Журнал «Полдень, XXI век» - Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 4

• Название: Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 4
• Автор: Журнал «Полдень XXI век»
• Издательство: Издательство «ВОКРУГ СВЕТА»
• Жанр: Критика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-98652-295-1

 В НОМЕРЕ:

А. Гребенников, Г.Прашкевич  - Юрьев день

Если в мире начинаются чудеса, это всегда к переменам. Юрьев день — это и есть перемены. Перемены в жизни людей, перемены в жизни целых стран, перемены в истории всего мира… К добру они ведут или к худу?

М. Познякова - Универсальная машина

Чтобы познать эту планету, на нее было отправлено много машин, — и все они терпели неудачу. Есть только одна машина, способная открыть все тайны до конца, Универсальная Машина. Но у нее есть одно слабое место... 

К.Ситников - Заговор старичья

Что может быть отвратительнее, чем тайная геронтократия? В руководстве гимназией — старики, в руководстве города — старики, в руководстве страны — старики... Лишенные иллюзий и идеалов молодости, снедаемые старческими болячками и страстишками, впавшие в маразм и паранойю... А если представить себе мир без стариков? Кругом одни молодые, здоровые, полные энергии и сил. И — глупые, наивно-глупые. Люди, лишенные опыта, лишенные прошлого... Может быть, поэтому они так легко дают себя обмануть? 

Ольга Артамонова - Гадкий Барби

Если ты чувствуешь себя не таким как все, и когда вокруг смеются, тебе не смешно, а страшно — ты обречен! Рано или поздно ты сам превратишься в нелепое пугало и узнаешь о том, что когда-то на земле жили Люди… 

Евгений Акуленко - Глюк

Пожалуй, занятно выходить в Интернет без посредства компьютера или телефона. Ночь напролет гонять сетевые игры и параллельно высыпаться. Опять же, не платить провайдеру... Если бы герой рассказа знал, чем такое умение обернется... 

Валерий Брусков - Медитация

Чем короче жизнь, тем больше хочется продлить её дольше Вечности... 

Андрей Собакин - Моя гостья из будущего

Даже в самых обыкновенных ситуациях может присутствовать элемент чего-то необычного и фантастического. Однако столкнувшим с этим, мы всячески убеждаем себя в обыденности происходящего... Встреча героя рассказа с, казалось, самой обычной девочкой, неожиданно превращается в странное балансирование между фантастикой и реальностью, между обманом и детской непосредственностью, между повседневным и невероятным... 

А также: «Нанотехнологии будущего — чудо или гибель?», «Алхимии манящий свет» и много другое...

---

— Какой круг почета? — Мне захотелось наброситься на этот железный хлам, перебить их всех своими ногами. — Но ведь его можно починить! Я знаю… все сломанные машины увозят на базу, а там их чинят, там есть запчасти и мастера, и для него тоже найдутся запчасти. И зарядят его, как положено…

Со мной не соглашались, меня пытались остановить — я их не слушал. Кажется, на этот раз я поссорился со всеми, что было совсем плохо, но мне было уже все равно. Сам не знаю, что со мной случилось, почему я отступил от программы, поехал на базу, хотя никто не приказывал мне ехать туда. Выпустил шасси, подхватил сломанный вездеходик и умчался на скорости четыреста километров в час, когда мир проносится мимо сплошной пеленой и всякий придорожный столб выскакивает из темноты, грозя разбить вдребезги. Потерпи, друг, тебя починят, потому что на базе чинят все. Я чувствую твои холодные манипуляторы на моей спине — ерунда, тебя подключат к розетке, и ты будешь как новенький. Я чувствую, как твое топливо течет по мне темными струями, — ерунда, в тебя зальют новое топливо, и ты будешь исследовать миры. Мы же не знали, что ты — универсальная машина, которая может все, что ты стоишь над нами над всеми, как компьютер на калькулятором. Когда ты снова будешь ходить и работать, я первый скажу тебе, что ты мой господин…

— А я говорю вам, что это полный бред: в наше время все делают машины — они изучают мир, покоряют мир, и никакой человек их не переплюнет. Уж не скажете же вы, что познаете атом лучше, чем компьютер с электронным микроскопом?

— Да, профессор, именно так.

— Без году неделю аспирант, а туда же. Может, человек и вселенную познает без магнитных ловушек и эхолокаторов?

— Да, профессор. Человек чувствует вселенную. Когда ночью лежишь на земле и смотришь в небо, ты узнаешь о нем все. Ты сливаешься с ним и познаешь его, и никакие приборы здесь тебе не помогут, только твоя душа. Нужно только понять, что ты увидел и почувствовал, понять самого себя.

— Правильно, мой дорогой ученик, и для того выбросить на помойку всю технику, а заодно и все машины, и ходить пешком.

— Я видел к западу отсюда такие скалы, что ни одна машина не заберется туда. Природа уже создала универсальную машину, и нам ее не переплюнуть. Потому что тут, знаете, надо… не видеть, не слышать и не фиксировать какие-то там кванты, а чувствовать. А машина чувствовать не умеет.

Люди, наблюдавшие спор, услышали на шоссе рев двигателя — и полминуты спустя базу ворвался автоматический вездеход для сбора грунта. Машина давно обанкротившейся фирмы, от которой не сохранилось даже названия. Люди были удивлены, потому что машины никогда не приезжали сюда порожняком, тем более — в неурочное время. И совсем непонятно было, почему в ржавом ковше вездехода лежит человек — белый, засыпанный снегом, а волосы его покрыты инеем.

Машина тоже ничего не понимала — почему окружившие ее шагающие не спешат починить сломанный механизм, что значат короткие слова: «Сердце отказало. Сосуды лопнули. Кажется, попал в потоки размагничивающих волн». Ну так намагнитьте его снова, долго ли запустить это самое сердце, где у него там кнопка? Но почему эту машину заворачивают в белую ткань, почему уносят куда-то — должно быть, на склад? Вездеходы склоняются над записями, кто-то восторженно вертится вокруг, истошно крича: «Я говорил, что машины могут все, что наступает машинная эра, где человеку останется только пожинать плоды их труда! Эти расчеты мог сделать только искусственный интеллект!» Люди разошлись, кто-то ликовал, кто-то обиженно нахохлился, кто-то с пеной у рта доказывал, что эти записи сделаны не машиной, а человеком, но его никто не слушал…

…Они разошлись — а я еще долго стоял, не понимая, почему на базе не смогли починить универсальную машину, а ведь такая хорошая машина была…

Константин Ситников Заговор старичья Рассказ

Затянувшаяся прелюдия

Меня разбудил треск мотоциклов со снятыми глушителями. Он доносился через открытую балконную дверь и сопровождался молодецким гиканьем. Экран на окне спальни был опущен, и я не сразу понял, что уже день. Натянув трусы, я прошлепал босиком в кухню, налил стакан воды из-под крана и вышел на балкон.

Под отелем размещался магазин готовой одежды, выходивший витриной на улицу, его плоская крыша служила балконом для апартаментов, расположенных под моими. По утрам на него выходила высокая, крепкая старуха в закрытом купальнике и пила кофе по-турецки. У нее были тощие бледные конечности с висящими мешочками кожи, покрытой старческими веснушками. Не знаю, почему я вспомнил о ней.

Вереница бородатых школьников и грудастых школьниц на мотоциклах и мотороллерах медленно, в два потока, двигалась справа налево. Мотоциклы взревывали, рявкали клаксоны. Черные школьные брюки и юбки, серые рубашки и блузки юных киприотов были изрезаны на длинные полосы, развевавшиеся на ветру. Голые ляжки густо исписаны символами свободы. В руках баллоны с раструбами, из которых они расстреливали прохожих густой пеной, похожей на взбитые сливки.

Я стоял на балконе, попивал воду и думал о том, что на острове, должно быть, начались каникулы.

Когда я спустился вниз, администратор за стойкой протянул мне вырванный из блокнота листок. Это был лысый старик в рубашке с короткими рукавами, его обрюзгшие, поросшие серебристой щетиной щеки, тяжеловатый подбородок и нос с мраморными прожилками говорили о скрытности. Помедлив, я взял записку, отошел к стеклянным дверям и прочитал накарябанные рукой администратора английские слова: «Сынок! Почему бы тебе не прогуляться к Соленому озеру сегодня после обеда». Именно так, без вопросительного знака. И подпись внизу: «Мамуля».

Прочитав подпись, я обернулся в сторону администратора. Мне показалось, он ухмыляется. Скорее всего, это был просто старческий тик. Если бы он увидел Мамулю, его бы еще не так перекосило.

Я спрятал записку в карман майки, открыл стеклянную дверь и вышел под арку. Кавалькада школьников, проехала, не оставив после себя ничего, кроме клочьев пены на каменных плитках. Две старухи в черном торопливо прошли в ту сторону, где исчезли мотоциклисты. Я подумал, что в последние дни их стало значительно меньше на улицах города. В стране приняли новый закон о пожилых людях. Им бесплатно предоставлялись земельные участки и жилье за чертой города, на бывших британских колониальных территориях. Кто-то из оппозиции называл это резервациями для стариков. Это все, что я с моим скудным греческим смог почерпнуть из местных новостей.

Я позавтракал в «Ромеос». Старик-повар сказал, что это его последний день в Ларнаке, чемоданы уже собраны.

В одиннадцатом часу утра я отправился на пляж. Мне нужно было убить время. С каждым шагом воздух свежел, появился ветерок, он трепал разноцветные лепестки матерчатых зонтов над ресторанными столиками. Не успел я пересечь Пальмовую аллею, как по дороге за моей спиной снова с треском и гиканьем промчалась кавалькада школьников в развевающихся лохмотьях, только теперь молодые лоботрясы спешили в обратную сторону. Никто не обращал на них внимания.

Позади торговых тентов, ломящихся от орехов, сухофруктов и сластей из патоки, озабоченные монтировщики возводили странное сооружение, похожее на стапеля для запуска ракеты. Со вчерашнего дня здесь произошли большие перемены. Появились ряды белых пластмассовых креслиц, ориентированных на некий, незримый пока, центр. В крайнем из них сидела девушка топлесс, в белой панаме и темных очках. Она молча убрала ноги, когда я проходил мимо.

Повсюду пестрели плакаты с одним-единственным словом — красным на черном фоне: «Катаклизмос».

Катаклизмов мне только не хватало.

Я спустился к блестящей воде. Солнце поднималось над крышей отеля «Пафос». Все пространство от старинного портового форта до сложенного из крупных булыжников мола было усеяно разложенными лежаками, синими и зелеными, по большей части пустыми. Море было серым и неприветливым. Сырой ветер пронизывал насквозь, и я не удивился, что никто не спешит лезть в воду.

Со стороны мола приближалась спортивным шагом стройная парочка в шортах и майках. Было приятно смотреть на эти молодые, сильные особи человеческой породы, на их мускулистые ляжки и плоские животы. Когда они поравнялись со мной, я увидел, что это пожилая пара. Супруги выглядели просто замечательно для своих семидесяти.

Я повернулся к морю спиной и зашагал обратно. Девушка в темных очках будто того только и ждала. Она достала сигаретку и обратилась ко мне за огоньком. Я дал ей прикурить. Вблизи ее лицо выглядело так, будто ее хорошенько отделали неделю назад.

— Что, так заметно? — обеспокоенно спросила она, прикасаясь пальцами к желтоватым синякам на скуле, и пояснила: — В прошлом месяце я сделала пластику. Коррекция линии подбородка, ничего особенного.