Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 1

• Название: Падение царского режима. Том 1
• Автор: Павел Щёголев
• Издательство: Государственное издательство
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1924

Первый том стенографических отчётов Чрезвычайной следственной комиссии Временного Правительства «для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц», изданный в 1924 году, содержит допросы и показания А.Н. Хвостова, генерала Е.К. Климовича, А.Д. Протопопова, генерала С.С. Хабалова, А.Т. Васильева, Б.В. Штюрмера, В.Л. Бурцева, А.Н. Наумова, князя М.М. Андроникова.

---

Зензинов. – Вы были в это время начальником охранного отделения в Москве?

Климович. – Да, в 1907 году.

Зензинов. – Вам известно было об Азефе и Жученко?

Климович. – Азеф у меня никогда не был, а Жученко была сотрудницей у меня.

Зензинов. – Вы знаете ее положение в партии?

Климович. – Это представляется мне, главным образом, из ее отношений с видными деятелями партии социалистов-революционеров. И, во-вторых, положение ее в партии было в роли конспиратора, т.-е. роли человека, исполнявшего конспиративные поручения, в смысле предоставления ночлега, хранения, передачи тех или иных предметов.

Зензинов. – Вы не знали, что она была членом партийной организации и занимала определенное партийное положение? Вам не известно было, что она была членом областного комитета?

Климович. – Мне известно было, что она даже занимала положение конспиратора одной боевой организации, т.-е. определенного члена партии, приглашенного на роли конспиратора. А то, что она была членом областного комитета, – это мне неизвестно. Мне известно, что до этого еще она занимала какое-то положение в технике, в смысле конспиративного хранителя литературы, это известно; но, чтобы она была в организации… нет. И можно сказать, что Жученко на мой взгляд представлялась исключительно умной и проницательной, весьма корректным человеком, так что собственно, в смысле провокации с ее стороны, я, по правде сказать, если вы мне говорите… (не кончает фразы). В бытность мою начальником охранного отделения, в одном случае, ее положение было действительно очень шаткое, был один инцидент, но, что вы мне говорите, что она была членом областного комитета, это мне неизвестно.

Председатель. – В двух словах скажите, пожалуйста, какой это был щекотливый инцидент?

Климович. – Это было в связи с покушением, т.-е. то, что ей дали на хранение бомбу.

Председатель. – В связи с каким покушением, когда?

Климович. – Это было в 1906 году, покушение на Дубасова в Москве, оно было предупреждено, было ликвидировано и не состоялось.

Председатель. – Это покушение на Тверской?

Климович. – Нет, это покушение было предупреждено, не состоялось. Это было весной 1906 года.

Зензинов. – В бытность вашу директором департамента полиции вам делались доклады о секретных сотрудниках?

Климович. – Нет, меня интересовали, собственно, сведения, доставляемые секретными сотрудниками, не их личность.

Зензинов. – Но вы все-таки некоторых из них или по личным отношениям или по их докладам знали?

Климович. – Личные отношения у меня были с ними только 10 лет тому назад. За это время, я переменил 3 градоначальства, даже 4, потому что в Москве был 2 раза, затем директором департамента и, наконец, сенатором. По правде сказать, у меня то, что было тогда, изгладилось из памяти, наконец, и люди очистились. Они ушли. Я думаю даже, что в Москве нет ни одного сотрудника из тех, которые были при мне, в мое время. Сотрудником можно быть года 2-3, это ведь очень краткосрочно вообще. Я, как директор департамента полиции, имел 4-5 часов на сон в сутки потому, что меня рвали по всем поручениям, и входить в такие мелочи, как личности сотрудников, являлось бы слишком затруднительным. Только случайно мог быть известен мне тот или другой. Вот, как я назвал уже фамилию Абросимова, который стал мне известен потому, что я обратил внимание на его деятельность по провокации в Пензе и Полтаве, т.-е. кажущейся провокации. А фамилий всех сотрудников не помню, это слишком мелкие подробности.

Зензинов. – Вот еще один вопрос. Вы назвали, между прочим, полковника Балашева[*]. Вы можете назвать его имя и отчество и какую должность он занимал?

Климович. – Имя и отчество я забыл, а должность – он состоял штаб-офицером для поручений при Министерстве Внутренних Дел.

Смиттен. – Меня интересует судьба переписки относительно 5 миллионов аванса, которые были испрошены Штюрмером. Эту переписку где можно найти?

Климович. – В денежном, собственно говоря, не в денежном, потому что там денег нет, в железном шкафу директора департамента полиции.

Смиттен. – В его личном кабинете?

Климович. – Нет, не в личном, а в его служебном кабинете.

Смиттен. – Вы можете его описать?

Климович. – Если вы войдете из приемной, то направо, очень большой.

Смиттен. – Может быть вы будете добры ответить на следующий вопрос: известна ли вам деятельность вашего предшественника по департаменту полиции, Белецкого, с точки зрения каких-нибудь неправильных действий, допущенных им по службе?

Климович. – Нет, конкретных данных у меня нет. Мне казалось, что у Белецкого была система любезности: оказывать всем любезности, и с этой точки зрения, может быть, часто слишком широко, в ущерб интересам служебным, могли у него все испросить и пособия и прочие выдачи – очень щедры были раздачи на вспомоществование. Но никаких конкретных случаев его злоупотреблений мне не попадалось. В отчетах денежных вы найдете: «Такие-то суммы на известные его превосходительству надобности», а что это такое, я не знаю, может быть дело, может быть злоупотребление.

Смиттен. – А самый эпизод, инсценировка дела Ржевского и Иллиодора. Вы можете указать какие-нибудь обстоятельства, которые бы свидетельствовали о подлогах или обманных действиях Белецкого?

Климович. – Белецкого я не знаю. Дела Иллиодора, Ржевского и Белецкого я коснулся только тогда, когда появилось это знаменитое письмо Белецкого в газетах. Я имел с ним один разговор только по поводу несуразности этого поступка.

Смиттен. – Какие отношения были у Белецкого, в качестве директора департамента, по службе и в особенности, в соприкосновении с теми тайными кружками, влиявшими на прежнюю внутреннюю политику, и каково было положение его в зависимости от этих кружков?

Климович. – Насчет его зависимости – неудивительно, конечно: многие прилагали старания, чтобы с этими кружками жить в ладу и им угодить. Тем более Белецкий, как вообще искательный человек.

Смиттен. – Так факты были?

Климович. – Я видел желание угодить многим, а в детали не входил. Я приехал, вошел в работу сегодняшнего дня и копаться в прошлом не мог.

Смиттен. – Так что вы фактами не располагаете?

Завадский. – Следовательно, вам неизвестен эпизод, когда Белецкий с Мануйловым арестовали известного Петца?

Климович. – Это мне известно только из жалобы, поданной самим Петцом.

Завадский. – Петц вам говорил что-нибудь?

Климович. – Нет, он мне ничего не говорил, но только написал жалобу. Он подал жалобу. Так как усматривались здесь со стороны Мануйлова-Манасевича признаки уголовного преступления, 940 статьей предусмотренного, – ложный донос, то было направлено к прокурору окружного суда; что дальше, я не могу сказать.

Завадский. – Но у вас ведь было производство в департаменте полиции?

Климович. – Собственно расследование по жалобе было. Справка была взята из охранного отделения Петрограда, из которой выяснилось, что действительно, сколько я помню, Петц был арестован по приказанию Белецкого; затем этот Петц был освобожден недели через две. И дело это уже, так сказать, не было предметом моего обследования. А меня, когда я обратился в петроградское охранное отделение, более всего интересовало то, что Петц заявил, что, попав на службу автомобильной роты, будто бы он, по распоряжению охранного отделения и департамента полиции, подвергался преследованию со стороны особого надзора. Я старался выяснить этот вопрос, было ли распоряжение со стороны департамента полиции или охранного отделения, дабы его отменить, если оно до меня было сделано. Но никакого указания, чтобы такое распоряжение это было сделано, я не получал, так что очевидно распоряжение это было симуляцией с чьей-то стороны; чтобы прекратить это, я написал военным властям письмо, что департамент полиции никакого особого стеснения при прохождении военной службы Петцу не делал.

Родичев. – Что вы можете сказать о значении секретаря митрополита Питирима Осипенко, об участии, которое он принимал в разных действиях наружной и внутренней полиции?

Климович. – Я ничего не могу сказать о том, чтобы он принимал какое-нибудь участие в действиях наружной или внутренней полиции. Во всяком случае Осипенко мог принимать участие только в действиях Мануйлова-Манасевича полиции, если можно так выразиться; но в нашей полиции нет.