Николай Вагнер - Ночные смены

• Название: Ночные смены
• Автор: Николай Вагнер
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1980

Жизнь и творчество Николая Николаевича Вагнера тесно связаны с городом на Каме — Пермью. Здесь он родился, учился, здесь в молодости работал на моторостроительном заводе, стал журналистом.

Первая книжка Н. Вагнера — повесть «Не той дорогой» — вышла в 1955 году. В последующее время он создает романы «Счастье рядом», «Преодоление», «Ночные смены», документальную повесть «За высотою высота».

Работал писатель и над созданием документальных книг из истории промышленных предприятий Перми, Березников, Соликамска, Кунгура, Чусового.

Его романы посвящены созидательному труду советских людей.

Роман «Ночные смены» повествует о героическом подвиге тружеников тыла в годы Великой Отечественной войны, о стойкости и мужестве молодых рабочих, ковавших грозное оружие победы.

---

— Ну, ладно, не обижайся. Ведь мы, можно сказать, будем рядом, если не в одном доме, то в одном дворе.

Весело напевая, Алексей сбросил рабочую одежонку, умылся усерднее, чем в обычные дни, и стал прикидывать, что бы ему надеть понаряднее. Затруднение такого рода всегда возникает в двух случаях: или у человека обширный выбор одежды, или его нет совсем. У Алексея выбора не было, и требовалась большая изобретательность, чтобы выглядеть хоть сколько-нибудь прилично. Пришлось утюжить единственные брюки. Пиджак не годился никуда, более или менее целой рубашки не оказалось тоже. И тогда Алексей вспомнил о свитере, который связала ему мама прошлой зимой. Не раздумывая, он натянул на себя этот голубоватый свитер, плотно обхвативший его грудь и плечи, зачесал назад русые волнистые волосы и обратился к маме:

— Ну, как? Сойдет?

Ольга Александровна глянула на сына. «Уже не мальчик, — подумала она, — а как-то незаметно быстро возмужавший молодой человек». Стройный, прямой, лицо открытое, погустевшие брови вразлет и темно-серые большие, как у отца, глаза. Давно ли, всего год назад, он в этом же свитере ходил на выставку школьных художников во Дворец пионеров. Тогда его картины понравились не только ребятам, но даже профессиональным художникам. Теперь ему не до картин. Куда уж там — все захлестнула война. Хорошо хоть есть эта возможность — встретить новогодний праздник не где-нибудь в снежном поле, а дома. «Юре везло больше, — отметила про себя Ольга Александровна. — Его и в школе все обожали, от учеников до учителей». Всем было известно, что после окончания уроков он ходил в балетную студию и даже выступал в театре, исполняя в «Коньке-Горбунке» не ахти какую мудреную, но тем не менее главную роль. В глазах девочек Юра был не просто десятиклассник, но и артист, притом сын известного всему городу балетмейстера Александра Брониславовича Малевского. Теперь друг Алешкиного детства стал ведущим солистам, и уже не местного театра, а одного из самых крупных в стране. И в гостях у него сегодня тоже должны быть актеры этого театра. Как же тут не призадуматься о внешнем виде: надо и самому не ударить в грязь лицом, и не подвести Юру.

— Будешь не хуже других, — сказала Ольга Александровна. — Молодость — она всегда красит.

— Ну и ладно! — весело отозвался Алексей, подошел к маме и поцеловал ее в щеку.

К этому поцелую, всегда в левую щеку, Ольга Александровна привыкла, но сердце ее каждый раз замирало от мимолетной ласки сына. «Долго ли будет так?» — думала она.

— С Новым годом, мама! — сказал на прощание Алексей, надевая пальто и нахлобучивая шапку.

Он перебежал двор по диагонали и быстро поднялся на звонкое, промерзлое крыльцо. Входная дверь была открыта. Алексей простучал каблуками по длинному застекленному коридору и позвонил.

— Дом семь, квартира восемь, милости просим! — прозвучало не раз слышанное приветствие Юры, а в следующий миг он уже стиснул в своих объятиях Алексея. — Молодец, дружище! Свой в доску, штаны в полоску, проходи! — И затем шутливо пропел: — Идем, тебя представлю я!..

Посередине небольшой комнаты стоял овальный стол с массивными резными ножками. Около него хлопотала мать Юры — Мария Митрофановна. Чуть поодаль оживленно разговаривали две молодые женщины и красивый рослый моряк.

— Вот это Женя! — сказал Юра после того, как Алексей поздоровался с Марией Митрофановной. — Солистка нашего балета.

Невысокая женщина с веселыми карими глазами приподнялась и протянула Алексею руку.

— Женечка — жена Саши, — пояснил Юра, показывая на моряка. — А это — Ларисочка, тоже наша балетная труженица.

Лариса лукаво стрельнула узкими светлыми глазами и сделала реверанс. Ростом она была выше Жени и удивила Алексея своей худой шеей и остро выступавшими ключицами. Она казалась изможденной и слабой, но это не мешало ее веселой общительности. Как будто зная Алексея давным-давно, а возможно от скуки, Лариса потянула его за рукав к этажерке, где лежали пластинки, и предложила подобрать танго для них двоих. Не отпуская Алексея, она нашла пластинку, завела патефон и, манерно отставив тонкую прямую ногу, прикоснулась к плечу Алексея.

Они танцевали вокруг стола, на котором Мария Митрофановна расставляла тарелки с винегретом. Она мечтательно покачивала головой в такт мелодии, и создавалось впечатление, что Мария Митрофановна тоже танцует. Это не удивляло Алексея, он знал, что Мария Митрофановна в прошлом известная танцовщица. Вместе со своим покойным мужем Александром Брониславовичем они не раз на шефских концертах в школе танцевали «Тореадора и андалузку». Несмотря на свой почтенный возраст, Мария Митрофановна сохранила осанку, а лицо ее как будто и не изменилось — было по-прежнему молодым и одухотворенным. Делали его таким большие глаза, которые всегда светились радужными серыми лучиками. Похожими, хотя и не так широко открытыми, были глаза и у Юры. Именно они первыми заявляли о задорном, неунывающем нраве хозяина.

— Женечка, прошу, — пригласил Юра и вывел в воздухе замысловатый вензель рукой.

«Почему не танцует Саша?» — подумал Алексей и, взглянув в его сторону, содрогнулся. Саша протянул руку к спинке стула, сделал приставной шажок и осторожно опустился на сиденье. У Саши не было ноги.

В этот же миг Алексей заметил на лице моряка печать сурового раздумья. Захотелось утешить Сашу, но разве найдутся для этого слова, вот так, вдруг? Да и — не вдруг… Словами тут не поможешь. И не знаком он с Сашей столь близко, чтобы заговорить о его беде.

На последних аккордах танго весело забренчал колокольчик. Юра поцеловал руку Жени, провел ее к дивану, где сидел Саша, и пошел открывать.

Комната сразу наполнилась возгласами, смехом, громкими приветствиями. И всю эту разноголосицу подавлял бас известного оперного певца Федькова. Он помог снять шубку высокой девушке, безукоризненные и какие-то строго-торжественные черты лица которой показались Алексею удивительно знакомыми. Наверное, он видел ее в каком-нибудь фильме, где действуют заморские принцессы или королевы: ведь у нее были такие же длинные золотисто-каштановые волосы, чистый открытый лоб, такие же затаившие никому неведомую думу глаза, опушенные густыми ресницами, и бледно-розовые, словно нарисованные губы.

Это и была артистка балета Нина Козлова, о которой когда-то с восхищением рассказывал Юра. Двое молодых людей, Олег и Кирилл, тоже танцевали в балете, а их жены Тоня и Вероника служили в театре, одна костюмершей, другая — художником-декоратором.

— Кажется, все в сборе, — сказал Юра, принимая из рук гостей очередные приношения. Он тут же разворачивал свертки и восклицал: — Чудесно! Настоящий кагор — прекрасно! Кильки — что может быть лучше! — И ставил банки на стол. В последнем, самом большом свертке, который развернул Юра, оказалась нетронутая буханка хлеба. — О, солнца дар, о, дар природы!.. — запел он и торжественно положил буханку в центр стола.

— Дорогие друзья! Прошу! — Юра широко раскинул руки, приглашая гостей. — Мама, а вы куда? — обратился он к Марии Митрофановне, увидев, что она накинула на голову платок.

Юру тотчас поддержал Федьков.

— Не уходи, тебя я у-мо-ляю!.. — протянул он на самом низком регистре. — Мария Митрофановна! Наша милейшая, вечно юная ветеранша, ну какой же без вас Новый год? — Федьков грузно поднялся, намереваясь идти к Марии Митрофановне, но она предупреждающе приподняла руку:

— Нет, нет! Вы ешьте, веселитесь. У меня своя компания. Хорошего всем вам настроения! Приятной встречи! — И она, весело помахав рукой, ушла.

— Друзья! — повторил Юра. — Прошу к столу.

Место Алексея пришлось рядом с Сашей.

— Стол получился совсем как в старые добрые времена, — сказал он. — Вы любите винегрет? Прошу вас, Алексей Андреевич! А как насчет спиртного? Кагор или то, что покрепче?

— Все равно. Может быть, кагор оставим для женщин?

— Вполне логично. — И Саша налил в рюмку Алексея из высокой, объемистой бутылки без этикетки. — Попробуем, что это за горючая смесь!

Во главе стола с поднятой рюмкой стоял Юра. В другой руке он держал лист бумаги. Алексей знал, что сейчас его друг будет читать стихи. Так и случилось.

Заздравный новогодний тост, в котором были зарифмованы имена всех, кто сидел за столом, Юра прочел вдохновенно, обнажая в простодушной улыбке ровный ряд крепких белых зубов. Все было в этом тосте: и пожелания успехов каждому присутствующему, и уверенность в том, что друзья вновь соберутся на настоящий праздничный пир после победы.

Все горячо зааплодировали, а Лариса вскочила со своего стула, подбежала к Юре и звонко чмокнула его в щеку.

— Спасибо, Ларисочка! Спасибо, друзья! — Юра лихо опрокинул рюмку и принялся закусывать. — Рубайте, ребята! Пользуйтесь тем, что все здесь сегодня — без карточек.