Ада Чумаченко - Человек с луны.

• Название: Человек с луны.
• Автор: Ада Чумаченко
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1965

Повесть о великом русском путешественнике Николае Николаевиче Миклухо-Маклае.

(Рисунки П.Староносова).

---

Он стоит несколько секунд молча и потом спрашивает Маклая очень вежливо и скромно — как должен, по его мнению, спрашивать своего хозяина хорошо воспитанный европейский слуга:

— Так как же прикажете подать эту дичь — в жареном или вареном виде?

— Я приказываю вам оставить меня в покое! — отвечает взбешенный Маклай и поворачивается к нему спиной.

НА ОХОТУ!

Маклай рассматривает свои башмаки и тихо насвистывает под нос.

Печально! Каблуки сбились совершенно, на подошве здоровенная дырка, из носков вылезают пальцы. А это последняя пара!

Но еще досадней, что кончается хинин. Вот без хинина будет действительно плохо. Бороться с лихорадкой с каждым днем становится все труднее и труднее. Уже и теперь Маклай чувствует, как слабеют его силы: трудно подниматься в гору, трудно быстро двигаться, трудно даже нести за плечами нагруженную сумку. Все чаще и чаще приходят минуты, когда хочется лежать не двигаясь, не разговаривая, вот так, как по целым дням лежит теперь Ульсон.

Нужна большая воля, чтобы победить это желание. И Маклай побеждает его.

По ступенькам крыльца топают босые ноги.

— Маклай! — слышен голос Туя.— Завтра в Гарагасси будут жечь унан. Бери табу. Огонь погонит свиней. Ты будешь убивать свиней своим табу.

Маклай быстро всовывает ноги в стоптанные башмаки.

«Что это такое «унан»? — соображает он.— Ах, это трава в человеческий рост. Папуасы зажигают траву — огонь пугает животных, и охотники убивают зверей. А «табу» — мое ружье! Они просят, чтобы я помог им в охоте! Надо помочь!»

Башмаки зашнурованы. Маклай отворяет дверь и выходит на веранду.

Туй стоит перед ним, торжественный и нарядный. За ним жмутся его сыновья.

Он протягивает Маклаю, как всегда, левую руку и потом обнимает его за плечи.

— Пойдем с нами, Маклай,— говорит он.— Наши женщины и дети хотят мяса. Помоги нам убить тиболя. Помоги нам убить дикую свинью.

— Хорошо,— просто отвечает Маклай.— Я пойду с тобой, Туй.

Из хижины слышны проклятия Ульсона:

— Я умру один! Вы опять уходите в горы? Маклай терпеливо поправляет подушку Ульсона.

На опрокинутый ящик, служащий ночным столиком, он ставит стакан крепкого чая, кладет несколько бананов, несколько плодов таро и порошок хинина.

— Вам уже лучше, Ульсон, приступ кончается. Я принесу вам мяса. Это подкрепит вас.

«— Мясо — это хорошо,— соглашается Ульсон.— С удовольствием съем котлетку… Идите, но возвращайтесь скорей!

Туй идет впереди быстрыми и легкими шагами. Маклай старается не отставать, но звон в ушах и легкое головокружение мешают ему. Он наклоняется к ручью, черпает холодную воду, смачивает виски и темя. Так будет легче.

Держась за траву и цепляясь за кусты, Маклай, Туй, Бонем и Лялай спускаются по крутому склону вниз. Издали доносится мощный шум реки.

— Большая вода…— говорит Туй и ведет Маклая между папоротниками и тростниками.— Мы перейдем здесь,— снова говорит Туй и протягивает свое копье Маклаю.

Переходить трудно. Вода сбивает с ног; ударяясь о камни, она обдает дождем брызг лицо и плечи, слепит глаза мелкой водяной пылью.

— Держись крепче! — кричит Туй.

Голос его теряется в шуме реки. Но Маклай знает и сам, что держаться надо крепко.

Еще усилие, и они на берегу. Новый подъем Хватаясь за корни, Маклай и Туй лезут на крутой холм. На вершине опять трава, унан, опять жара от палящего солнца. И снова подъем. И долгий, долгий путь…

— Сейчас будет Теньгум-Мана,— говорит Туй.— Если хочешь, отдохни. Вот саговая пальма. За пальмой — сахарные тростники. Там работают женщины. Иди смело, на всем берегу больше не боятся Маклая.

Маклай опускается на землю под саговой пальмой и переводит дух. Ружье оттянуло ему плечо, он снимает его и кладет рядом с собой. Из чащи сахарных тростников показываются женщины. У некоторых за спиной дети. Из тельрунов выглядывают маленькие курчавые головы. Дети с любопытством смотрят на белого человека и морщат широкие носы. Не заплакать ли? Но плакать, очевидно, не стоит. Белый человек и не смотрит на них, а матери, как видно, совсем не боятся его.

Женщины подходят к Маклаю ближе.

— Давай мы понесем твой гун,— предлагает одна.

— И твою палку,— говорит другая и протягивает руку к ружью.

— Не трогай! — кричит Туй.— Это табу! Здесь спрятан огонь.

Женщина с испугом отступает назад.

— Это Маклай? — спрашивает она.

— Это Маклай! — гордо говорит Туй.— Он будет сегодня спать у вас в деревне. Есть ли у вас хорошая еда для Маклая?

Женщина утвердительно кивает головой.

— Мужчины вчера поймали кускуса,— говорит она.— Он еще живой. Мы разведем огонь и зажарим его для Маклая.

— Хорошо! — одобрительно говорит Туй.

Маклай поднимается с земли и снова вскидывает на плечо ружье. Его дорожной сумкой уже овладел» женщины. Они идут впереди, показывая ему дорогу к хижинам. Маклай входит в деревню.

Деревня очень похожа на Горенду, только хижины немного пониже да с круглой площадки в просвете между деревьями видно не море, а голубые уступы горы Енглам-Мана.

На веревках, растянутых между деревьями, висят пустые корзины. В корзинах жители соседних деревень приносили свои подарки обитателям Теньгум-Мана. Маклай уже знает этот обычай: приходить в чужую деревню с руками, полными подарков,— в благодарность за гостеприимство и выражение дружбы.

Маклая окружают мужчины, женщины и дети.

— Покажите мне живого кускуса,— просит он. Кускус находится в хижине у Вангума и висит

там у потолка, привязанный крепко за хвост. Это серенький маленький зверек на коротких и слабых ногах.

— Где вы поймали его? — спрашивает Маклай.

— Вчера на дереве. Он держался хвостом за ветку и качался. Вангум выстрелил в него из лука, но стрела сломалась, и он остался живой. Сегодня мы зажарим его для тебя, Маклай.

Маклай проводит пальцем по хвосту кускуса. Хвост цепкий, голый и покрыт роговыми бородавками. После еды Маклая ведут в буамрамру. Это папуасский клуб, большая хижина для мужчин. Когда в Теньгум-Мана приходят гости, они спят здесь на широких помостах из бамбука.

В буамрамре сидят папуасы. Они курят сигары, свернутые из широких листьев табака, и слушают Туя. При входе Маклая они оборачиваются и с любопытством смотрят на него.

— Вот и Маклай,— говорит Туй.— Пусть люди из Теньгум-Мана сами спросят его об этом. Скажи этим людям, Маклай, можешь ли ты умереть или нет.

Маклай не отвечает. Он стоит неподвижно посреди буамрамры и думает. Что ответить этим людям? Что?

— Вангум говорит, что тебя можно убить, как меня, как Бонема, как Саула. Он говорит, что у тебя такая же кровь и такое же сердце, как у нас. Разве это правда, Маклай?

Маклай протягивает руку и берет копье.

— Возьми,— говорит он Вангуму.— Возьми и ударь. Ты увидишь все сам.

Вангум смотрит в глаза Маклаю. Он хмурит брови и чуть-чуть приподнимает копье.

И вдруг далеко бросает его в сторону, закрывает ладонью глаза и левой рукой хватает руку Маклая.

— Нет, нет! — кричит он.— Я теперь знаю! Ты не можешь умереть! Ты человек с луны.

Маклай смеется и подходит к помосту.

— Я хочу спать,— говорит он.— Давайте спать. Длинный переход дает себя знать. Как хорошо

растянуться вот так, во весь рост, закрыть глаза и ни о чем не думать! И сон, как добрый мохнатый зверь, кладет свою лапу на его веки.

УНАН-ТРАВА

Утром Маклая провожали все жители Теньгум-Мана. Солнце поднялось высоко, но в лесу, куда вошли охотники, было темно и прохладно.

Перешли невысокий гребень холмов, снова перебрались через реку и опять углубились в лес. Тропинка вела все выше и выше и оборвалась около самой опушки.

На опушке Маклая уже ждали. Папуасы в полном боевом уборе, с туго натянутыми луками и множеством острых стрел тихо переговаривались между собой. У каждого было по два копья; на головах, кроме перьев, краснели крупные цветы.

— Горит! Уже горит! — крикнул кто-то из них. Маклай вышел из лесу. У самой земли, в сотне

шагов от себя, он увидел полосу огня. Эта полоса двигалась. Она удалялась. За ней на земле оставались груды пепла. Пожар только начинался, но дым стоял уже высокий и густой. По временам пламя большими языками вспыхивало среди клубов бурого дыма. Охотники медленно двигались за убегающей полосой огня. Черная, обугленная поляна делалась все шире и шире. Туй шел рядом с Маклаем. Он тщательно всматривался в каждое возвышение, в каждую точку.

— Буль-буль! — крикнул он наконец.

— Буль-буль! Свинья!

Большая дикая свинья с оскаленными клыками бежала прямо на охотников. Вырвавшись из полосы огня, она мчалась разъяренная и испуганная.

Охотники с копьями наперевес бросились на нее.

Свинья, ослепленная огнем, уже даже не ревела, что-то клокотало у нее в горле. Глаза были красны, точно налиты кровью. Вангум перерезал ей дорогу, но она и не подумала сворачивать. Сильным ударом копыт она сшибла охотника с ног, рванула клыками его тело и ринулась вперед. Она была так свирепа, что охотники невольно отступили.