Тереза Медейрос - Ваша до рассвета

• Название: Ваша до рассвета
• Автор: Тереза Медейрос
• Жанр: Исторические любовные романы

Аннотация: 

Доблесть Габриэля Фейрчалда во время битвы при Трафальгаре принесла ему звание героя, но стоила зрения и надежд на будущее. Брошенный невестой, которую он обожал, этот мужчина, ранее расхаживавший как принц среди лондонского бомонда, заточил себя в семейном особняке, проклиная свои дни и ночи, погруженные во тьму.

Саманта Викершем приезжает в Фейрчалд–Парк, чтобы заступить на должность медсестры графа и обнаруживает, что ее новый подопечный больше напоминает зверя, чем человека. После первых яростных столкновений, она вовлекает высокомерного графа в веселое сражение остроумия и желаний. И хотя он называет ее резким и нелюбезным существом без унции женственной мягкости, втайне его интригует ее сдержанный юмор, почти полное отсутствие жалостливости, и смелость, с которой она пресекает его глупости. Всякий раз, когда она находится рядом, он начинает чувствовать пробудившееся желание, которое, как он думал, никогда больше не почувствует.

Когда Саманта начинает снова впускать свет в жизнь Габриэля и его сердце, они оба обнаруживают, что некоторыми удовольствиями лучше всего пользоваться в темноте…

---

Она отбросила одеяла и встала с постели, на ходу надевая очки. После того, как Габриэль отослал ее, она провела остаток ночи, свернувшись в несчастный клубочек и убеждая себя, что только идиотка может оставить его одного в таком состоянии. Она провалилась в тяжелый сон без сновидений только перед самым рассветом, от полного нервного истощения.

Набросив халат, она приоткрыла дверь.

Хотя Беквит тоже выглядел так, словно провел беспокойную ночь, как и она сама, его налитые кровью глаза смотрели на нее с хорошим настроением.

– Простите, что потревожил вас, мисс, но хозяин желает видеть вас в библиотеке. Когда вам будет удобно, конечно.

Саманта скептически выгнула бровь. Габриэль никогда раньше не беспокоился об ее удобстве.

– Очень хорошо, Беквит. Скажите ему, что я сейчас спущусь.

Она умылась и оделась еще более тщательно, чем обычно, перебирая свой ограниченный гардероб в поисках чего–то не серого, не черного и не коричневого. В конце концов, она заставила себя остановиться на длинном платье из мрачного синего бархата. Она аккуратно вплела соответствующего цвета ленту в тугой валик волос гладкой прически. И только поймав себя на том, что поглядывает на себя в зеркало, накручивая на палец выбившийся из прически локон, она поняла, насколько смешно это выглядит. В конце концов, будто Габриэль может оценить ее усилия.

Покачав головой своему отражению, она поспешила к двери. Но спустя пять секунд бегом вернулась обратно к туалетному столику, чтобы капнуть лимонной вербены на шею и за ушами.

Заколебавшись, Саманта остановилась перед дверью библиотеки, у нее в животе все трепетало от какого–то непонятного чувства. Ее потребовалась минута, чтобы определить это таинственное чувство как застенчивость. Это смешно, она сказала себе. У нее с Габриэлем был один пьяный поцелуй и ничего больше. Но каждый раз, когда она будет видеть его рот, она вспомнит, как это было – как его требовательные губы управляли ее губами, каким томительным был жар его двигающегося языка …

Напольные часы начали отбивать десять ударов, выдергивая ее из мечты в реальность. Разгладив руками юбку, Саманта громко постучала.

– Войдите.

Повинуясь этой короткой команде, она открыла дверь и увидела Габриэля, сидящего за столом в той же позе, что он сидел прошлой ночью. Но на сей раз не было никакого пустого стакана, никакой бутылки скотча и, к счастью, никакого оружия смертоноснее ножа для открывания писем.

– Доброе утро, милорд, – сказала она, проскальзывая в комнату. – Я рада видеть, что вы все еще среди живых.

Габриэль потер лоб тыльной стороной ладони.

– Лучше бы я не был, во имя Господа. Тогда, по крайней мере, у меня бы так адски не болела голова.

При ближайшем рассмотрении Саманта заметила, что на нем также отразились последствия прошлой ночи. И хотя он переоделся в чистое, его щеки покрывала золотистая щетина. Кожа вокруг шрама выглядела словно сдавленной и побелела, а тени под глазами были сильнее, чем обычно.

Его грация экономных движений прошлой ночи исчезла, оставив вместо себя неподвижную позу, в которой, казалось, было больше явного дискомфорта, который проявлялся каждый раз, когда он двигал головой, чем официальности.

– Пожалуйста, садитесь. Когда она села, он произнес:

– Я сожалею, что вызвал вас так срочно. Я понимаю, что, должно быть, оторвал вас от паковки своих вещей.

Озадаченная, она было открыла рот, но прежде, чем она смогла что–то сказать, он продолжил, его длинные пальцы играли с медной ручкой ножа для писем. – Я, конечно же, не могу винить вас за ваше решение уехать. Мое поведение вчера вечером было непростительно. Я мог бы обвинить в этом ликер, но боюсь, мой плохой характер и слабая способность рассуждать здраво несут не меньшую ответственность. И хотя так может показаться, могу вас уверить, что не имею привычки ухлестывать за служанками в своем доме.

Саманта почувствовала странную боль под сердцем. Она почти позволила себе забыть, что она для него всего лишь служанка.

– Вы точно уверены в этом, милорд? Думаю, я слышала, как миссис Филпот упоминала один инцидент с некой молодой горничной на задней лестнице …

Габриэль вздрогнул и резко поднял голову по направлению к ней.

– Мне было всего четырнадцать, когда это случилось! И насколько я помню, это Мюзета загнала меня туда… – Он замолчал, его глаза сузились, когда он понял, что она намеренно спровоцировала его.

– Можете успокоить свою совесть, милорд, – заверила она его, поправляя на носу очки. – Я не озабоченная старая дева, которая думает, что каждый встречный мужчина собирается на нее наброситься. И не нервная дебютантка, падающая в обморок от одного украденного поцелуя.

Черты лица Габриэля обострились, но он придержал язык.

– Насколько я вижу, – сказала она с легкостью, которая была далека от ее реальных чувств, – мы оба можем притвориться, что вашей маленькой неосмотрительности никогда не было. А теперь, прошу извинить меня, – сказала она, поднимаясь со стула. – Если вы не нашли еще каких–то причин послать меня собирать вещи, у меня есть некоторые…

– Я хочу, чтобы вы остались, – выпалил он.

– Простите?

– Я хочу, чтобы вы остались, – повторил он. – Вы утверждали, что работали гувернанткой. Отлично, я хочу, чтобы вы преподавали мне.

– Преподавала вам что, милорд? Хотя вашим манерам и требуется некоторая полировка, насколько я могу видеть, вы очень хорошо разбираетесь в буквах и числах.

– Я хочу, чтобы вы научили меня жить, меня такого, какой я есть. – Он поднял обе руки ладонями вверх, и стало заметно, что они немного дрожат. – Я хочу, чтобы вы научили меня жить слепым.

Саманта опустилась обратно на стул. Габриэль Ферчайлд не был мужчиной, которому легко о чем–то просить. И все–таки он только что обнажил перед ней свою гордость и душу. Какое–то время она не могла вымолвить ни слова.

Ошибочно принимая ее неуверенность за скептицизм, он сказал:

– Я не могу обещать быть лучшим учеником, но я буду стараться быть им. Его руки сжались в кулаки. – Учитывая мое недавнее поведение, я понимаю, что не имею никакого права просить вас об этом, но…

– Я согласна, – мягко сказала она.

– Согласны?

– Согласна. Но должна вас предупредить, что я могу быть очень строгой. И если вы не будете слушаться, то можете получить словесный нагоняй.

Призрак улыбки заиграл на его губах.

– Что, никакой порки?

– Только если вы будете дерзить. – Она снова встала. – А сейчас, извините, мне надо составить план наших занятий.

Она была уже почти у двери, когда Габриэль заговорил снова, его голос стал резким. – Кое–что о прошлой ночи.

Она повернулась, почти радуясь, что он не может видеть искру надежды в ее глазах.

– Да?

Его опустошенное выражение лица было начисто лишено насмешки.

– Я обещаю, что такого прискорбного пробоя в моей способности здраво мыслить больше не повторится.

Саманта почувствовала, что желудок у нее предательски падает куда–то вниз, но изо всех сил попыталась показать в своем голосе беззаботную улыбку.

– Очень хорошо, милорд. Я уверена, что миссис Филпот и остальные служанки сегодня будут спать в своих кроватях гораздо спокойнее.

* * * 

После полудня настала очередь Саманты звать Габриэля. Она намеренно выбрала для их первого урока солнечную гостиную, полагая, что просторное и открытое пространство лучше всего для этого подходят. Сияющий Беквит провел Габриэля в комнату и удалился, пятясь и отвешивая поклоны. Когда он закрывал за собой двери, Саманта практически могла поклясться, что дворецкий подмигнул ей, хотя знала, что если его прижать к стенке, то он заверит ее, что ему просто что–то попало в глаз.

– Добрый день, милорд. Думаю, мы начнем наши уроки с этого. – Выйдя вперед, Саманта вложила в руку Габриэля предмет, который держала в руках.

– Что это? – Он осторожно взял предмет двумя пальцами, как будто она могла бы вручить ему садовую змею.

– Одна из ваших старых тростей. И очень элегантная, должна сказать.

Изящные пальцы Габриэля ощупали красивую львиную голову, вырезанную на ручке из слоновой кости, и его подозрительный взгляд стал еще более мрачным.

– Что хорошего в прогулочной трости, если я не могу видеть, куда иду?

– Я как раз об этом. Мне пришло в голову, что если вы надеетесь хоть когда–нибудь прекратить натыкаться на все в доме, как слон в посудной лавке, вы должны узнавать, что перед вами до того, как вы врежетесь в предмет.

Выражение его лица стало еще более задумчивым, потом Габриэль поднял трость и описал ею широкий круг вокруг себя. Саманта пригнулась, поскольку трость просвистела мимо ее уха.

– Не так! Это же не сражение на мечах!

– Если бы это было оно, то у меня был бы хороший шанс.