Вероника Кузнецова - Дневник штурмана

• Название: Дневник штурмана
• Автор: Вероника Кузнецова
• Жанр: Научная Фантастика

---

К сожалению, трудно было уловить, о чём идёт речь в обеих группах, но мне показалось, что вокруг Тома Рока беседа скорее шутливая, чем глубокая, а Державин говорит более содержательно, лишь вкрапляя шутки, заставлявшие его собеседников смеяться.

Строгая дама с тёмными волосами, собранными в пучок, переговаривавшаяся вчера с белобрысым верзилой, сегодня разговаривала ещё и с полным пожилым мужчиной, причём их разговор всё более приобретал характер спора. Насколько я поняла, каждый отстаивал свою точку зрения на причины сумасшествия людей с «Мегаполиса» и «Молнии», но из-за обилия специальных терминов я ничего не сумела почерпнуть из услышанных отрывков. Единственным выясненным был маловажный по сравнению с непонятым факт, что пожилой мужчина был мистер Джейн Лейн, то есть американец белой расы, а строгую женщину звали мисс Тейлор. Белобрысый верзила тоже, конечно, имел имя, но, видно, очень уж мудрёное, потому что его собеседники выговаривали его по-разному.

Мне почему-то казалось, что китаец должен найти общий язык прежде всего с японцем, но он переговаривался с курчавым очень смуглым крепким стариком с широким носом. Их внимательно слушал индус. Наверное, тоже обсуждались какие-то теории, причём собеседники, хотя и говорили спокойно, однако друг с другом не соглашались.

Японец, вежливый и предупредительный, как всегда, нашёл общий язык с мистером Панку, как он его называл, среднего роста пожилым ничем не примечательным мужчиной с бородкой. То ли их взгляды идеально совпадали, то ли они не позволяли себе откровенно спорить, но они говорили и кивали друг другу, как два китайских болванчика. У чеченца Исанбаева, как видно, имелись возражения, но он лишь иногда молча качал головой, слушая их, и обменивался понимающими взглядами с мужчиной восточного типа.

Короче, я рассматривала наших пассажиров, прислушивалась к гулу голосов, завидовала им и с ещё большим, чем прежде, отвращением думала о двух своих монстрах, сидевших по обе стороны от меня, и о третьем, который бдительно нёс вахту в рубке.

После обеда я поспешила пополнить свою коллекцию. Список пассажиров в моих руках, должно быть, выворачивал наизнанку душу мистера Уэнрайта, потому что он не выдержал и спросил:

— Что вы хотите выяснить на этот раз, мисс Павлова?

— Хочу догадаться, кто та красивая дама с чёрными волосами, которая сидела между мистером Бойтано и человеком с э… лысиной.

— Мистером Шнайдером, — поправил точный англичанин.

Итак, лысый одутловатый пожилой субъект был немцем. В списке так и значилось: Курт Шнайдер, немец, профессор психологии.

— Это мисс Сергеева, — объяснил командир, устремив в мою сторону бесстрастный взгляд.

Я была очень неприятно поражена. Я-то воображала, что моей соотечественницей окажется милая русская женщина с ласковыми глазами, как у Державина, а это была цыганка-не цыганка, но что-то странное. Вот тебе и Серафима Андреевна! Не хотелось бы мне иметь дело с этой злой ведьмой. Окажись я с ней где-нибудь наедине, мне было бы очень не по себе, и уж мистер Уэнрайт, запретивший контакты с пассажирами, может быть спокоен: к ней я по собственной воле и близко не подойду. Лучше бы Сергеева была вроде мисс Маргарет Тейлор, англичанки. Строгая, может, даже учёный сухарь, но без этаких сатанинских тёмных глаз.

Мистер Панку, единомышленник японца, оказался румыном, о чём можно было бы догадаться по фамилии. Тудор Панку. Мисс Дора, с увлечением слушавшая Державина, была болгаркой Дорой Босевой, а их собеседник Нед Бойтано — канадцем. Привлекший чёрную статуэтку малосимпатичный Мигель значился как испанец Мигель Агирре.

Я долго блуждала по списку, прикидывая, кем мог быть белобрысый верзила, перечивший англичанке и американцу, и, наконец, нашла нужную фамилию, которую они на все лады коверкали: Мартин Сиггорд, датчанин.

Не знаю, зачем мне это нужно, но я уже знаю в лицо и по именам двадцать двух пассажиров. Теперь бы выяснить, кто восемь оставшихся, и моя недолгая игра подойдёт к концу. Остаётся лишь добавить, раз речь идёт об именах, что мощную горничную зовут очень нежным по звучанию именем Фелисити. Я бы об этом долго ещё не знала, потому что мои спутники — народ крайне неразговорчивый, но услышала случайно за завтраком, как повар Георгадзе сказал ей с великолепным грузинским акцентом: "Мисс Фелисити, дорогая, отнесите, пожалуйста, штурману кофе". И мисс Фелисити с обликом борца-тяжеловеса молча принесла мне кофе.

— Мисс Павлова, как продвинается ваша работа? — осведомился мистер Форстер.

Терпеть не могу этот начальственный тон, не грубый, но приказывающий, а ещё терпеть не могу строгий контроль. Когда мы с Алексеем Афанасьевичем только познакомились, он тоже сперва меня контролировал, но не так навязчиво, а потом понял, что я о деле никогда не забываю и лучше ко мне не приставать с поэтапными расспросами, а ждать окончательных результатов. На недовольство первого штурмана я, конечно, сама нарвалась, потому что листала список в то время, как бортинженер изображал усердие, но ведь и штурману полагается свободное время, и я не виновата, что здесь все сгорают на работе.

— Завтра я вам дам готовый расчёт, сэр, — ответила я.

Это был обычный срок для такой работы, и мистер Форстер должен был удовлетвориться. Если бы я использовала общепринятый метод, я бы сделала расчёт за полдня, потому что никто из знакомых мне штурманов не мог похвастать такой быстротой расчёта поворотов, как я, но мой метод не был привычен даже для меня и пока требовал времени. Честно говоря, я уже сомневалась, правильно ли сделала, решив применить именно его, но отступать не хотелось. Что-то принесёт с собой это завтра.

Скучный у меня получается дневник, не таким представляла я ежедневные записи, когда покупала для него красивую тетрадь. Не думала, что отношения между членами экипажа на этом корабле будут такими странными, словно мы — случайные пассажиры на двадцатиминутном рейсе.

27 января

Сбылись мои худшие предположения. Уж лучше было бы нашему Комитету не отличать меня среди прочих штурманов и не поручать этого ответственного назначения. Летела бы я спокойно на своём корабле, везли бы мы груз на какую-нибудь дальнюю планету, а если повезёт, то и пассажиры бы подвернулись. Хорошо, весело, спокойно. А теперь я нервничаю, и все мои душевные силы направлены на то, чтобы внешне не выдавать раздражения, огорчения и кое-каких ещё не самых лучших чувств. Прежде всего мне надо выговориться и успокоиться, а дневники и служат главным образом для того, чтобы изливать в них накопившийся за день яд.

Беда пришла не так уж неожиданно, причём я хорошо сознавала, что сама, собственными руками подготовила для неё почву. Вчера я закончила расчёт, с удовлетворением подвела итог, выяснила, насколько возрастёт наша скорость по сравнению с обычно проведённым поворотом и какую экономию горючего мы получим, и решила, что мистер Форстер не сможет не оценить выгоды моего метода, даже если, предположим, он ему неизвестен. Я была так довольна, что ночью меня не тревожили никакие сомнения и я спала сном праведника. Утром, как водится, я приняла вахту у мистера Форстера, поздоровалась с уже вошедшими в рубку командиром и бортинженером, посмотрела на обезьянку, которая, конечно же, ловила воздух, а не лиану, и села на своё место. Мистер Уэнрайт забрал графин и пошёл наполнять его водой, а я вспомнила, что накануне решила это сделать сама. Всё-таки неловко, что один человек всё время наливает воду для всех, а все пользуются его трудами, но сами это сделать не догадываются. Пришлось отложить заботу о ближних до завтра, а пока успокоить совесть благими намерениями. Всё шло хорошо. Пока я бросала последние взгляды на расчёты, складывала их поудобнее и отдавала мистеру Форстеру (он принял их со строгостью, в которой было что-то томное), пришло время завтрака и мои три монстра удалились. Я подсунула лиану к лапке обезьяны, повернула последнюю к себе и только тут поняла, почему графин упорно не хотят ставить по моему способу. Дело в том, что ручка у графина при таком повороте оказывалась с левой стороны, а у нас здесь не водилось левшей. Если бы я не приносила удобства в жертву красоте, то и сама поворачивала бы графин, как, скажем, мистер Уэнрайт. Я заметила, что он его ставит обезьянкой ко мне, но, к сожалению, не той стороной зверька, которая была более выразительна. Мистеру Форстеру вообще удобнее было поворачивать графин обезьянкой от меня, а мистер Гюнтер ставил его как попало, но никогда не по моему способу. Ну, а уж о связи между лианой и обезьяньей лапкой вообще никто не догадывался.

На завтрак меня отпустил, как обычно, первый штурман, а сам придвинул к себе мои расчёты, чтобы их проверить и отдать командиру. Молчаливая мисс Фелисити тотчас же принесла мне яичницу с помидорами и чем-то мясным, а повар приветствовал меня издали широченной улыбкой и кивком. Приятно, что ещё не все люди разучились встречать меня улыбками.