Тереза Медейрос - Ваша до рассвета

• Название: Ваша до рассвета
• Автор: Тереза Медейрос
• Жанр: Исторические любовные романы

Аннотация: 

Доблесть Габриэля Фейрчалда во время битвы при Трафальгаре принесла ему звание героя, но стоила зрения и надежд на будущее. Брошенный невестой, которую он обожал, этот мужчина, ранее расхаживавший как принц среди лондонского бомонда, заточил себя в семейном особняке, проклиная свои дни и ночи, погруженные во тьму.

Саманта Викершем приезжает в Фейрчалд–Парк, чтобы заступить на должность медсестры графа и обнаруживает, что ее новый подопечный больше напоминает зверя, чем человека. После первых яростных столкновений, она вовлекает высокомерного графа в веселое сражение остроумия и желаний. И хотя он называет ее резким и нелюбезным существом без унции женственной мягкости, втайне его интригует ее сдержанный юмор, почти полное отсутствие жалостливости, и смелость, с которой она пресекает его глупости. Всякий раз, когда она находится рядом, он начинает чувствовать пробудившееся желание, которое, как он думал, никогда больше не почувствует.

Когда Саманта начинает снова впускать свет в жизнь Габриэля и его сердце, они оба обнаруживают, что некоторыми удовольствиями лучше всего пользоваться в темноте…

---

Габриэль опустил руки, но именно Саманта быстро отодвинулась, стремясь создать между ними дистанцию. Без его тепла, окружавшего ее, влажный воздух, который она до этого момента едва замечала, глубоко проник в ее тело, пробирая до самых костей. Опускаясь обратно в кресло у окна, она задрожала от холода.

Габриэль по–прежнему стоял молча и неподвижно, словно погруженный в свои мысли. Потом, вместо того, чтобы упрекнуть ее за бесцеремонное вмешательство, как она предполагала, он снова открыл ящик стола. Его руки безошибочно определили точное местонахождение содержимого. Когда он повернулся и бросил толстую связку ей в руки, Саманта была столь потрясена, что едва успела подхватить ее.

– Если вы хотите почитать что–то для развлечения, то могли попробовать их. – И хотя лицо Габриэля потемнело от презрения, Саманта ощутила, что презирает он не ее. – Думаю, вы сразу обнаружите, что там есть все, что обычно так нравятся любителям фарса – остроумные подшучивания, тайное ухаживание и патетический дурак, настолько опьяненный любовью, что рискует всем, чтобы покорить сердце его леди, даже своей собственной жизнью.

Она посмотрела на завязанную лентой пачку писем. Бумага, на которой их написали, была потрепана, но отлично сохранилась, словно письма часто читали, но всегда очень аккуратно. Когда Саманта перевернула их, запах женских духов, ностальгический и сладкий, как первые весенние гардении, достиг ее носа.

Габриэль вытащил из–под стола перевернутый стул и, поставив его на ножки, оседлал.

– Начинайте, – скомандовал он, кивая в ее направлении. – Если вы будите читать их вслух, мы оба сможем хорошо повеселиться.

Саманта поиграла с концами шелковой ленты, ленты, которая раньше стягивала блестящие волосы какой–то женщины. – Едва ли мне следует читать вашу частную переписку.

Он пожал плечами.

– Как хотите. Хотя некоторые пьесы лучше играть по ролям, чем читать. Почему бы мне не начать с первого акта? – Он обнял спинку стула, его лицо напряглось.

– Занавес поднялся более трех лет назад, когда мы встретились на приеме в поместье лорда Лэнгли во время сезона. Она так сильно отличалась от других девушек, которых я знал. У большинства из них не было ни единой мысли в симпатичной головке, кроме одной – подцепить богатого мужа, прежде чем закончится сезон. Но она была такой доброй, умной, веселой и начитанной. Она могла одинаково непринужденно обсуждать поэзию и политику. Мы протанцевали всего один танец, и, даже не подарив мне хотя бы одного поцелуя, она похитила мое сердце.

– А вы украли ее?

Его губы изогнулись в печальной полуулыбке.

– Я предпринимал для этого все усилия. Но, к сожалению, моя репутация распутника шла впереди меня. А так как я был графом, а она дочерью простого баронета, она не могла поверить, что я хочу большего, чем поиграть с ее сердцем.

Саманта не знала, могла ли она винить эту девушку. Мужчина с портрета из галереи, вероятно, завоевывал – и разбивал – огромное количество женских сердец.

– Я–то думал, что она и ее семья будут в восторге заполучить такого уважаемого – и богатого – дворянина.

– Я так думал, – признал Габриэль. – Но оказалось, что ее старшая сестра была вовлечена в какой–то неудачный скандал, включающий виконта, свидание при лунном свете и жену виконта в бешенстве. И самым большим желанием ее отца было, чтобы его младшая дочь нашла себе в пару флегматичного фермера или даже священника.

Представив себе на мгновение Габриэля в воротничке викария, Саманта едва удержалась от смеха. – Как я понимаю, вы были этим в какой–то степени разочарованы.

– Точно. И поскольку я не смог покорить ее ни своим титулом, ни богатством, ни очарованием, я решил попытаться завоевать ее, используя слово. Несколько месяцев мы обменивались длинными подтрунивающими письмами.

– Тайно, конечно.

Он кивнул.

– Если бы стало известно, что она переписывается с джентльменом, особенно с моей репутацией, ее доброе имя было бы уничтожено.

– Но это был риск, который она взяла на себя, – сказала Саманта.

– По правде говоря, я думаю, что мы оба наслаждались острыми ощущениями от своей игры. Мы могли сталкиваться лицом к лицу на балу или вечеринке, пробормотать несколько вежливых слов и изобразить полное безразличие друг к другу. Никто не знал, как я жаждал затащить ее в ближайший залитый лунным светом сад или пустой альков и целовать до бесчувствия.

От хрипловатой нотки в его голосе по телу Саманты пошли мурашки. Пытаясь бороться с искушением, она все равно увидела Габриэля, взлохмачивающим свои золотистые волосы и вышагивающим по темному алькову. Увидела предвкушение, озаряющее его глаза, когда он начинает ощущать запах духов из гардении. Ощутила силу в его руках, которыми он вытаскивает ее из–за занавеса. Услышала стон, доносящийся из глубины его горла, когда их губы и тела коснулись друг друга, сгорающие от непереносимого, но запретного голода.

– Кто–то мог бы подумать, что мне наскучит это невинный флирт. Но ее письма очаровывали меня. – Он покачал головой, словно сам себе удивляясь. – Я никогда не представлял, что разум женщины мог быть настолько многослойным или столь очаровывающим. Моя мать и сестры редко интересовались чем–нибудь большим, чем последняя сплетня от Алмака или новомодный фарфор, контрабандой привезенный из Парижа.

Саманта едва сдержала улыбку.

– Должно быть, для вас было настоящим шоком узнать, что женщина может обладать таким же острым и проницательным умом, что и ваш собственный.

– Да, так и было, – признался он, его потеплевший голос сказал ей, что он не обратил внимания на ее сарказм. – После нескольких месяцев этой восхитительной пытки, я снова написал ей и попытался убедить сбежать со мной в Гретна–Грин. Она отказалась, но не была настолько жестока, чтобы оставить меня совсем без надежды. Она поклялась, что, если я смогу доказать, что у меня есть интересы в этом мире, которые простираются дальше моего очередного приобретения на аукционе Брукс, и другие пристрастия, помимо лошадей, собак и симпатичных балерин, она согласится стать моей невестой, даже если ей придется пойти против желания ее отца.

– Как великодушно, – пробормотала Саманта.

Габриэль нахмурился.

– Она все еще не доверяла моей привязанности. Как бы страстно я ни клялся в своей любви к ней, часть ее слишком хотела верить, что я по–прежнему безответственный повеса, который унаследовал все, что имел – титул, богатство и социальное положение. – Он выгнул бровь, натягивая кожу на шраме, в попытке самоиронии. – И даже свою симпатичную внешность.

Саманте вдруг стало холодно.

– И вы решили доказать, что она неправа.

Он кивнул.

– Я присоединился к Королевскому флоту.

– Но почему к флоту? Ваш отец мог бы купить вам престижную должность в армии.

– И что бы это доказало? Что она права в отношении меня? Что я неспособен достичь чего–то своими собственными заслугами, своими собственными силами? Если бы это входило в мои намерения, я бы, наверное, присоединился к народному ополчению и просто сыграл роль героя. Ничто так не заставляет леди оборачиваться тебе вслед, как накрахмаленное сукно и сверкающие погоны на плечах мужчины.

Саманта так и видела, как он шагает по переполненному залу для танцев с треуголкой под локтем, его золотистые волосы мерцают под светом люстр. Его броская фигура заставляет незамужних дам краснеть и жеманничать за спинами своих поклонников.

– Но вы знали, что не так легко заставить повернуться голову вашей леди, – рискнула она.

– И не так легко завоевать ее сердце. И я пошел под командование Нельсона, в полной уверенности, что, когда вернусь, она будет готова стать моей женой. Зная, что мы будем разлучены на несколько месяцев, я послал ей последнее письмо, умоляя ждать меня. И обещая, что я настроен стать мужчиной – и героем – которого она заслуживает. – Он снова криво улыбнулся. – На этом заканчивается Акт Первый. Но в продолжении ведь нет никакого смысла? Вы уже знаете окончание.

– Вы еще когда–нибудь видели ее?

– Нет, – ответил он безо всякой иронии. – Но она видела меня. После того, как меня привезли в Лондон, она приезжала в больницу. Я не знаю, сколько я там пробыл. Дни и ночи были одинаково бесконечны и одинаково неразличимы. – Он коснулся пальцем своего шрама. – Я, должно быть, выглядел совершенным чудовищем с незрячими глазами и изуродованным лицом. Я сомневаюсь, что она вообще знала, что я в сознании. У меня тогда еще не было сил даже говорить. Все, что я мог, это почувствовать запах ее духов, которые были дыханием небес среди адского зловония камфары и гниющих конечностей.

– И что она сделала? – прошептала Саманта.

Габриэль похлопал рукой по сердцу.

– Если бы драматург, писавший это пьесу, был бы более сентиментален, она, без сомнения, бросилась бы мне на грудь, обещая свою вечную любовь. Но на самом деле, она просто сбежала. Знаете, в этом не было необходимости. При таких обстоятельствах я и без этого не считал, что она должна выполнять свои обязательства по отношению ко мне.