Артур Баневич - Где нет княжон невинных

• Название: Где нет княжон невинных
• Автор: Артур Баневич
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-044271-3, 978-5-9713-5807-7, 978-5-9762-3508-3

Никогда не сворачивайте на дорогу, на которую лучше не сворачивать!

И зря забыли об этой старой мудрости чароходец Дебрен из Думайки, дева-воительница Ленда и лихой ротмистр Збрхл.

Вот и занесло их в трактир со странным названием «Где нет княжон невинных».

А трактирчик-то проклят вот уж 202 года — ибо именно тогда королевич и княжна двух враждующих государств так и не пришли в нем к единому мнению насчет условий своего брака, и придворный маг королевича наложил на злосчастное заведение проклятие аж по десяти пунктам.

По десяти?

Ну, по крайней мере так гласит официальная легенда…

---

Дебрен кивнул.

— И бельничане, — вздохнула Петунка. — Именно это я хочу сказать. Мост защищался, если его пробовали уничтожать, но патриотизма как такового в нем нет. Бельницкая армия не раз по нему проходила. Он мог ее задержать. Но не хочет. Даже Гвадрика.

— Гвадрик проезжал по мосту? — удивилась Ленда.

— Трижды, с крупными силами, всегда на Румперку. Откуда бы взялись мы с Вацланом? — усмехнулась она не очень радостно. — Дворцовая гвардия никогда без князя не ходит.

— Откуда бы вы?.. — Збрхл не решился докончить.

— Перед вторым вторжением Гвадрика — тем, которое предваряло рождение Вацлана, — сюда заявился один известный бесяр. Или, если вам больше нравится, ведьмак. Он закончил жизнь, как и его предшественники, но был действительно прекрасным специалистом и перед смертью здорово старогродца поуродовал. Свидетели думали, что грифону уже каюк. Что он поплелся в лес подыхать в дебрях. Ну и разошлась весть, будто террору на пограничье конец. Сразу соотношение сил изменилось. Наших гарнизонов нет, ибо к чему они, если Доморец границу сторожит. Доморца нет, народ охмелел от радости, некому будет с предостережением мчаться… Ну и Гвадрик вспомнил молодость, прыг на коня и лично повел своих на Румперку. А один из его приближенных прихватил меня с ягодами и сделал женщиной.

— Как его звали? — как бы равнодушно спросил Дебрен.

— А вот этого-то он мне аккурат на ушко не шепнул. А может, я недослышала. Он был в забрале, старец мерзкий. Небось не впервые так забавлялся и знал, что насилуемые девки метят когтями в морду попасть. Или хотя бы оплевать пытаются. А это вроде бы к неудаче.

— Старец? — угрюмо повторила Ленда. — Тогда, пожалуй, не из гвардии. Ты правильно сказала: где князь, там и его гвардия. Они должны быть его щитом, и в немногочисленную хоругвь попадают только лучшие из лучших. Молодые, сильные. Даже командиры… Так что твой насильник или не был стариком, или был не из гвардии. Может, тебя сопение обмануло. Но я тебе скажу… — Она замолчала, хотя Петунка не пыталась перебивать.

Только когда стало ясно, что Ленда больше ничего не скажет, Петунка заговорила:

— Я не очень-то соображала, потому что он здорово меня пришиб. Настроение мое, как это часто бывает у насилуемых девушек, тоже не особо располагало к наблюдениям. Но то, что он был старым, я отметила. Хотя бы по тому, как чудовищно долго все тянулось. Правда, в то время я совсем не так, как сейчас, оцениваю старость. Молодому собственный родитель стариком кажется. Но он был седой, были у него проблемы мужского характера, а когда он наконец с ними управился, то подчиненным пришлось его с меня стаскивать, так натрудился.

— Тогда, пожалуй, он и верно был не из гвардии, — поддержал Ленду Дебрен.

— Чтоб пес сожрал его, его герб, положение и все прочее! Я не ради собственной или Вацлана похвальбы это рассказываю. Но уж если говорю, так честно, без выкрутасов. Это был дворцовый гвардеец. Я знаю, потому что на кирасе у него был изумительно выкованный герб. Позолоченный. Княжеский. Армия в Бельнице государственные знаки носит. А у этого был личный, княжеского рода.

— Невероятно, — без тени сомнения заявила Ленда. — Это никак не мог быть личный герб. Ты скорее всего даже не знаешь, как он выглядел. Большинство людей думают, что бельницкие князья помещают в гербе то же, что и город, а за ним все королевство: золотой ромб на черном поле, а на ромбе замок. Правда, армия и прочие организации такой же знак носят, только с короной сверху. При демократии корону выкинули и заменили меховой шапкой, а черный фон — синим. Потому что якобы наступит благоденствие, которое символизирует шапка, а кругом сплошь братские демократии, что символизирует синий цвет. Владыки тоже издавна выступают под флагом с ромбом и замком и так же реверс монет чеканят. Но…

— Но я не о таком гербе говорю, — мягко перебила ее Петунка. — И еще раз повторяю: чтоб пес сожрал все гербы с коронами или без них. Но как раз герб-то и удивил меня на картине Роволетто, потому я и затрагиваю эту тему. И вообще тему насилования в ягоднике. Потому что хоть этот инцидент по понятным причинам я не обсуждала столь подробно, как проблемы с проклятием, Роволетто нарисовал так, будто стоял рядом и все видел. Причем… причем лучше, чем я.

— Что ты хочешь этим сказать? — Дебрену не нравилось то, что он услышал. И то, что предстояло услышать.

— Что фактически я не знала личного герба князей Бельницы. То есть, конечно, в общих чертах знала. Как я говорила, гвардия трижды появлялась в здешних местах. Моя мать тоже имела сомнительное удовольствие столкнуться с подлецами, носившими два перекрещивающихся столба на одеждах. Ведь так этот герб выглядит, правда? Перекрещивающиеся коричневые бревна на желтом. — Ленда, удивленная и как будто обеспокоенная, кивнула. — Но это я знала от матери и запомнила по кирасе насильника. Пара столбов — Роволетто только это от меня услышал. Я вообще рассказала ему совсем немного — так, пару фраз, а потом принялась реветь. Больше он к этой теме не возвращался. Я говорила, он художник был, деликатный по природе. Из трех фраз одна была о том, что со мной случилось. Вторая — о личности исполнителя, а тем самым о гербе. И третья — о способе. То есть что друзья старика меня держали. Можно было ограничиться двумя фразами, но я не хотела, чтобы он подумал, будто я гулящая и не пыталась защищаться. А он, холера, из этих двадцати слов большую и подробную картину создал. У меня даже челюсть отвисла, когда я увидела.

— Потому что он вышел далеко за пределы твоего рассказа, — покачал головой Дебрен. — И с тех пор ты задаешь себе вопрос, не выболтала ли во сне что-то еще.

— У бельницких князей нет в гербе скрещивающихся столбов, — сказала Петунка. — Один столб — на самом деле человек. Но стилизованный настолько, что трудно распознать.

— Человек? — вздохнул Збрхл. — Желтое поле, а на поле мужик со столбом наперекрест? Коричневый, как бревно, потому что с него кожу содрали? А наверху, наискось, река течет?

Дебрен заметил, что вопрос слегка удивил обеих женщин. Если б он не счел, что это абсурд, то сказал бы, что в первую очередь — Ленду.

— Ты знаешь этот герб? — спросил он, стараясь сообразить, не надо ли к компании глубоко потрясенных добавить еще и ротмистра.

Збрхл выглядел странно.

— Слышал, — буркнул тот. — Но не видел… Петунка, ты уверена, что такой герб принадлежит бельницким князьям?

— Вацлан недавно нашел его, переписывая старую книгу. Многие годы я считала плодом творческой фантазии то, что Роволетто моему насильнику намалевал на груди. Но получилось, что он был прав.

— Дерьмо и вонь, — пробормотал ротмистр. После чего встал и пошел налить себе пива. Один взгляд дал Дебрену понять, что ни о чем спрашивать не надо. По Збрхлу было видно, что он всеми силами пытается найти ответ на слишком трудный вопрос.

— Что еще было необычного в картине? — Ленда долго облизывала губы, прежде чем спросить. Язык у нее, кажется, тоже высох. — А может… может, ты ее нам…

— Нет! — Какое-то время были слышны только звуки льющегося в кубок пива да постукивание крышек сундуков в глубине дома. Йежин перекапывал третий, а может, четвертый сундук. Не походило на то, что он вот-вот появится в дверях. Петунка воспользовалась этим, затягивая молчание настолько, чтобы присутствующие осознали серьезность ее решения. Затем спокойно взглянула на Ленду: — Ты спрашиваешь о необычности? Насколько я понимаю, это касается чрезмерных знаний художника? Ну что ж, особенно мне запомнились две детали. Мечи и то, как на них смотрит насилуемая.

— Мечи? — снова спросила Ленда. Не Дебрен, которому это могло как-то пригодиться.

— Мечи. Два. Один у старика, второй у одного из рыцарей. Я сказала Роволетто, что они лишили меня возможности двигаться. Как бы ты это нарисовал, Дебрен? — Чародей слегка пожал плечами. — Ну да, не твоя область. Вы, чародеи, если б даже вам в голову пришла фантазия взять женщину вопреки ее желанию, знаете более тонкие методы. А вот Збрхл должен знать это на практике. Не делай такой мины, мишка, я не говорю, что ты сам… Но если наемник скажет мне, что никогда не сталкивался ни с чем подобным, то я спокойно могу обвинить его либо в том, что он лжет, либо что никакой он не наемник. Ну так как? Как это обычно делается? Говори откровенно.

— Я служу в приличных ротах, — заметил ротмистр. — К нам не берут проходимцев, которые сами — без помощи товарищей или веревки — не сумеют с девкой справиться. Но коли ты спрашиваешь о всяческих стариках и калеках, то пожалуйста. Если добыча всякий раз сбрасывает его с себя, то он связывает ей руки за спиной. И этого, как правило, достаточно. А в спешке, бывает, один помощник заламывает ей руки за голову и прижимает к земле. В лесу можно быстро и хорошо добычу к стволу привязать. Двумя узлами в виде руны «Т» либо четырьмя, что дает комфортное «X»…