Константин Михаленко - 1000 ночных вылетов

• Название: 1000 ночных вылетов
• Автор: Константин Михаленко
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978–5–699–25270–1

Фронтовая судьба автора этой книги удивительна и уникальна.

За годы войны летчик Константин Михаленко совершил 997 только подтвержденных боевых вылетов и при этом остался в живых! Причем в полете его не защищали ни броня Ил-2, ни авиапушки «яков» и «лавочкиных» — лишь дерево и перкаль открытой кабины По-2, того самого «небесного тихохода», неприхотливого труженика мирного времени, в грозные годы войны ставшего ночным бомбардировщиком.

Вдумайтесь! Почти 1000 раз пришлось молодому выпускнику Харьковской военно-авиационной школы лететь сквозь смертельные трассы зенитных пулеметов и разрывы снарядов, под слепящими лучами прожекторов, на минимальной высоте и без возможности раскрыть парашют, если страшный удар расколет его «летающую этажерку». Летчики По-2 днем и ночью летали на разведку и бомбардировку противника, на транспортировку боеприпасов своим войскам и эвакуацию раненых.

Наши солдаты шутливо называли самолет По-2 «кукурузником», немцы — «кофейной мельницей» и «руссфанер». Но вклад, внесенный в нашу Победу этим маленьким самолетом и его бесстрашными пилотами, огромен. Не зря Родина оценила заслуги многих из них, в том числе и автора этих воспоминаний, самой высокой наградой — званием Героя Советского Союза.

---

— Вот и хорошо! — улыбнулся командир — А теперь прими мои поздравления: с возвращением в полк, с очередным воинским званием и с новым назначением! Твой комэск капитан Борщев направлен на учебу. Вместо него назначен старший лейтенант Казанцев. Ты у него заместитель по летной службе. Не возражаешь?

— Спасибо, Анатолий Александрович! — отвечаю ему совсем не по уставу. — А в штаб армии когда вылетать?

— Завтра с рассветом. Приказано направить лучших летчиков. С тобой пойдут Казюра и Тесленко. А теперь иди отдыхать. В эскадрилье тебя давно ждут. Иди!

* * *

Перелет к штабу 16-й воздушной армии прошел без приключений — всего каких-то 70 километров, и то в тыл! Несмотря на ранее утро, на небольшой площадке рядом с домами, где обычно садились самолеты связи, видимо, ожидая нас, собралось несколько офицеров, и среди них я увидел генерала Виноградова. Зарулив на указанное место, я выключил двигатель, выпрыгнул из кабины, подождал, пока зарулят ребята, и направился к Виноградову.

— Товарищ генерал-майор, звено 45-го гвардейского авиаполка прибыло в ваше распоряжение! Гвардии старший лейтенант Михаленко! — как положено по уставу, отчеканил я.

— Спасибо, сынок! — обнял меня за плечи Виноградов. — Ты уж извини, не дал отдохнуть после болезни. Это твой командир дивизии виноват — посоветовал вызвать тебя.

— Спасибо, Алексей Сергеевич. И вам, и командиру дивизии! Значит, нужны еще наши тихоходы! Выходит так?

— Нужны! Еще как нужны! — протянул мне руку моложавый полковник, представляясь: — Наумов.

— Начальник оперативного отдела, — представил его Виноградов и повернулся ко мне: — Разговор вести лучше у карты. Приглашай своих летчиков.

— А со мной еще и штурман, товарищ генерал. Ждановский.

— Это который из Архангельска, из отряда охраны лесов?

— Так точно, товарищ генерал!

— Стоящий мужик! — улыбнулся Виноградов. — Из поморов! Приглашай всех!

У карты боевых операций фронта полковник Наумов обрисовал сложившуюся ситуацию. Выглядела она примерно так: 1-й гвардейский танковый корпус и конно-механизированная группа, введенные в прорыв линии обороны противника на южном крыле 1-го Белорусского фронта, успешно продвигались на северо-запад и, обходя Бобруйск, продолжали развивать наступление.

Соединения нашей воздушной армии преследовали отступающего врага бомбоштурмовыми ударами и прикрывали наши войска от вражеской авиации, активность которой резко возросла. Но для наступающих войск фронта требовалась не только огневая поддержка, особенно для ушедших далеко во вражеский тыл танковых корпусов и конно-механизированной группы, требовалось горючее и боеприпасы, что в данный период могла выполнить только транспортная авиация, то есть самолеты ПО-2 и Ли-2. Если самолеты ПО-2 были не очень требовательны к посадочным площадкам, то для Ли-2 — тяжелого двухмоторного самолета требовалась уже не случайная площадка, подобранная танкистами или конниками, а аэродром. Такие аэродромы в зоне наступления войск нашего фронта были, но они находились еще далеко в немецком тылу.

Совершенно неожиданно 28–30 июня наши бомбардировщики и сопровождающие их истребители заметили, что с аэродрома «Пастовичи» немцы убрала свои самолеты и зенитки, до этого времени защищавшие аэродром. Поэтому командующий воздушной армией приказал высадить на аэродром «Пастовичи» группу минеров, которые должны обследовать взлетно-посадочную полосу аэродрома, проверив, заминирована она или нет, и пригодна ли она для посадки самолетов Ли-2. Если полоса пригодна для полетов, выложить на ней «Т» из двух полотнищ или крест из тех же полотнищ — знак, запрещающий посадку. Пролетающие самолеты увидят эти знаки и сообщат в штаб армии.

— Как видите, задание проще простого. Но выполнить его надо срочно, — закончил полковник.

— Извините, товарищ полковник, — выступил я вперед. — Ситуация для нас знакомая. При наступлении под Москвой нашими войсками тоже был захвачен немецкий аэродром под Медынью. И так же немцы убрали с аэродрома свои самолеты, но оставили аэродромную технику, горючее, боеприпасы и обслуживающий персонал, который наши бойцы тогда взяли в плен. А что нас ждет на аэродроме «Пастовичи»?

— Труса празднуешь, лейтенант! — воскликнул полковник. — О вашем отказе я доложу командующему! Найдем другие экипажи! — И он решительно направился к выходу.

— Постойте, товарищ полковник! — не сдержался я, повысив голос. — Простите, вы не так поняли. Об отказе нет речи! И мы, гвардейцы, не имеем права отказываться. Но я не могу рисковать жизнью моих товарищей и людей, которые полетят с нами!

— Трус! — закричал полковник. — Иду к командующему! — и он опять повернулся к двери.

— Постойте, товарищ полковник! У меня просьба. Доложите о ней командующему или решите сами.

— Ну, что за просьба? — остановился полковник.

— Разрешите нам — мне со штурманом лейтенантом Ждановским — произвести тщательную разведку окрестности и самого аэродрома. Разрешите, товарищ полковник!

— Несколько наших опытнейших летчиков уже сообщили — на аэродроме самолетов нет! — раздраженно ответил полковник. — Не майся дурью, лейтенант!

— Гвардии старший лейтенант, товарищ полковник! — не выдержал я.

— Как бы не стал младшим лейтенантом, невежа!

— Благодарю за комплимент, товарищ полковник! Но командующему все же доложите мою просьбу.

— Товарищи офицеры! — вмешался Виноградов. — Кончайте научную дискуссию! Мы с полковником идем к командующему, а ты, гвардии старший лейтенант, — улыбнулся Виноградов, — знакомься с минерами и готовьтесь к вылету. — С этими словами они удалились.

— Ну, молодец! — подошел ко мне пехотный лейтенант. — Здорово ты его! Согласен с тобой! Одно дело поглядеть с высоты, другое пощупать своими руками. Не так ли, старлей?

— Ты кто? — спросил я.

— Старший группы разведчиков-минеров, Михаил, — протянул он руку. — Если разрешат, возьми меня с собой — пригожусь!

— Командующий разрешил! — вернувшись, радостно сообщил Виноградов. — Только велел к обеду не опаздывать. Постарайся, гвардии старший лейтенант!

— Сколько ребят возьмешь? — поинтересовался Михаил.

— По два человека в люльку с небольшим снаряжением.

— Снаряжение четыре миноискателя да по автомату на брата. Поднимешь?

— Попробую, — улыбнулся я, а сам подумал: «Четыре человека, два рулона холщовых полотнищ, миноискатели, автоматы — это не две «сотки» под крылом. Пожалуй, перегрузка на сотню килограмм, а то и больше. Но… надо!

— Петрович! — окликнул я Ландина. — Помоги пехоте занять спальные места!

— Есть, командир! — улыбнулся техник и повернулся к минерам: — В каждую люльку бросьте по рулону тряпочки. Мягко будет спать пехота! Пошли к самолету!

Нас провожали только летчики звена Казюры, Тесленко и техник Ландин.

— Иван, ты остаешься старшим. В случае каких-либо затруднений обращайся прямо к генералу, — сказал я, повернув голову в сторону, где стоял Виноградов.

* * *

На бреющем полете без приключений пересекли линию фронта — видимо, немцы еще спали — и добрались до аэродрома «Пастовичи»: ровная зеленая поляна ограничена небольшой березовой рощей, которая незаметно переходит в заросли дремучего леса.

Все это я разглядел, на всякий случай имитируя заход на посадку. Пролетев над всей полосой, в конце ее набрал высоту, сделал круг над аэродромом, опять прошел над полосой, покачивая самолет с крыла на крыло, чтобы охрана аэродрома, если она есть, увидела обычный знак прощания, и взял курс на запад — пусть думают те, кто сейчас наблюдает за нами, что мы уходим, что мы — свои и не представляем никакой опасности. Пусть думают что угодно! Но я разглядел замаскированный брезентом грузовик, рядом с ним бензозаправщик, прикрытый свежесрезанными ветвями зелени, и еще какую-то мелкую аэродромную технику… Людей не видно, но они есть! Кто маскировал технику? Значит, есть аэродромная обслуга, и там люди ждут свои самолеты! Надо опередить!

— Видел, Николай? — спрашиваю Ждановского. — Немцы-то не оставили аэродром!

— Надо садиться! — отвечает штурман. — За березовой рощей вроде хорошее поле. Думаю, незаметно можно подойти к их технике. А люди там есть.

Разворачиваюсь над лесным массивом, выхожу на простор бывшей пашни. Вдоль нее и березовой рощи довольно широкая проселочная дорога. Прохожу над ней на бреющем для осмотра и захожу на посадку.

Выключаю двигатель и вылезаю на крыло:

— Приехали, ребята!

Кряхтя и потягиваясь, саперы выбираются из люлек. Кто-то закуривает, кто-то чиркает зажигалкой…

— Отставить курево! — приказывает лейтенант. — Не у тещи на именинах!

— Ты что так строго, лейтенант? — спрашиваю я. — Измучились ребята. Жара, болтанка, неудобство — пусть покурят. Заодно и я с ними.