Екатерина Савина - Проклятие китайского колдуна

• Название: Проклятие китайского колдуна
• Автор: Екатерина Савина
• Жанр: Детектив

---

Я кивнула и сделал несколько шагов по направлению к стойке, за которой сидел портье.

– Простите, – проговорила я по-английски, – мне нужен ваш коллега, который сегодняшней ночью...

Портье-китаец с застывшей на лице улыбкой не шевельнулся.

Я замолчала. Даша, поняв, наконец, в чем дело, тихонько вскрикнула и прижала ладони к губам, заглушив готовое рвануться наружу восклицание.

Шагнув к китайцу, я тронула его за плечо. Уже начавшее остывать тело с тихим скрипом завалилось набок и, упершись в заднюю стенку стойки плечом, на секунду остановилось. А потом портье, не переставая, глупо улыбаться, рухнул лицом вниз на полированную поверхность стойки – и ясно стала видна костяная ручка узкого ножа, торчавшая у мертвеца под левой лопаткой.

– Господи... – прошептала Даша, – господи...

Она поспешно попятилась и, споткнувшись о складку на ковре, едва не упала.

Секунда прошла в замешательстве, потом я наконец догадалась – что нам нужно немедленно...

– Бежим! – крикнула я, дернув за рукав Дашу.

Она что-то хотела сказать мне, но не успела. Стеклянные двери с синими драконами, зазвенев, распахнулись и холл гостиницы немедленно наполнился полицейскими.

Даша кинулась было к лестнице, но я остановила ее. Какой смысл теперь убегать? Только навлечем на себя лишние подозрения, если попытаемся скрыться – и все. А ведь мы ни в чем не виноваты. Даже больше – мы пострадавшие, у нас Васик пропал.

Полицейские окружили нас плотным кольцом. Они что-то возбужденно лопотали – слов я не понимала, но ясно чувствовала агрессию и злобу, излучаемые стражами порядка.

Сквозь толпу пробился взъерошенные китаец в костюме портье – точно такой же костюм был на убитом.

Китаец что-то тоненьким голоском немедленно завизжал, беспрестанно тыча в нас пальцем.

– Оля! – услышал я тоскливый голос Даши. – Что же теперь с нами будет? Они что... Они нас обвинят в убийстве?

– Разберутся, – сказала я, хотя сама совсем не была уверена в том, что говорю, – конечно, разберутся. Мы же ни в чем не виноваты. Мы ведь иностранцы. Они вообще, кажется, не имеют права нас трогать.

Взъерошенный китаец-портье на мгновение умолк, потом заверещал с новой силой. В тот же момент кольцо полицейских вокруг нас сомкнулась плотнее, а на наших с Дашей запястьях щелкнули браслеты наручников.

– Оля! – крикнула Даша.

Обернувшись к ней, я увидела, что двое полицейских держат ее за руки. Даша едва не плакала, беззвучно шевеля белыми губами.

«Вот так дела! – пронеслось у меня в голове. – Вот так влипли! Попробуй теперь что-нибудь докажи... Нет, должны они разобраться, должны. Но пока разберутся, столько времени пройдет... Документы, визы, проверка по компьютеру, переводчики... А нам ждать некогда. У нас Васик пропал. Что с ним случилось? Что вообще происходит?»

Глава 3

Эта жара сводила его с ума. Гонконг просто пылал от зноя. Казалось, еще немного и обезумевшие от зноя приземистые домишки расплавятся, стекут вниз к тротуарам, и весь город превратится в пузырящееся болото.

Впрочем, видимо, так серьезно жару воспринимал он один. Толстяк был очень грузен и всякое, совсем незначительное повышение температуры воспринимал как настоящую катастрофу. Толстяк с самого детства страдал неправильным обменом веществ – и все доктора, как один, советовали ему жить в условиях умеренного или холодного климата. Он очень не хотел ехать в знойный Гонконг, но выбора у него не было.

Толстяк жестом подозвал официанта и на корявом английском языке заказал еще бутылку минеральной воды. Китаец-официант покосился на внушительную прозрачную батарею пустых пластиковых бутылок из-под воды, громоздящуюся на столике перед Толстяком, но лишь удивленно сморгнув, кивнул и убежал, балансируя подносом.

Толстяк в ожидании заказа минуту сидел в молчании и полной неподвижности, пока в его кармане не запиликал сотовый телефон.

Не смотря на то, что он ожидал этого звонка, Толстяк вздрогнул. Он медленно включил телефон, словно действуя против своей воли, поднес телефон к уху и совсем негромко проговорил:

– Алло...

– Это я, – квакнула трубка, – узнал?

Толстяк поежился.

– Да, – сказал он, – узнал.

– Как продвигаются дела?

– Нормально, – неохотно ответил Толстяк.

– Ты все сделал, как я тебя просил?

– Все, – сказал Толстяк и снова поежился так, словно совсем перестал замечать льющийся с неба изнуряющий зной, а почувствовал вдруг смертельный леденящий изнутри холод.

– Замечательно, – ровно проговорил его собеседник, – теперь слушай внимательно. Сделаешь все, как я говорю и, если результат твоих действий меня удовлетворит, можешь возвращаться обратно в свой Питер. Понял?

– Понял, – помедлив, ответил Толстяк, – но ведь я уже выполнил две твои просьбы, и ты... и вы мне два раза уже говорили, что я смогу вернуться домой, как только... Но за каждой просьбой следует очередная. Я ведь... Мы ведь договорились, что...

Толстяк замолчал и минуту слушал тишину в трубке.

Потом вздохнул и проговорил:

– Что мне нужно сделать на этот раз?

Трубка ожила мгновенно.

– В камере хранения Северного вокзала, – услышал Толстяк голос в трубке, – ты найдешь...

Толстяк, кивая, слушал, а когда объяснения закончились, облизал пересохшие губы и внезапно севшим голосом спросил:

– Я хотел у вас узнать, как там насчет моего...

Почему-то он не договорил.

– Хорошо, – прозвучал в трубке холодный голос, – я же говорил тебе – будешь выполнять мои поручения и будет... и все будет в порядке.

– Понятно, – хрипло сказал Толстяк и закашлялся. Когда он перестал кашлять, в трубке уже пульсировали короткие гудки.

* * *

От здания Северного вокзала такси доставило Толстяка к парадному входу лучшей гонконгской гостиницы. Расплатившись, Толстяк вышел на тротуар, но не направился, как того следовало было ожидать, к большой стеклянной двери с нарисованными на ней драконами, а, подождав, пока желтая приземистая машина такси отчалит от обочины и скроется в гудящем автопотоке, двинулся с места и медленно пошел по направлению к ближайшему переулку.

Свернув в переулок, Толстяк перешел на бег. Его торопливые шаги гулко стучали в темном и узком переулке. Толстяк остановился у небольшой металлической двери в кирпичной стене.

– Черный ход, – прошептал он, – все точно так, как он мне и говорил.

Металлическая дверь оказалась не заперта. Толстяка это явно не удивило – видимо, он заранее об этом знал. Еще раз оглянувшись по сторонам и не увидев никого, Толстяк открыл двери и быстро зашагал по длинному и темному коридору, сплошь заставленному большими деревянными ящиками.

Три раза китайцы в нечистых белых халатах показывались в темном зеве коридора и трижды Толстяк прятался за ящиками и, закрыв глаза, тихо сидел на корточках, стараясь унять бешено бьющееся сердце.

Наконец коридор привел Толстяка к грязной лестнице, по которой вверх-вниз сновали китайцы с озабоченными лицами. Теперь – здесь – на Толстяка никто не обращал никакого внимания, но тем не менее, он постарался быстрее подняться по лестнице и на площадке нужного ему этажа, остановился, с трудом переводя дыхание.

Пот градом катился по его лицу, застывая серыми кляксами на белоснежном воротнике его рубашки.

Перед дверью, ведущей с черной лестницы в коридор, Толстяк немного замешкался – дверь была заперта. Порывшись в карманах, Толстяк извлек на свет тонкое металлическое кольцо, на котором болтались десятка два отмычек, выбрал нужную и, через минуту, дверь тихонько заскрипев, отворилась. Толстяк шагнул в коридор, прикрыл за собой дверь, оглянулся и вздрогнул – к нему, смешно семеня по пушистой красной ковровой дорожке, спешил китаец-коридорный.

Толстяк выкрикнул первую пришедшую ему на ум китайскую фразу, а когда тот остановился в недоумении – на расстоянии нескольких метров от Толстяка – последний быстро достал из кармана просторных белых брюк маленькую баночку, сыпанул из баночку себе на ладонь белый порошок, шагнул к коридорному и сдул порошок ему в лицо.

Китаец поспешно отпрыгнул, но несколько мельчайших крупинок все же попало ему на кожу лица. Он чихнул и, вдруг перекосив рот, уставился в глаза Толстяку.

Толстяк мучительно нахмурился и медленно проговорил длинную фразу на китайском языке – которую вызубрил два дня назад.

Коридорный повернулся и медленно проследовал к своему месту. Толстяк облегченно выдохнул.

– Подействовало, – прошептал он, обращаясь к самому себе, – теперь косоглазый часа два сидеть будет за своим стульчиком... в полном анабиозе. Да, убойное зелье я получил от своего... хозяина.

Толстяк оглянулся по сторонам. Дверь в номер, который был ему нужен, находилась всего в двух шагах от того места, где он стоял.