Одри Ниффенеггер - Соразмерный образ мой

• Название: Соразмерный образ мой
• Автор: Одри Ниффенеггер
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41481-9

Одри Ниффенеггер дебютировала с романом «Жена путешественника во времени», и эта книга буквально покорила мир: переводы на все языки, многомиллионные тиражи, покупка киноправ Брэдом Питтом и долгожданная экранизация в 2009 году.

В том же 2009 году Ниффенеггер выпустила не менее долгожданный второй роман — историю о призраках и семейных тайнах, о кишащем тенями прошлого мегаполисе, о любви, над которой не властна даже смерть (в самом прямом смысле).

Умирающая Элспет Ноблин завещает лондонскую квартиру своим племянницам — дочкам ее сестры-близнеца Эдвины, которая со скандалом уехала в США двадцать лет назад, и с тех пор сестры не общались. И вот Джулия и Валентина, тоже близняшки, переезжают из Мичигана в Лондон, в новый дом, который стоит у легендарного Хайгейтского кладбища. Кто оставляет им послания на пыльной крышке рояля, чье холодное дыхание ощущается в пустой квартире, кто заманил в дом Котенка Смерти?..

---

— Как идут сборы? — поинтересовался он.

— Нормально, — ответила Валентина и выключила звук. — Только у нас будет перегруз багажа.

— Немудрено, — сказал Джек.

— Нам нужны адаптеры — ну, знаешь, чтобы там включать компьютеры и все такое. — Джулия подняла взгляд на Джека. — Можешь завтра отвезти нас в город?

— Конечно. Поужинаем в «Хевен-эт-севен». Мама с удовольствием присоединится.

Вот уже не одну неделю Эди ходила за близнецами по пятам, чтобы запомнить каждое движение, сохранить каждое словечко.

— Супер! По пути в «Уотер-тауэр» заскочим. Нам сапоги нужно купить.

Валентина не сводила глаз с Джонни Роттена, который молча шевелил губами. «Как придурочный. А свитерок у него — что надо». Они с сестрой основательно подготовились к переезду в Лондон: проштудировали путеводитель «Lonely Planet» и романы Чарльза Диккенса, составили списки вещей и сделали не одну попытку отыскать свое новое жилье через «Google Earth». Они без конца строили догадки касательно отношений тети Элспет с таинственным мистером Фэншоу и не уставали радоваться, что у них теперь есть счет в банке Ллойда, куда поступила кругленькая сумма. Почти все дела были завершены; от этого создавалось ощущение странной пустоты и удручающей безвестности. Валентина хотела либо уехать прямо сейчас, либо не уезжать вовсе.

Джулия сверлила взглядом отца.

— Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно. А что?

— Не знаю — ходишь, как в воду опущенный.

«Растолстел до безобразия, все время вздыхаешь. Что с тобой творится?»

— Да нет, все в порядке. Праздники.

— А-а.

Джек попытался представить свой дом/брак/быт без двойняшек. Они с Эди не касались этой темы долгие месяцы, и теперь ему в голову лезли навязчивые мысли: от фантазий о супружеском блаженстве до воспоминаний о последней отлучке девочек из дому и тревоги за Эди.

Перед смертью сестры она несколько месяцев ходила сама не своя. Чтобы выяснить причину ее рассеянности, отсутствующего взгляда и притворно-веселых отговорок, Джек нанял частного детектива. Но сыщик только и мог, что следовать за ней по пятам, — он не дал Джеку ни одного ответа. После смерти Элспет рассеянность Эди сменилась глубокой скорбью. Джеку никак не удавалось привести ее в чувство. Несмотря на все старания, его слова уходили как в песок. Теперь он даже не представлял, что с ней станется, когда их дом опустеет.

Каждый раз, когда девочки уезжали учиться, все поначалу складывалось наилучшим образом. Джек и Эди упивались свободой: спать ложились за полночь, в постели не сдерживались, придумывали внезапные развлечения, слегка злоупотребляли спиртным. Но вслед за этим всегда наступало какое-то уныние. Вот и сейчас, через считаные дни, вокруг них неизбежно сомкнется пустота. Будут вдвоем садиться за ужин и заполнять томительную вечернюю тишину фильмами на DVD, редкими прогулками по пляжу или вечеринками в клубе. Другой вариант — разойтись по разным комнатам, и тогда он будет шариться в интернете или читать Тома Клэнси, а Эди — слушать какую-нибудь аудиокнигу и заниматься рукоделием. (Сейчас она слушала «Возвращение в Брайдсхед»[27] — по мнению Джека, гарантированный способ заработать депрессию.)

Сегодня он лишний раз сказал себе, что с отъездом близняшек все надежды рухнут. Он и так был им благодарен, что они столько времени жили с ним под одной крышей. Еще он был благодарен Эди и Элспет — за то, что они все устроили таким образом, чтобы Джулия с Валентиной выросли в этом нелепом, уютном доме, чтобы его называли папой, чтобы девочки сидели вечерами у него в комнате и смотрели, как Джонни Роттен беззвучно хрипит «God Save the Queen»; у внезапно захлестнувшей его благодарности было горькое послевкусие; выбравшись из кресла, он пробормотал «спокойной ночи» и поспешил выйти, чтобы не пустить слезу и не выпалить что-нибудь необдуманное, о чем впоследствии придется жалеть. Он перешел в спальню: Эди уснула, свернувшись калачиком, и в свечении радиочасов ее кожа приобрела голубоватый оттенок. Бесшумно раздевшись и даже не почистив зубы, Джек лег в постель и будто сорвался в пропасть от осознания, что все хорошее в его жизни кончилось.

Валентина выключила телевизор. Близняшки встали, потянулись.

— Что-то он совсем расклеился, — сказала Валентина.

— Оба они, типа, близки к суициду, — отозвалась Джулия. — Не представляю, что с ними будет, когда мы отвалим.

— Может, нам лучше остаться?

Джулия не скрывала досады.

— Когда-нибудь все равно придется от них съехать. Чем скорее мы уберемся, тем скорее они утешатся.

— Возможно.

— Будем звонить каждое воскресенье. Захотят — в гости приедут.

— Это все понятно. — У Валентины вырвался вздох. — Слушай, поезжай одна, а я останусь с ними.

Джулии словно влепили пощечину. «Тебе лучше с мамой и папой, чем со мной?»

— Ну уж нет!

Она умолкла, глотая обиду. Валентина смотрела на нее с легкой издевкой.

— Мышка, нам обеим нужно…

— Да знаю я. Успокойся. Поедем вместе. — Прижавшись к Джулии, она обняла ее за плечи.

Потом они выключили свет и по пути к себе в комнату покосились на дверь родительской спальни.

НОВЫЙ ГОД

Роберт остановился в кабинете Элспет. Назавтра ожидалось прибытие близнецов. Он принес с собой внешний дисковод и несколько коробок из универсама «Сейнсбери», которые сейчас стояли возле громоздкого письменного стола Викторианской эпохи, открытые и пустые.

Элспет, сидя на столе, не спускала глаз с Роберта. Ох, любимый мой, вид у тебя безрадостный. У нее не было ощущения времени. Когда она умерла — пару месяцев назад? Пару лет? Но сейчас что-то затевалось: до этой поры Роберт почти ничего не менял у нее в квартире. Только выбросил продукты и аннулировал ее кредитки. Почта ей больше не приходила. Он закрыл ее бизнес и разослал личные уведомления постоянным клиентам. В квартире скапливалась пыль. Даже солнечный свет потускнел в сравнении с тем, что она помнила; окна давно не мыли.

Роберт принялся разбирать ящики ее письменного стола. Канцелярские принадлежности и счета оставил на местах. Забрал несколько пачек фотографий и записную книжку, в которой она чиркала карандашом, болтая по телефону. Подошел к стеллажам и начал бережно снимать с полок конторские книги, служившие ей дневниками; их он протирал от пыли и укладывал в коробки. Открой, приказала ему Элспет. Вот эту открой. Но Роберт, конечно, не услышал.

Он работал молча. Элспет обиделась; ведь иногда он разговаривал с ней, находясь у нее в квартире. Фотоальбомы, обувная коробка с письмами, записные книжки перекочевывали в картонную тару. Элспет хотела к нему прикоснуться, но передумала. Роберт подключил переносной винчестер к ее компьютеру и скачал ее рабочие документы. Потом стер все, кроме системных файлов и приложений. Элспет стояла у него над душой. Непонятно, почему мне так жалко этот компьютер. Умерла так умерла. Роберт отсоединил и убрал винчестер.

С коробкой в руках он стал расхаживать по квартире; Элспет не отставала ни на шаг. В спальню, беззвучно заклинала она. Дойдя до спальни, он пару минут постоял на пороге. Элспет проплыла мимо и уселась на кровать. Она неотрывно смотрела на него: было что-то особенное в том, как он стоял перед нею, сидящей на кровати, и еще был этот свет, который по-особому заливал комнату душноватым теплом. Сейчас он подойдет ко мне и поцелует. Забывшись, Элспет стала ждать. У них такое бывало не раз.

Роберт открыл дверь ее гардеробной. Опустив коробку на пол, выдвинул один из ящиков. Выбрал какие-то маечки, два-три бюстгальтера и несколько пар самых соблазнительных трусиков — все это легло в коробку. Потом он оглядел ее туфли. Возьмет розовые замшевые, на шпильках, подумала Элспет, — и оказалась права. Роберт подвинул оставшиеся туфли, чтобы на полке не зияло пустое место. Письма не забудь. Он выдвинул ящик с джемперами и понюхал каждую вещь по отдельности. Выбрал ничем не примечательный синий кашемировый свитерок — она сообразила, что ни разу не сдавала его в химчистку. Из другого ящика Роберт скопом забрал все секс-игрушки. Одну оставил, подсказала Элспет, но ящик уже был задвинут.

Привстав на цыпочки, Роберт достал какую-то коробку с самой верхней полки. Элспет улыбнулась. Не зря она полагалась на его методичность. Эту коробку Роберт опустил на пол рядом с той, в которую сложил одежду.

Потом настал черед ванной комнаты. Все туалетные принадлежности полетели в мусорное ведро, и только добравшись до ее противозачаточного колпачка, Роберт помедлил. Нашел чему умиляться, подумала Элспет. Колпачок тоже отправился в ведро.

Прикрыв дверь ванной, Роберт в задумчивости постоял у кровати. Потом лег. Элспет примостилась рядышком, стараясь его не задеть, а сама думала: что, если мы больше не увидимся? Он забирал все вещи, которые она ему дарила; он освобождал квартиру. «Не стесняйся, милый. Здесь только ты и я». Так она подбадривала его, когда он расстегивал ремень, а потом сама взялась за молнию у него на брюках. И представила, что лежит, обнаженная, рядом с ним; так оно и было.