Дмитрий Щербинин - Просторы Многомирья

• Название: Просторы Многомирья
• Автор: Дмитрий Щербинин
• Жанр: Фэнтези

---

И тогда Степан крикнул ей:

– Что это значит?!

Она же шагнула к нему, но не упала в воду, а плавно полетела навстречу. Вот они встретились. Руки их сплелись, вместе взмыли Степан и его жена вверх.

– Что это?! – кричал Степан.

Но она прикоснулась к его губам в нежном поцелуе и прошептала:

– Всё хорошо…

Степан действительно чувствовал себя хорошо. Конечно, он понимал, что всё это ненормально, что он должен находиться в своей московской квартире, но также знал, что это вот место на берегу реки, и это сиреневое небо с разгорающимися вечерними звёздами – всё это действительно уютное, родное, словно бы пришедшее из глубин сокровенных его снов…

Он хотел жить в этом месте. Летать так вот, вместе с Машей, не чувствуя тяжести своего тела…

* * * 

И снова увидел Степан овальную залу с хромированными стенами. Догадался, что никуда он из этого места и не исчезал, а все эти видения подстроил для него ЧИП.

И Степан крикнул гневно:

– Негодяй!

– Почему же негодяй? – мягко спросил ЧИП, и в голосе его послышались Степану интонации его жены – Маши. – Что сделал я для тебя плохого? Будто поместил в ад, где терзали тебя жуткие призраки? Нет – я сделал для тебя приятное. Причём, заметь, это была лишь частичная иллюзия; ну а одежда твоя – она теперь новая, чистая; ты действительно вымыт. Об этом позаботились мои роботы…

Перед Степаном появилось зеркало, и он увидел, что ЧИП не обманывает: действительно, на нём была та одежда, которую он, якобы одел в Московской квартире; также он был вымыт, выбрит, и причёска его была аккуратной, а не такой сбитой и растрепанной, как после полёта на шкутулочнике.

Степан Вдовий проговорил:

– Ладно. Положим, ты действительно не можешь мгновенно переместить меня в московскую квартиру. Ведь не можешь?

– Ну, конечно же, не могу, – ответил ЧИП.

– Но зачем тебе всё это?! Зачем шкатулочник нёс меня сюда?!

– Чтобы изучать тебя, Степан.

– Это я уже слышал. Ну а зачем тебе меня изучать?

– Тебе ведь известно, что я долгое время пробыл в твоём мире, в городе Москве?

– Да.

– В чём–то москвичи похожи на обитателей Многомирья, но также между ними – большие отличия. Тебе известно, что жители Многомирья слишком аморфны, они не развиваются…

– Я уже слышал это от шкатулочника. Но всё же, какого чёрта…

– А ты разве не видишь, что мой царство – мой Ой–Чип–он, это скрещение механики и магии? Я сам – живой дух в механическом теле. Я могу создавать машины, но это скучно мне. Заполнить всё Многомирье бездушным, хоть и полностью подвластным мне железом – это не моя цель. Я хочу создать существ более совершённых. Они – живущие вечно, летающее быстрее драконов, не боящиеся ни жара, ни холода; они идеальное сочетание вечно ищущего, беспокойного духа землянина, механического создания и магии – вот моя цель. Я сам слишком долго прожил в теле землянина, но дух мой пребывал в дрёме, я не знал, кто я… И потом, вернувшись сюда, я не принёс столь необходимого мне духа человека. По счастливой случайности сюда всё же попал ты…

– Я не желаю существовать в иллюзиях! Просто верни меня домой…

– Какой же ты зануда… Неужели не понимаешь, что эти иллюзии – ни чем не хуже и даже гораздо лучше реальности? Я показал, что есть места, гораздо более приятные, чем твоя московская квартирка. Ты будешь служить мне, и в награду получишь эти прелестные образы.

– Иди ты к дьяволу!

– Твоё пожелание невыполнимо, так как обитатели Многомирья и так считают меня дьяволом. Ну а идти к самому себе мне теперь не нужно: я не так давно вернулся…

– Я не буду тебе служить…

– Тебя никто и не спрашивает, Степан. Твоя судьба предрешена, и ты не сердись понапрасну. Это ведь прекрасная судьба. Ты будешь первым, и через тебя я постараюсь понять, как исправить столь неприятное отличие между жителями Многомирья и жителями Земли… Ну а если не получится… Что ж: придётся вновь открыть проход и завлечь сюда землян… Их души понадобятся мне, очень понадобятся… А сейчас спи, Степан; спи – приятных тебе сновидений…

* * * 

И вновь Степан видел свою жену Машу.

Хотел закричать, чтобы катилась она к дьяволу, потому что она – не настоящая, а только видение, сотворённое ЧИПОМ для своих целей. Но видение оказалось таким желанным…

Это было точно как в день, когда они объяснились друг другу в любви. А объяснение их было окрашено романтикой. В яркий солнечный день, окружённые русской природой, в отдалении от дачных домиков, шли они. Ярко светило солнце, пели птицы, в траве переговаривались кузнечики, а ветерок шумел в кроне одинокой берёзы. Густая тень от этого высокого, старого дерева сулила прохладу.

Туда, к берёзе, бросилась со смехом Маша. Степан некоторое время постоял, а потом подумал, что ведь всё равно некуда ему в этом мире идти. Всё равно – всё кругом иллюзия. Так зачем же отказываться от лучшей части этой иллюзии, от Маши?

И побрёл следом за ней.

Хотел настроить себя на мрачный, воинственный лад. Кричать обвинения ЧИПУ, требовать, чтобы выпустил из этого морока, но не было сил. Густой, ароматный июльский воздух, насыщенный свет: синева и золото неба, смешанный с цветочным орнаментом малахит листвы – всё это торжество очнувшейся от зимней спячки жизни вопило ему: окружающее – реальность, и Маша реальна, и ждёт, наконец, объяснения в любви…

Господи, какой же это был прекрасный день! Пожалуй – самый лучший во всей жизни Степана…

Степан подошёл к Маше, хотел сказать что–то, но она сама промолвила:

– Не надо ничего говорить. Я знаю… Просто дай мне свои руки…

И Степан послушно протянул руки вперёд, она подхватила их за запястья, приподняла…

Лицо Маши вдруг стало сиять, подобно солнцу, и Степан уже не видел ничего, кроме этого света, и рук своих он больше не чувствовал…

…Да и не было больше у Степана его прежних, довольно сильных для человека, но слишком слабых для слуги ЧИПА рук. А были у него новые, сделанные из того же хромированного металла, что и стены овальной залы руки. И он чувствовал эти руки, так же хорошо, будто родился с ними, он двигал ими, и изгибал их, любуясь этой совершенной механической мощью, забыв о своих проклятиях ЧИПУ.

А ЧИП говорил чуть насмешливо:

– Вот уже и прошла твоя спесь. Этим рукам не страшен ни жар, ни холод. Мечи, ударяя по ним, будут гнуться и ломаться, но это правило всё же не относится к магическому оружию. Я, пока что не могу обеспечить тебе полной неуязвимости…

– Ты заменишь всё мое тело?

– Ну не совсем так просто, – ответил ЧИП. – Во–первых, останется мозг. А во–вторых, в каждой миллиметре этой стали заключены твои нервы, и твоя плоть… Ты не станешь роботом, Степан, ты станешь усовершенствованным, вечным человеком, и ты будешь славить меня…. Славить не по принуждению, а по своей воле, потому что я дам тебе счастье…Радуйся же!..

– Какое следующее видение? – спросил Степан. – Дай мне поскорее что–нибудь приятное, или я сойду с ума… Или, быть может, я уже сошёл…

* * * 

Через несколько часов в длинный, широкий туннель, по стенам которого двигались многочисленные слуги ЧИПА, вылетел преображённый, новый Степан. Подлетев к гладкой поверхности он завис в воздухе, разглядывая себя в ней, словно в зеркале.

Всё его тело представляло изящный, способный к самым плавным движениям слиток блестящего железа. Это было тело атлета, прикрытое тоже металлической, и тоже изгибистой одеждой ещё более светлых оттенков. Два глаза сияли яркой лазурью, и способны были выражать самые разные, самые сильные чувства. Степан приоткрыл рот, и увидел кобальтовый и берилловый неб; ровные ряды алебастровых зубов, огнистый язык, и дальше, в глубине: прикрытые защитным полем – сложные механизмы, которые обеспечивали и его подвижность и его силу…

Хотел Степан испытывать протест, но испытывал, прежде всего, невиданную прежде силу. В его новом теле ничего не болело, и не было намёка на какую либо слабость или старение.

Не из чувства мести, а чтобы проверить, насколько он теперь силен, подлетел Степан к одному суетливому, похожему на сороконожку роботу, и в несколько ударов разнёс его железное тело, без труда погнул беспомощно дёргающиеся лапы, раскидал их в стороны.

* * * 

К нему приблизился похожий на самолёт шкатулочник и проговорил:

– Вижу, владыка одарил тебя новым телом?

– А, это ты, старый знакомый!

Степан несколько раз облетел вокруг шкатулочника, после чего спросил:

– А ты – завидуешь мне?

– Я не способен на чувство зависти, я не способен любить или ненавидеть. Я могу только выполнять заложенные в меня программы. Чувства же – это твоя прерогатива… И, надеюсь, ты не разнесёшь меня на кусочки также, как и моего сороканогого собрата?