Леонид Панасенко - Без вас невозможно

• Название: Без вас невозможно
• Автор: Леонид Панасенко
• Издательство: ЦК ЛКСМУ «Молодь»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1987

Рассказы и повести, составившие книгу украинского советского писателя, вводят читателя в мир необычных ситуаций и невероятных приключений. Повествуя о них легко и непринужденно, автор раскрывает морально-этические ценности своих персонажей. А его манера моделирования событий, художественного их разрешения отражает оптимистический взгляд на будущее человечества, веру в его созидательный разум.

Рецензент Н. Б. Славинский

---

По крайней мере, Тони так подумал, потому что воздух опять сгустился, стал мертвым и неподвижным. Сознание заработало рывками, то сливаясь с мраком, сквозь который они пробирались, то на мгновение вспыхивая — каждый раз по-своему, тасуя и передергивая восприятия, будто карты.

Шаг — погружение. Вместо воздуха — жидкая тьма. Жадная, жирная, засасывающая. Это болотная топь… топь… топь…

Еще шаг — и пропасть. Безвоздушное пространство. Ничто. Ты хватаешь его ртом, огромными глотками, однако они вовсе не насыщают легкие.

Новый шаг возвращает в подземелье, в глухую нору, где ты ползешь будто крот — полураздетый, мокрый от пота, грязный. Задыхающийся крот, за которым…

Тони остановился.

Он вдруг понял, что не слышит дыхания людей, которые шли за ним. Их дыхание, сопение, стоны и ругательства все время сопровождали его, были неотступны, как и эта тьма. Они подстегивали его, заставляли идти, требовали: «Ты должен нас вывести, Тони!» И вот теперь их нет.

Он потряс головой, чтобы прийти в себя.

Они шли втроем.

На левом плече повис Дэвид. Слава богу, хоть ноги сам переставляет. Справа — верный Арчибальд, который поддерживает их обоих.

— Где… остальные? — с трудом двигая задеревеневшим от жажды языком, спросил Тони. — Сколько их?

— Отстали… Они не хотят идти, не могут.

— Сколько их? — переспросил Тони.

— Во время… последней… переклички было сорок два, — ответил, запинаясь, Арчибальд. — Давай посидим. Устал… На платформе нас было сорок два. Потом один старик упал… Нет, он сначала умер, а затем упал… Считай сам. Я посижу…

— Я тебе посижу, — прошептал в ярости Тони. — Ублюдки! Все ублюдки! Они, видишь ли, не хотят идти. Возвращайся и приведи их. Сейчас же! И скажи этому стаду скотов, что если они через десять минут не будут здесь, я лично набью каждому из них его поганую рожу.

Макфейл оперся о стену тоннеля. Дэвид наконец оторвался от его плеча и, пользуясь короткой передышкой, сполз на бетонный пол — без слов, без стона. Как отрубился.

Арчибальд ушел.

Тони достал пистолет, проверил обойму. Четыре патрона. Не густо. Если в подземелье опять объявится какой-нибудь новый Флайт, им придется туго. Впрочем, станция рядом, уже недолго им мучиться в этих бесконечных норах.

Он по-прежнему боялся думать о том, что ждет их наверху. Руины, пожарища, миллионноликая смерть — такое не увидишь и в кошмарном сне. Город, очевидно, разрушен дотла. Если они выберутся, если найдут продукты питания и воду, если сумеют уйти в глубь страны, в ее глухие углы — Ха! ха! ха! Он ищет на острове глухие углы! — все равно смерть догонит их. Радиоактивным дождем, холодом, голодом, болезнями. Дальше — лучевая болезнь, вырождение… Но все это будет потом. А пока главное — найти выход из подземного лабиринта, пробиться к свету. Пусть смертельному, атомному, зажженному самим дьяволом, но — к свету! И вывести этих… Нет, не стадо, не скотов, а едва живых симпатичных и глубоко несчастных соотечественников, за которых, видит бог, он в ответе. Не важно перед кем или перед чем. Во что бы то ни стало он выведет их на поверхность земли, пересчитает, чтобы ни один не потерялся по дороге, и скажет: «Я вас вывел, леди и джентльмены. Убирайтесь теперь ко всем чертям».

Тони достал термос, дал хлебнуть вконец обессилевшему Дэвиду несколько глотков кофе. Свой глоток долго держал во рту, чтобы размочить задубевший от жажды язык.

Хочешь не хочешь, а Дэвида придется взять с собой — пропадет парнишка без него. Он и так доходяга. А вот Арчибальд… Пускай поступает как хочет. Если он знает свой способ, как выжить после атомной бомбардировки, — распрощаемся. Нет — будем вместе. Втроем, спина к спине — уже круговая оборона. На поверхности теперь столько Флайтов развелось — не сосчитать. Они перегрызут горло каждому, кто окажется хоть немножко слабее, кто побоится или не сумеет первым украсть, ударить, выстрелить…

Тони услышал топот множества ног, знакомые звуки — сопение, стоны, бормотание — и поспешно поднялся.

Он не помнил, сколько шел на этот раз. Десять минут, час — какая разница.

Очнулся от свежего воздуха, который просачивался из тьмы тоннеля. Обрадовался. Где воздух, гам — жизнь.

Через несколько минут показался край платформы.

«Она! — чуть не вскрикнул Тони. — Та самая станция, которую я столько искал… Сейчас…» Еще несколько минут и — свобода! Они увидят… Что они там увидят — на поверхности?

Он посветил на часы — те стояли.

Люди, которые едва плелись за ним, без всяких слов поняли: избавление близко. Они быстрее зашаркали ногами, дыхание их стало еще более прерывистым.

Вот и ведущие наверх эскалаторы. Стального щита-заслонки, к счастью, нет.

Тони вдруг заметил, что он тоже торопится. Ему тоже до немоты, до крика хочется, чтобы исчезли эти бесконечные своды, стены, чтобы взгляд наконец смог уйти как угодно далеко. Даже если наверху сейчас ночь, то она там живая, с огоньками, полутонами, быть может, со звездами. Кроме того, там воздух. Там целый океан сырого осеннего воздуха, которым можно дышать, который можно смаковать по глотку или пить взахлеб… Пусть он трижды радиоактивный, но он есть, его много, и, главное, он никуда не денется…

По мере того, как они поднимались по ступенькам эскалатора, становилось все свежее. Тони поежился, машинально надел куртку.

Они вошли в гулкое здание наземного вестибюля. Арчибальд не выдержал и побежал, размахивая светящим фонариком.

Вот она — высокая деревянная дверь, точнее — три двери из крепкого дерева, оббитые понизу медью. Арчибальд рванул на себя одну, другую. Тони дернул изо всех сил за ручку третьей. Заперто!

— Ерунда, — хрипло засмеялся Макфейл. — Откроем. Я ее зубами прогрызу.

Он оглянулся, осветил лица попутчиков, которые один за другим выкарабкивались по неподвижным лестницам эскалаторов из утробы подземки.

— Будьте осторожны, — предупредил Тони, доставая из кармана пистолет. — Пуля может срикошетить.

Он не хотел тратить патроны и поэтому целился особенно тщательно.

Выстрел грохнул с такой силой, будто в пустом каменном зале выстрелили по крайней мере из пушки.

Арчибальд дернул за ручку — замок все еще держал.

Тони выстрелил второй раз.

Затем, разбежавшись, ударил в дверь плечом. Раз, другой, третий. Зло, с остервенением.

И дверь поддалась.

Она распахнулась в серое тусклое небо — на улице было то ли ранее утро, то ли вечер, — и люди, что-то крича, смеясь и плача от счастья, бросились гурьбой в этот серый проем и вынесли на своих плечах и руках двух статистов, которые открыли им дверь.

…Вспыхнул свет.

Знакомый по десяткам съемок мертвый яркий свет, который всех ослепил, заставил прикрыть глаза руками. Из-за этого света, откуда-то сверху, будто глас божий, зарокотал усиленный мегафоном голос Пайпера:

— Здорово, ребятки! Вы славно поработали — мы четверо суток снимали вас в инфракрасных лучах… Каждому — десятикратный гонорар. А если фильм пойдет, вам отломится еще кое-что…

«Пайпер?! Откуда он взялся? Что он такое говорит? Что за сучий бред?!»

Слова помощника продюсера, их смысл, скользили мимо сознания Тони, но что-то вокруг происходило, стучалось, ломилось в усталый мозг, и он начал понемножку замечать окружающий мир. Глаза наконец освоились, и Тони увидел возле станции метро прожекторные установки, спускающегося с небес улыбающегося Пайпера, каких-то людей, которые всегда толкутся на съемочной площадке и вокруг нее и, наконец, работающую кинокамеру и… оператора. Да, да, да! Того самого «попугая» с сумками, которого они встретили под землей и посчитали сумасшедшим.

Тони перехватило дыхание. Так кто из них сумасшедший?

Он по-прежнему не мог даже шевельнуться. Застыл, окаменел. Хоть и не оборачивался, знал, был уверен, что эта окаменелость поразила и его спутников.

А старина Пайпер уже начинал злиться.

— Что вы на меня так таращитесь?! — спросил он, останавливаясь напротив статистов и пряча руки в карманы теплой куртки. — Вы все, точнее — почти все, подписывали контракт со студией. Напоминаю: на любые виды работ. Любые! Игровые ленты сейчас не идут — вы это тоже знаете. Зрителю подавай прямое кино, натуральное… Спору нет — вам пришлось под землей не сладко. Ну, а во всем остальном, — помощник продюсера пожал плечами, как бы не находя слов. — Во всем остальном вы сами и виноваты. Никто вас не заставлял калечить и убивать друг друга.

Тони взглянул на город. Тот светился тысячами огней в знакомом вечернем тумане.

Значит, Пайпер правду сказал. Никакой войны не было! Была Большая Игра с привлечением большого количества статистов. Некоторые из них остались на съемочной площадке. Ричард, Чарли, полицейский, старик, все люди Флайта… Прямое, натуральное кино — и больше ничего.