Одри Ниффенеггер - Соразмерный образ мой

• Название: Соразмерный образ мой
• Автор: Одри Ниффенеггер
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41481-9

Одри Ниффенеггер дебютировала с романом «Жена путешественника во времени», и эта книга буквально покорила мир: переводы на все языки, многомиллионные тиражи, покупка киноправ Брэдом Питтом и долгожданная экранизация в 2009 году.

В том же 2009 году Ниффенеггер выпустила не менее долгожданный второй роман — историю о призраках и семейных тайнах, о кишащем тенями прошлого мегаполисе, о любви, над которой не властна даже смерть (в самом прямом смысле).

Умирающая Элспет Ноблин завещает лондонскую квартиру своим племянницам — дочкам ее сестры-близнеца Эдвины, которая со скандалом уехала в США двадцать лет назад, и с тех пор сестры не общались. И вот Джулия и Валентина, тоже близняшки, переезжают из Мичигана в Лондон, в новый дом, который стоит у легендарного Хайгейтского кладбища. Кто оставляет им послания на пыльной крышке рояля, чье холодное дыхание ощущается в пустой квартире, кто заманил в дом Котенка Смерти?..

---

Это была деликатная тема, их потаенная страна. Она требовала безусловной верности, а потому близнецы оставались непорочными — и ждали.

ЖЕМЧУЖИНЫ

Джулия появилась у дверей Мартина ровно в четыре; Валентина застеснялась и не пошла. Чуть свет к ним действительно явился штукатур, чтобы начать ремонт спальни, поэтому Джулия сочла, что и сама должна сдержать слово.

Она решила надеть джинсы и белую блузку. Когда Мартин открыл дверь, Джулия потеряла дар речи: он встретил ее в костюме и при галстуке. На руках у него были латексные хирургические перчатки, которые делали его похожим на дворецкого из телесериала.

— Прошу, входите, — сказал он и повел ее через всю квартиру на кухню, где, как ни странно, оказалось вполне уютно, хотя окна были заклеены газетами. — Мы всегда едим здесь, — сообщил Мартин. — В столовой громоздятся коробки. — Он сказал это с таким выражением, будто сам недоумевал, откуда они там взялись.

— У вас есть семья? — Джулия не понимала, как можно выйти замуж за такого психа.

— Да, у меня жена и сын. Жена в Амстердаме, сын в Оксфорде.

— Понятно. У нее сейчас отпуск?

— Можно и так сказать. Я точно не знаю, когда она вернется, поэтому и затеял кое-какую перестановку на свой вкус. Сейчас как раз в процессе.

Стол был накрыт на троих. Джулия села поближе к двери черного хода, на случай бегства.

— Валентина не смогла прийти. Ее подташнивает, — сказала Джулия, почти не погрешив против истины.

— Как жаль. Ну ничего, в другой раз, — сказал Мартин.

Он был горд собой: ему удалось весьма оперативно накрыть приличный чайный стол. Сэндвичи с рыбным паштетом, огурчиком и кресс-салатом; кекс «Виктория». Он вытащил на свет фарфоровый сервиз, доставшийся от тещи, налил в кувшинчик молоко, положил в сахарницу кусочки рафинада. Получилось, по его мнению, вполне элегантно — не хуже, чем у Марики.

— Какой предпочитаете сорт чая? — спросил он.

— «Эрл Грей»?

Нажав на кнопку электрического чайника, он снял крышку с заварочного и бросил туда чайный пакетик.

— Не по правилам, но лень возиться.

— А как по правилам?

— Ну, прогреть чайник, взять нормальную заварку… Но, по мне, вкус один, а чаю я пью очень много, так что на ритуалы времени жалко.

— У нашей мамы тоже всегда чай в пакетиках, — заверила его Джулия.

— Значит, так тому и быть, — веско сказал Мартин.

Вода вскипела (вообще говоря, чайник закипал три-четыре раза — нужно было убедиться, что он работает), и Мартин заварил чай. Вскоре они уже прихлебывали его из чашек и ели сэндвичи. На Мартина снизошла благодать. Он и не догадывался, как много теряет от того, что питается в одиночку. Джулия заметила, что он сияет. «Может, он и псих, но не злобный».

— А скажите, мм, давно вы здесь живете? — поинтересовалась Джулия.

— Лет двадцать с небольшим. Когда поженились, сначала жили в Амстердаме, потом перебрались в Сент-Джонс-Вуд. А эту квартиру купили перед рождением Тео.

— И вы всегда… сидели в четырех стенах?

Мартин покачал головой.

— Нет, это у меня ухудшение. Прежде я ходил на работу в Британский музей — делал переводы с древних и классических языков. А теперь базируюсь дома.

Джулия улыбнулась:

— Значит, теперь вам доставляют Розеттский камень[44] и прочие древности прямо на дом?

Не далее как на прошлой неделе близнецы побывали в Британском музее. Джулия вспомнила, как Валентина едва не разрыдалась над древним человеком из Линдоу.[45]

— Нет-нет, сами артефакты почти никогда не требуются. Мне приносят зарисовки и фотографии — этого вполне достаточно. А теперь, когда все стало доступно в цифровом формате, дело еще больше упростилось. Думаю, настанет время, когда можно будет провести соответствующим предметом у сканера — и компьютер сразу исполнит перевод на мотив григорианских песнопений. Но до той поры переводом будут заниматься такие, как я. — Помолчав, Мартин застенчиво спросил: — Вы кроссворды решать любите?

— У нас не очень хорошо получается. Мама иногда решает из «Нью-Йорк таймс». Она и нас пыталась приучить, но мы только с понедельничными справляемся.

— Ваша тетушка Элспет была до них большой охотницей. Я ей к каждому дню рождения составлял особую криптограмму.

Джулия собиралась расспросить про Элспет, но поняла, что Мартин на самом-то деле хочет, чтобы она расспросила его о кроссвордах, и вежливо поинтересовалась:

— Вы составляете кроссворды?

— Совершенно верно. Для «Гардиан», — сказал Мартин, будто рассекречивая личность супергероя.

По мере сил Джулия изобразила надлежащее восхищение:

— Bay! Нам и в голову не приходило, что кто-то специально занимается их составлением. Ну, печатаются в газете и печатаются, так ведь обычно думают?

— Это недооцененный вид искусства. — («Спроси ее — пусть расскажет о себе, ты же ей слова не даешь сказать».) — А вы чем занимаетесь?

— Трудно сказать. Мы еще в поиске.

Сделав небольшой глоток чаю, Мартин недоуменно посмотрел на Джулию:

— Вы говорите о своей персоне в первом лице множественного числа?

Джулия нахмурилась:

— Вовсе нет, я имею в виду нас с Валентиной. Мы еще не нашли такую профессию, которая нам обеим была бы по душе.

— Разве вам с нею обязательно посвящать себя одной и той же профессии?

— Да! — Джулия осеклась, вспомнив, что разговаривает не с Мышкой, а с чужим человеком. — То есть, мы хотим найти такое дело, которым можно заниматься вместе. Не исключено, что у нас будут немного разные, но смежные профессии.

— И какие же устремления у каждой из вас?

— Ну, Валентина любит одежду. Любит перешивать вещи, понимаете? Например, она могла бы взять ваш костюм, сделать на спине разрез, посадить на корсет, добавить тюрнюр и всякое такое. Она вроде как раба Александра Маккуина.[46]

Покосившись на нетронутый прибор, Джулия попыталась представить, чем сейчас занимается ее сестра; Мартин вообразил себя в тюрнюре и усмехнулся.

— А вы?

— Ну… Не знаю. Я люблю новое узнавать. Так, наверное.

С этими словами Джулия принялась разглядывать тарелку. По краю синела кайма из вьюнков. «Почему у меня такое ощущение, будто я на краю норы?»

— Еще чаю? — предложил Мартин.

Джулия кивнула. Он наполнил ее чашку.

— Вы еще очень молоды, верно? Мой сын тоже не решил, чем хочет заниматься. Учится на математическом, но без души. Думаю, в конце концов остановится на финансах, а в свободное время будет путешествовать во всякие экзотические уголки. Все его увлечения так или иначе сопряжены с опасностью.

— Например?

— Например, мотоцикл; вдобавок он, по-моему, занимается скалолазанием, но этого пока никто не подтвердил и не опроверг. Может, и к лучшему, что я не знаю.

— Беспокоитесь о нем?

Мартин рассмеялся. Ему давно не было так легко.

— Деточка, я беспокоюсь обо всем. Да, в особенности о Тео. Таков родительский удел. О Тео я тревожусь с момента зачатия. Наверное, ему от этого ни жарко ни холодно, но так уж я устроен.

Джулия вспомнила, как Мартин драил пол. «Ты как пес — вылизываешь одно и то же место».

— Значит, вы подсели на чистоту?

Откинувшись на спинку стула, Мартин сложил руки на груди.

— Вы очень проницательны. Да, это так.

Он в упор посмотрел на Джулию, она — на него. Между ними пробежала искра узнавания. «Он чокнутый, — подумала Джулия, — но я его понимаю. Может, он и не окончательный псих. Так, живет себе в прострации, как во сне».

— Итак, вы любите узнавать новое, — напомнил Мартин. — В какой области?

Джулия попыталась выразить это словами:

— В любой. Мне интересно, как устроены вещи, которые скрыты от глаз, — вот, например, в Британском музее мне очень понравилось, но еще лучше было бы пройтись по кабинетам, по хранилищам, заглянуть во все шкафы и… сделать открытие. И о людях мне хочется все знать. Вы, наверное, сочтете это нахальством, но мне интересно, почему у вас всюду горы коробок, что в них спрятано, почему окна заклеены газетами и с каких пор, что вы чувствуете, когда занимаетесь мытьем, и почему не хотите себе помочь?

Не сводя глаз с Мартина, Джулия про себя думала: «Сейчас он меня выставит». Они долго — так ей показалось — сидели в неловком молчании. Наконец Мартин улыбнулся:

— Вы — типичная американка, верно?

— Это эвфемизм? Надо понимать «типичная грубиянка»? Да, я такая. Уж извините.

— Нет-нет, не извиняйтесь. Это я должен извиняться. Еще чайку?

— Спасибо, не надо. Если в меня влить еще кофеина, я и вовсе сорвусь с катушек. Наверное, это уже случилось, — сказала Джулия.

Мартин в очередной раз подлил себе чаю.

— Вас и в самом деле это интересует? — уточнил он. — Если я отвечу на все ваши вопросы, то потеряю свою загадочную ауру и вы больше не придете ко мне в гости.