Дмитрий Мамичев - Преступники и преступления с древности до наших дней. Гангстеры, разбойники, бандиты

• Название: Преступники и преступления с древности до наших дней. Гангстеры, разбойники, бандиты
• Автор: Дмитрий Мамичев
• Издательство: Сталкер
• Жанр: Энциклопедии
• Год: 1997
• ISBN: 966-7104-25-7

Эта книга открывает серию книг, посвященных преступности — спутнику человеческой цивилизации.

Перед вами предстанет целая галерея преступников — убийц, грабителей, мошенников, террористов, заговорщиков и т. п. — от седой древности до настоящего времени. На ее страницах вы встретитесь как с римскими разбойниками, рыцарями-грабителями, так и крестными отцами мафии.

Знакомство с некоторыми персонажами удивит читателя, так как истинное лицо Степана Разина, предводителей Жакерии и некоторых других не соответствует нашим представлениям.

Откройте эту книгу, и вы не пожалеете, ведь ничто так не обогащает человека, как знания, тем более знания, основанные на исторической правдивости, а потому во многом неожиданные и ошеломляющие.

Издание рассчитано на самый широкий круг читателей.

---

Полчище Разина 5 сентября явилось под Симбирском. Посадские жители и тут охотно впустили его; но взять самый город, иди кремль, оказалось очень трудно: он был хорошо укреплен, и воевода Иван Милославский решил защищаться до последней крайности. Около месяца простоял Разин под стенами города, с каждым днем силы его росли, к нему валом валили со всех сторон повстанцы, а все-таки взять город с бою ему не удавалось. Но и осажденным становилось уже не под силу держаться дольше. К счастью, на выручку им пришел князь Юрий Барятинский; он вел хотя небольшое, но правильно устроенное войско, были даже у него отряды, обученные на европейский лад, а противники представляли громадное, но нестройное полчище всякого сброду. Произошло несколько жарких схваток. Сам Стенька бился отчаянно; целый день длился бой, наконец, с наступлением ночи, Разин, обессиленный и израненный, отступил. Приступом взять город тоже не удалось, Разин понял, что дела его совсем плохи, и ночью тайком со своими донцами бежал, покинув толпы своих приверженцев на произвол судьбы… Утром, когда мятежники узнали о бегстве атамана и казаков, думали и они бежать вниз по Волге, но Барятинский напал на них; нестройное полчище было разбито, больше шестисот человек было захвачено и казнено; по берегу Волги на далекое протяжение были поставлены виселицы..

Жители окрестных сел и деревень, приставшие к Разину, стали являться к воеводе с повинной…

Победа Барятинского спасла государство от страшного потрясения. Уже со всех сторон направлялись к Разину толпы повстанцев. Мятеж грозил принять огромные размеры. На всем пространстве между Окою и Волгой к югу до Саратова и на запад до Рязани и Воронежа, по всей полосе земли, где ныне губернии Симбирская, Пензенская и Тамбовская, заколыхался темный люд. Крестьяне помещичьи, монастырские, дворцовые нападали на своих господ и начальных людей, беспощадно мучили их, избивали…

Мятежное волнение становилось все сильнее и сильнее, воровские письма Стеньки вводили темный люд в соблазн: многие воображали, что и в самом деле все заживут счастливо, если повсюду водворятся казацкие обычаи.

Поход Разина вверх по Волге получал значение дикой борьбы необузданной казацкой вольницы с установившимся на севере строем жизни.

Упорная защита Симбирска дала время правительству хотя сколько-нибудь собраться с силами для борьбы, а поражение, нанесенное Стеньке, и затем бегство были смертельным ударом делу его. Обаяние его, как чудодея, которого ни пуля, ни сабля не берет, с которым никто справиться не может, сразу исчезло; а предательское бегство совсем уронило его в глазах народа.

Шайки мятежников, поднятых Разиным, еще свирепствовали в разных местах, завладели монастырем Макария Желтоводского, попытались было осадить Нижний, но были рассеяны. Мятежники повсюду, где могли, подобно Разину, избивали воевод и приказных людей, жгли приказные бумаги и водворяли казацкие порядки. Но недолго продолжалось торжество повстанцев… Нестройные ватаги их не могли нигде устоять против ратных сил. Показачившиеся жители городов и поселяне каялись, являлись к воеводам с повинной, выдавали главных зачинщиков. Мало-помалу на севере восстание улеглось.

Когда Стенька бежал из-под Симбирска, уже его не впустили к себе ни самарцы, ни саратовцы. Пробыв несколько времени в Царицыне, он проехал на Дон, рассчитывая поднять донцов; но как он ни старался, все было напрасно. Тогда он водворился в Кагальнике и стал скликать к себе народ. Наконец, весною напали на него донские казаки (домовитые) и схватили его вместе с братом его Фролкою. Чтобы Стеньке не удалось бежать, его приковали цепями в церковном притворе в Черкесске, рассчитывали, что святыня храма уничтожит его чары. В конце апреля Корнилий Яковлев повез обоих преступников в Москву. Фролка сильно затосковал и винил брата в беде.

— Никакой беды нет, — шутил в ответ Стенька, — нас примут почестно: самые большие господа выйдут навстречу посмотреть на нас!

Толпы народа действительно вышли за город поглазеть на Разина, когда его везли в Москву. На большой телеге была поставлена виселица; к перекладине был привязан Стенька за шею; руки и ноги были прикреплены цепями к телеге. За нею должен был бежать Фролка, привязанный к краю ее цепью за шею.

Железная воля Стеньки, к несчастью направленная на зло, сказалась во всей своей поразительной силе во время жестоких пыток и казни. Чего только ни делали над ним: били нещадно кнутом, вздымали на дыбу, выворачивали руки, и никто не услышал от него ни одного стона, ни одного слова. Его положили на пылающие уголья, — он молчал.

Принялись за Фролку, тот завопил от боли.

— Экая ты баба! — сказал ему Стенька. — Вспомни наше прежнее житье: пожили мы на славу, повелевали тысячами людей; надо бодро стерпеть и несчастие. Разве это больно? Словно баба иглой уколола!

Стали Стеньке лить на обритую голову по капле холодную воду. Никто не мог стерпеть этого мучения; но Стенька и тут не проронил ни одного звука, ни одного вздоха.

6 июня 1670 года совершилась лютая казнь. Площадь полна была народу. Стеньку с братом вывели на Лобное место. Прочли приговор, где были подробно перечислены все вины осужденных. Стенька выслушал спокойно… Когда палач хотел его класть на плаху — он обратился к церкви, перекрестился, поклонился народу на все четыре стороны и сказал: «Простите!»

Его положили между двух досок. Палач сначала отрубил ему правую руку по локоть, потом левую ногу по колено, — он не показал ни малейшего знака страдания… Не вынес этого зрелища Фролка, упал духом при виде казни, какая и его должна была постигнуть.

— Я знаю слово и дело государево! — закричал он.

— Молчи, собака! — сказал ему Стенька. Это были его последние слова. Палач отрубил ему голову. Тело его рассекли на несколько кусков и воткнули на колья; воткнули и голову на кол… Смерть Фролки была отсрочена, он стал говорить о каком-то кладе, место которого он будто бы знает Хотя никакого клада не нашли, но Фролку не казнили, а оставили в вечном заключении…

Астрахань несколько времени оставалась еще в руках мятежников; атаманом был сначала Васька Ус. Митрополит астраханский Иосиф, несмотря на угрозы мятежников, изобличал их, уговаривая жителей отстать от них и принести повинную царю. Самоотверженный пастырь погиб мученической смертью: его сначала подвергли пыткам, жгли на огне, а затем сбросили с колокольни.

Скоро после этого пришло к Астрахани войско под начальством Милославского. Мятежники долго оборонялись; наконец, голод принудил их сдаться. 27-го ноября 1670 г. боярин торжественно вступил в город, поставил в соборе икону Богородицы на память «грядущим родам» о событии. Он никого не казнил, не произвел даже никакого сыска, так как обешал пощаду осажденным, если они сдадутся. Но летом на следующий год прибыл в Астрахань кн. Одоевский, посланный царем для сыска и расправы. Все главнейшие мятежники кончили жизнь на виселице; остальные разосланы по северным городам на службу. Немало пришлось потрудиться царским ратным людям, чтобы смирить всех восставших, очистить землю от разбойничьих шаек повстанцев, поднятых Разиным. Около ста тысяч народа погибло в эту пору!..

Надолго остался страшный Стенька в народной памяти. Жители Поволжья до сих пор еще помнят о нем, указывают холмы по Волге и называют один «Столом Стеньки Разина», — там когда-то, по преданию, удалой атаман пировал с товарищами: другой зовут «Тюрьмой Стеньки», — там он томил в подземельях господ, захваченных в плен; третий считают местом, где были погреба с несметным богатством Разина; оно и теперь там лежит, да никому не взять его — заклято! Много баснословных преданий можно до сих пор услышать от приволжских жителей о злой силе, о чародействе Стеньки. Говорится в этих преданиях и о том, как он и летал, и плавал на своей кошме самолетке-самоплавке (кошма — войлок), переносился с места на место: пограбит на Дону и полетит на Волгу, а потом обратно… Поймают его, закуют, а он только посмеивается, дотронется разрыв-травой до кандалов, они и рассыплются, возьмет уголек, нарисует на стенке лодку, сядет в нее, запоет: «Вниз по матушке-Волге», — глядь — уж и плывет по ней. Ничего ему и сделать нельзя, — известно — колдун! Столько тяжких грехов на душе его, что он жив до сих пор: сама смерть бежит от него; ни Волга-матушка, ни мать сыра-земля не принимают его. Одни говорят, что он вечно бродит по горам и лесам и помогает лихим людям; другие рассказывают, что он сидит где-то в горе и мучится…

Родная старина. — М.: Современник, 1993

Сыск разбойников и грабителей в Московском государстве XVII в.

Сыск преступников получил свое нормативное закрепление в Соборном Уложении 1649 года. Так, в главе о государевой чести и как ее оберегать, речь идет об осуществлении обязательного сыска тех лиц, которые посягали на честь и достоинство государя…