Святослав Рыбас - Столыпин

• Название: Столыпин
• Автор: Святослав Рыбас
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-235-03236-1

Документально-исторический роман о Великом Реформаторе Петре Столыпине (1862–1911), яркой личности, человеке трагической судьбы, вознесенном на вершину исполнительной власти Российской империи, принадлежит перу известного писателя и общественного деятеля С. Ю. Рыбаса. В свободном и документально обоснованном повествовании автор соотносит проблемы начала прошлого века (терроризм, деградация правящей элиты, партийная разноголосица и др.) с современными, обнажая дух времени. И спустя сто лет для россиян важно знать не только о гражданском и моральном подвиге этого поразительного человека, но и о его провидческом взгляде на исторический путь России, на установление в стране крепкого державного и конституционного начала. Книга содержит избранные речи П. А. Столыпина, произнесенные им в Государственной Думе, циркуляры Департамента полиции, ценные архивные свидетельства.

Богатый и редкий иллюстративный материал позволяет зримо представить образ героя и атмосферу тех «страшных лет России».

---

Противостояние дошло до высшего градуса. Ни о каком компромиссе, по-видимому, уже не могло быть речи. Общественность с ненавистью смотрела на власть и жила одним объединяющим ее лозунгом: «Долой самодержавие!». А то, что общественность делилась на различные партии и группы, среди которых были непреодолимые разногласия, сейчас как будто никому не было заметно. Либералы и социалисты, сторонники конституционной монархии, постепенных реформ, радикалы, сторонники революционных перемен – все они еще объединены.

А власть тоже едина только внешне. Власть в России, по сути, принадлежит бюрократам, они больше всего не желают новых идей, перемен, реформ, их методы – уклонение от кардинальных решений, затяжка, перенесение ответственности на верха. Конечно, и Витте, и Столыпин – тоже бюрократы, стоящие слева, настроенные конструктивно. Они понимают, что исторические реалии меняются и спасение – в реформах.

Выходит, в разорванной противоречиями стране были с двух сторон объединяющие тенденции?

Были. Надо было им только сделать шаг навстречу друг другу. Преодолеть многолетнюю непримиримость. Что и пытались сделать все: Витте, Столыпин, Кривошеин – и чему препятствовали тоже все.

Лев Толстой пишет в дневнике: «Народы… хотят свободы, полной свободы. С тяжелого воза надо сначала скидать столько, чтобы можно было опрокинуть его. Настало время уже не скидывать понемногу, а опрокинуть».

Можно ли было пройти по центру, по единственно возможному третьему пути?

Никто этого не знал. Наверняка этот путь, даже если был возможен, был связан с огнем с обеих сторон.

Витте направлял царю всеподданнейшее письмо с предложением срочно заключить мир с Японией, направлял еще в феврале 1905 года, еще до Цусимского боя (несмотря на то, что в военном и экономическом отношении положение России не было поколеблено).

Витте выходил на срединную линию. Он стоял подобно богатырю и против крайне правых, и против революции. Противостояние в конце концов дошло до своего пика – манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка» от 17 октября 1905 года; послужило основанием для парламентаризма, то есть породило Думу.

Столыпин вышел из этого манифеста.

Но еще летом, во время цусимской трагедии, столыпинский отчет на высочайшее имя о положении губернии за 1904 год ярко выразил требование жизни: «Дать выход энергии и инициативе лучших сил деревни».

Николай все больше проникался уважением к Столыпину.

Только вот в чем различие, незаметное на первый взгляд: для Витте проблема была экономической и правовой, для Столыпина политической и экономической. Витте мог терпеть, лавировать, избегать личного риска, Столыпин готов был на самопожертвование. Это различие вскоре обнаружится. Огонь вскоре опалил Столыпина.

В июле 1904 года Столыпин встречался с царем, который проезжал через Саратовскую губернию. Встреча была плодотворной, Николай был доволен поездкой и сказал: «Когда видишь народ и эту мощь, то чувствуешь силу России». Столыпин был им очарован. На прощание Николай сказал: «Вы помните, когда я вас отправил в Саратовскую губернию, то сказал вам, что даю вам эту губернию „поправить“, а теперь говорю – продолжайте действовать так же твердо, разумно и спокойно, как до сего времени».

В письмах Столыпина жене хорошо виден кровавый и огненный фон крестьянского бунта.

30.10.1905. «Драгоценная, целую тебя перед сном. Теперь час ночи – работаю с 8 утра.

В приемной временная канцелярия письма разбирают на… Околоточные дежурят и ночью. И вся работа бесплодна. Лугачевщина растет – все уничтожают, а теперь еще и убивают. Во главе лица – в мундирах и с орденами. Войск совсем мало, и я их так мучаю, что они скоро совсем слягут. Всю ночь говорил по аппарату телеграфному с разными станциями и рассылал пулеметы. Сегодня послал в Ртищево 2 пушки Слава Богу, охраняем еще железнодор. путь. Приезжает от Государя ген. ад. Сахаров. Но чем он нам поможет, когда нужны войска – до их прихода если придут, все будет уничтожено. Вчера в селе Малиновка осквернили божий храм, в котором зарезали корову и испражнялись на образе Николая Чудотворца. Другие деревни возмутились и вырезали 40 человек. Малочисленные казаки зарубают крестьян, но это не отрезвляет. Я к сожалению не могу выходить из города, так как все нити в моих руках. Город совсем спокоен, вид обычный, ежедневно гуляю. Не бойся, меня охраняют, хотя никогда я еще не был так безопасен. Революционеры знают, что если хотя бы один волос падет с моей головы, народ их всех перережет.

Лишь бы пережить это время и уйти в отставку, довольно я послужил, больше требовать с обычного человека нельзя, а сознаешь, что бы ни сделал, свора, завладевшая общественным мнением, оплюет. Уже подлая здешняя пресса меня, спасшего город (говорю это сознательно), обвиняет в организации черной сотни.

Я совершенно спокоен, уповаю на Бога, который нас никогда не оставлял. Я думаю, что проливаемая кровь не падет на меня. И ты, мой обожаемый ангел, не падай духом…»

31.10.1905. «Олинька моя, кажется ужасы нашей революции превзойдут ужасы французской. Вчера в Петровском уезде во время погрома имения Аплечева казаки (50 чел.) разогнали тысячную толпу. 20 убитых, много раненых. У Васильчиков 3 убитых, еще в разных местах 4. А в Малиновке крестьяне по приговору перед церковью забили насмерть 42 человека за осквернение святыни Глава шайки был в мундире, отнятом у полковника, местного помещика. Его тоже казнили, а трех интеллигентов держат под караулом до прибытия высшей власти… Местами крестьяне двух деревень воюют друг с другом. Жизнь уже не считают ни во что… Я рад приезду Сахарова – все это кровоприношение не будет на моей ответственности.

А еще много прольется крови.

В городе завтра хоронят убитого рабочего и готовятся опять демонстрации – весь гарнизон на ногах. Дай Бог силы пережить все это.

Целую тебя много нежно…

Как только уляжется, вышлю вагон. Сахарова приглашу жить у нас».

И следом опять телеграммы:

31.10.1905. «Здоров положение без изменений городе спокойно уездах много человеческих жертв».

1.11.1905. «Сегодня хоронили одного убитого рабочего, хотели грандиозную манифестацию. Весь гарнизон был на ногах. Рабочие были у меня. Я с ними говорил и имел успех, так как граждане рабочие не выкинули даже черного флага, как того хотели…

В уездах все-таки пугачевщина. Каждый день несколько убитых и раненых.

Точно война!..

Не знаю почему, но что-то мне подсказывает, что теперь… будет ослабевать… Завтра выезжаю в Ртищево…»

2.11.1905. «Здоров телеграфируй какого числа ты могла бы выехать для посылки вагона».

3.11.1905. «Здоров, благополучен не безпокойся если будет перерыв известиях при первой возможности высылаю вагон с надежным жандармом».

Вот еще два письма, точные даты которых установить не удалось:

«Милая, душка моя, хотя я изнурен работою с 8 ч. утра безоглядно до 1 ч. ночи (а еще папка с бумагами не тронута), но хочу поговорить с тобою.

Дни идут плохо. Сплошной мятеж: в пяти уездах. Почти ни одной уцелевшей усадьбы. Поезда переполнены бегущими… Войск мало и прибывают медленно. Пугачевщина! В городе все спокойно. Я теперь безопасен, чем когда-либо, т. к. чувствую, что на мне все держится, и что если меня тронут, возобновится удвоенный погром. В уезд выеду конечно только с войсками – теперь иначе нет смысла.

До чего мы дожили. Убытки – десятки миллионов. Сгорели Зубриловка… исторические усадьбы. Шайки вполне организованы.

Целую, обожаю тебя, ангел. Деток целую».

«…Дорогая, глаза слипаются, утомлен, но боюсь новой забастовки и пишу. Вчера часа два просидел в Ртищеве и не дождался Сахарова, ночью вернулся в Саратов по тревожной телеграмме о том, что в Петербурге началась опять всеобщая забастовка. Какой ужас! Неужели я опять буду разобщен с тобою. Сегодня приехал Сахаров, он очень мил, говорит – что приехал помогать нам. Также говорит о том, что меня прочат в министры, а ты, душа, уже горевала. Слава Богу, мне никто ничего не предлагал, а уже газеты начали по этому поводу ругаться. Да минует меня чаша сия.

Целую, люблю, твой»

(Сидоровнин Г. П. А. Столыпин. Жизнь за Отечество. Саратов, 2002. С. 109–110).

Российский гранит сотрясается, надо что-то предпринимать. Но что? Земельная реформа? Ведь именно земельный голод – одна из первых причин сотрясения. Впрочем, этого уже мало, требуют политических свобод и участия общественности в управлении государством.

Витте вернулся из Америки, заключив Портсмутский мир с Японией, и считал себя в силах решить эти проблемы. Для начала – успокоить крестьян. Успокоить постепенно, чтобы пока не очень ослаблять общину. Власти колеблются: в результате немедленная реформа отклоняется, а принимается манифест об отмене с 1 января 1907 года выкупных платежей.