Салчак Тока - Слово арата

• Название: Слово арата
• Автор: Салчак Тока
• Издательство: Современник
• Жанр: Современная проза
• Год: 1973

---

Уже к вечеру из-за поворота навстречу нам вылетела с большой скоростью лодка, оглушив треском и шумом. Все, кто сидел и лежал на плоту, повскакали. Оставляя позади себя пенистые волны, лодка устремилась к нам и ткнулась в борт. Шум и треск прекратились. Трое мужчин из лодки перебрались к нам.

Один из них громко сказал:

— От имени горсовета Минусинска — пограничного города Советской России — приветствую прибывшую к нам делегацию танну-тувинского правительства!

Он чуть посторонился, пропуская вперед своих спутников.

— Мы очень рады, — пробормотал Имажап. и, вытащив свой хоорге — каменный флакончик с нюхательным табаком, хотел было предложить гостям отведать, но воздержался, потому что переводчик шепнул ему: «Это неудобно!»

— Ну, как ехали? Не было никаких неприятностей по дороге? — спросил тот же человек.

Усатый, с загорелым лицом, в военной гимнастерке, перехваченной широким ремнем, в хромовых сапогах, он держался как старый добрый знакомый.

— Хорошо ехали, — сказал Дондук и закурил. — Улуг-Хем хоть и свиреп, но милостив…

Тем временем плот подошел к пристани, где собралась огромная толпа. У многих в руках были красные флаги или натянутые на палки кумачовые полотнища с белыми буквами. Несколько человек держали большие и маленькие трубы из желтого и белого железа. Люди что-то кричали, каждый норовил протиснуться вперед.

Привязанная к плоту лодка вдруг затарахтела. Двое прыгнули в нее, отцепились, чуть отплыли в сторону, подняли со дна лодки какой-то ящик на треножнике и стали в нас целиться?

— Что это они делают? Зачем русские целятся? — обеспокоенно спросил Дондук у Имажапа. Тот пожал плечами.

Проскрежетав по гальке плот стукнулся о берег. Делегаты впереди, мы вразброд за ними — двинулись к встречавшим. Пока я раздумывал, что же будет дальше, рядом с нами грянули трубы. Я вздрогнул. Барылга споткнулся. Монге выронил узелок… Кроме шаманских бубнов, мы не знали никакой музыки.

Так мы и шагали, потрясенные и очумелые, к площадке возле пристани. Наши министры вместе с русскими поднялись на трибуну. Усатый, что встретил нас на плоту, снял фуражку.

— Дорогие товарищи, делегаты Тувы! Примите наш горячий привет! Рады видеть вас в нашем городе Минусинске.

Он говорил недолго, но я не разобрал и половины.

С ответным словом выступил кто-то из наших министров. Потом опять говорили русские. После каждой речи гремели трубы. Павылчык переводил. Все хлопали в ладоши, громко кричали. Я был как во сне, все было ново, незнакомо.

Торжественная встреча кончилась, и все перемешались — русские, тувинцы, хакасы. Что-то втолковывали друг другу. Курили, смеялись.

— Товарищи! Просим в наш город, — пригласил усатый.

Мы простились с Савелием, поблагодарили его, в последний раз глянули на «Гнедка» и поспешили за делегатами.

Как и в Шушенском, люди с любопытством разглядывали нас. У министров был очень внушительный вид: в шелковых халатах с длинными рукавами, в круглых китайских шапках, в идиках с загнутыми носами, а некоторые даже с косами — они резко выделялись в толпе.

Впереди безостановочно гремели трубы, и музыка привлекала людей с ближних улиц и переулков. Задыхаясь от пыли и жары, мы шагали через весь город. Двое с ящиком на треноге никак не хотели отставать от нас. Они то и дело забегали вперед, устанавливали свой ящик и крутили ручку сбоку. Позже узнал я, что это снимали документальный фильм о пребывании правительственной делегации Тувы в Советском Союзе. Но это было много позже!..

Первый город, в котором я оказался… Мощеные улицы, каменные плиты на тротуарах, двухэтажные дома, и люди, люди — так и кишат! Их будто не стало меньше, даже когда мы вошли в дом. Мне казалось, что все они или провожают нас, или смотрят на нас. Но мы-то скрылись за дверью, а их все так же много на улицах, ходят, разговаривают там, за окнами. Или они надеются, что увидят нас сквозь стены? Делать им, что ли, нечего? Зачем столько времени ходят-бродят попусту? Ну, встретили, можно и расходиться…

А дом — как в сказке! Одних комнат, наверно, больше десяти. Как пчелиные соты. На лестнице — железные перила. Я не верил, пока сам не поднялся по лестнице: действительно, дом на доме… Ну и здорово! А еще в Минусинске был дом торговца Вильнера. Я слышал про этот дом еще на Терзиге. А вот теперь сам увидел. Это был тот самый знаменитый дом. Трехэтажный!

Мы пробыли в Минусинске два или три дня. Побывали в Мартьяновском музее. Я боялся о чем-нибудь спрашивать, только слушал, слушал, слушал… Новое легко укладывалось в памяти. Рассказывали интересно и понятно. Теперь я уже знал, как и за что ссылали в Сибирь большевиков-революционеров, что это такое — ссылка. Знал, что, кроме Владимира Ильича Ленина и Надежды Константиновны Крупской, в этих местах жили другие большие революционеры — Г.М.Кржижановский, П.Н.Лепешинский, А.А.Танеев, В.К.Курнатовский, Ф.Я.Кон… Я узнал здесь, какое значение для Тувы имели Минусинск, Шушенское. Отсюда, из этих мест, в 1919 году пришел к нам партизанский отряд Щетинкина — Кравченко, наголову разгромивший под Хем-Белдиром банду Бологова. Позже, когда тувинский народ добился государственной самостоятельности, новому строю, молодым его руководителям активно помогали товарищи из Минусинска.

Сколько еще предстояло увидеть, узнать…

* * *

— Завтра поедем, — сказал Монге. — Поплывем по Улуг-Хему на пароходе. Это такая большая лодка, — объяснил он.

— А как же мы, столько народу, поместимся в лодке? — спросил я.

Монге рассмеялся:

— Это тебе не долбленка, на которой Каа-Хем переплываешь. Пароход — это целый водяной дом! В нем комнат много, больше, чем в этом доме. А каждая комната больше юрты. И еду там же готовят…

Рысаки, запряженные в блестящие пролетки, ждали, чтобы отвезти нас на пристань. Кони нетерпеливо вскидывали головы. Мы расселись, и вороные рванули. На полном скаку подлетели к плесу. На протоке, чуть покачиваясь, стоял двухэтажный дом.

— Ты же сказал — лодка. Где она? — спросил я у Монге.

— Не лодка, а па-ро-ход, водяной дом. Вот он самый и есть. В него сколько хочешь людей войдет. А в самом низу, под водой, еще есть комнаты. Туда всякого груза хоть тысячу пудов можно сложить.

Я завидовал Монге — он бывал в России, много видел, больше всех нас знал. Но до чего же любил он хвастать! И я часто не верил ему — может, опять привирает…

Люди с вещам между тем все шли и шли с берега к пароходу и исчезали где-то внутри. Там же бесследно пропадали тюки, кули, бочки, которые по шатким доскам тащили, катили, несли люди в широченных штанах.

Вот позвали и нас. Министров развели каждого по отдельной комнате, и они тут же повысовывались из больших окошек. А нас, студентов — так нас стали называть в Минусинске, — поместили в одну, большую, как раз под министрами.

Пароход два раза прокричал, в нем что-то загремело, застучало. Мои товарищи уцепились покрепче за лавки. Особенно Шилаа испугался. На горбатом носу будто роса выступила. Можно было подумать, что он сидит на необъезженном коне. Я тоже уселся попрочнее. На всякий случай.

— Чего боитесь?! Пароход — славная вещь. В восемнадцатом году, когда нас белые захватили, мы на таком же ехали, — стал нас успокаивать Монге.

— Как же не бояться? — Шилаа отер пот и попытался улыбнуться. — Шумит-то как! Расшибет дно — куда денешься? И не выскочишь!..

Пароход крикнул еще три раза, постоял немного и поплыл по протоке.

Река раздалась. Пароход пошел быстрее.

Только на следующий день вышли мы в первый раз из своей комнаты-каюты и осмелились прогуляться по палубе. А уж потом нас и насильно не увели бы обратно в каюту. Без устали любовались мы Енисеем. Не могли надышаться свежим воздухом. Всматривались в даль, которой не было конца.

Енисей то разливался, как озеро, тихими плесами, то, стиснутый каменными берегами, сердито ревел и пенился на перекатах. Горные кручи старались сжать этот поток, но Енисей раздвигал горы и опять вырывался на широкий простор. Снова набегали на нас поселки, снова от берегов до самого горизонта простирались поля.

— Смотрите, смотрите! — закричал Шилаа.

— Что случилось?

— Где?

— Вон, перед скалой!

Мы пригляделись. Возле берега пили воду маралы, не обращая никакого внимания на пароход.

Казалось, пути не будет конца, но мы готовы были плыть и плыть. Думали, что могучий Енисей донесет нас на своем сильном хребте до самой Москвы. Ведь нашему «водяному дому» всех и дел, как тарахтеть!

«Улуг-Хем, — с нежностью повторяли мы. — Улуг-Хем…»

Даже песню сочинили:

Несется по Улуг-Хему
Славный пароход.
Великая Москва
Уму-разуму нас научит…

Нет, не довез нас пароход до Москвы. С вышки над палубой перегнулся низенький толстяк с короткими усиками, прокричал в блестящую трубу: