Пол Хофман - Левая Рука Бога

• Название: Левая Рука Бога
• Автор: Пол Хофман
• Издательство: Книжный клуб 36.6
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-98697-172-8

«Мать Повешенного Искупителя… принесла маленького мальчика с веткой боярышника в руке, с конца ветки капал уксус. „Посмотри на это дитя, — сказала она. — Он — Левая Рука Бога, а иначе его зовут Ангел Смерти…“»

Этого мальчика зовут Кейл. Возможно, он последний спаситель. А может быть, он уничтожит мир…

Кейл воспитан сектой изуверов-Искупителей. Вместе с небольшой компанией друзей он бежит от своих мучителей и попадает в большой мир, где ему предстоит понять, кто он и для чего предназначен…

---

НЕ БУДЕМ ВРАТЬ, НЕ БУДЕМ ВРАТЬ,

НЕ БУДЕМ ПОПУСТУ БОЛТАТЬ,

НО СКОРО БУДЕШЬ ТЫ ЛЕЖАТЬ,

НА КАМНЕ МРАМОРНОМ ЛЕЖАТЬ,

С ВЕНКОМ НА ЛБУ, КРАСИВ, СУРОВ,

НО БЕЗ ЯИЦ И БЕЗ ЗУБОВ.

ПРИВЕТ, ПРИВЕТ, ТЫ КТО ТАКОЙ?

С каждым шагом Кейл словно все глубже увязал в болоте; слабость и страх, впервые за долгие годы ожившие в нем, казалось, взбунтовались у него в желудке и голове.

И вот он на месте, Соломон Соломон рядом, ярость и мощь, исходившие от него, словно бы образовывали вокруг его фигуры ореол, горевший, как второе солнце.

Комендант-оружейник жестом велел им встать по правую и левую руку от него и провозгласил:

— ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КРАСНУЮ ОПЕРУ!

Весь амфитеатр, в едином порыве вскочив на ноги, заревел — кроме той секции, где сидели Матерацци, там мужчины лишь лениво взмахнули руками, а женщины холодно поаплодировали. Это не были представители высшего эшелона клана Матерацци, те сочли неуместным присутствовать при столь вульгарном событии и выражать поддержку Соломону Соломону, ведь тот был человеком «не совсем их круга»: хотя он и занимал почетное положение в военной иерархии, но был правнуком всего лишь торговца, сколотившего себе состояние на вяленой рыбе. Впрочем, несколько представителей избранного матерацциевого общества, в том числе — поневоле — и сам Маршал, все же прибыли к самому началу представления, но заняли места в тщательно закамуфлированных частных ложах, откуда наблюдали за происходящим на арене, поедая свежие креветки утреннего улова. Секция, предназначенная для Монда, искрила ненавистью к Кейлу, море рук волнами накатывало в его сторону, сопровождаемое презрительным скандированием:

«БУМ-ЛАКА-ЛАКА-ЛАКА-БУМ-ЛАКА-ЛАКА-ЛАКАТАКТАКТАК».

С верхнего ряда западной трибуны какой-то умелец — головорез или просто хулиган, — сумевший обмануть бдительность обыскивавших всех при входе полицейских, широкой дугой швырнул на арену дохлую кошку, та шлепнулась в песок всего в двадцати футах от Кейла — толпа взорвалась от восторга.

Паника встрепенулась в поникшей душе Кейла, словно в ней прорвало плотину, все эти годы сдерживавшую копившийся страх, и вот он хлынул наружу, сметая на своем пути все: его внутренности, нервы, всю его злость и волю. Даже позвоночник задрожал от трусости, когда Комендант-оружейник вручил Кейлу меч. Он едва мог поднять руку, чтобы вынуть его из ножен, так ослабел он в один момент. Меч был таким тяжелым, что он с трудом удерживал его в безжизненно повисшей вдоль тела руке. Сейчас в Кейле сохранялись только ощущения: горький привкус смерти и страха на языке, жар слепящего солнца под веками, шум толпы в ушах и стена неразличимых лиц перед глазами.

Комендант-оружейник поднял руки. Амфитеатр замер. Комендант-оружейник резко опустил руки — толпа взревела, как одно гигантское животное, и Кейл увидел, что человек, который вот-вот должен был зарубить его, медленно, целенаправленно двинулся к нему, дрожавшему, обуянному паникой мальчишке.

Где-то глубоко внутри жалобный голосок подначивал, моля о спасении: «ИдрисПукке, спаси меня, Андреас Випон, спаси меня, Генри и Кляйст, спасите меня, Арбелла Лебединая Шея, спаси меня». Но никто не мог ему сейчас помочь, кроме человека, которого он ненавидел больше всех на свете. Именно Искупитель Боско защитил его от опаснейшего удара, именно благодаря ему кровь Кейла не обагрила песок — сказались годы воспитания на жестокости, на повседневном страхе и ужасе, воспоминание о них помогло ему воспрянуть. Воды страха, затопившие его по самую грудь, начали замерзать. Пока Соломон Соломон быстро двигался по кругу, холод распространился вниз и, пройдя сквозь сердце и живот, дошел до ног и рук. За несколько секунд, словно чудесное лекарство, снимающее чудовищную боль, старое, хорошо знакомое, спасающее жизнь чувство онемения, безразличия к страху и смерти вернулось к Кейлу. Он снова стал самим собой.

Соломон Соломон, которого поначалу сбила с толку неподвижность Кейла, теперь ринулся в атаку: меч занесен, взгляд сосредоточен, внимание сконцентрировано — опытный посланник жестокой смерти, он двигался на расстоянии вытянутого меча, потом на мгновенье замер. Они пристально смотрели друг другу в глаза.

Перед мысленным взором Кейла мелькали отрывочные картинки: пожилая женщина в толпе, улыбающаяся ему, как добрая бабушка, и одновременно проводящая большим пальцем по горлу слева направо; окоченевшая дохлая кошка на земле, похожая на грубо сработанную игрушку; молодая танцовщица на краю арены, ее рот широко открыт в смятении и ужасе. И противник, шаркающий по песку; шорох под его ногами раздавался в ушах громче, чем шум толпы, который в тот момент казался бесконечно далеким.

И тут Соломон Соломон, собрав всю свою силу, рубанул мечом.

Кейл пронырнул у него под рукой и, пока Соломон Соломон пытался рассечь его пополам, сам сделал резкое движение мечом сверху вниз. Они быстро поменялись местами. Зрители на трибунах разочарованно засвистели. Ни один из поединщиков, казалось, не был задет. Однако Кейл вдруг почувствовал, как что-то капает, а потом и струится с его руки, и увидел свой отсеченный левый мизинец лежащий на песке, маленький и смешной.

Он сделал шаг назад, теперь ужасная, невыносимая боль пронзила его. Соломон Соломон стоял и всем своим существом впитывал кровь и боль противника, дело еще не было завершено, но был сделан серьезный шаг к убийственному финалу. Когда кровь на песке стала видна зрителям, на трибунах поднялся медленно нараставший рев. Со скамей, занятых простолюдинами, послышались свист и отдельные выкрики ободрения в адрес неудачника; из лож Матерацци — приветственные возгласы; с трибун Монда — насмешки. Постепенно шум стих. Соломон Соломон, понимая, что теперь он хозяин положения, ждал, когда потеря крови, боль и страх смерти сделают за него его дело.

— Стой смирно, — сказал он, — и, возможно, тогда ты умрешь быстро. Хотя ничего не обещаю.

Кейл посмотрел на него так, словно эти слова его озадачили. Потом сделал круговое движение мечом, как будто взвешивал его, и выполнил ленивый медленный выпад, целясь в голову противника. Инстинкт, выработанный годами практики, заставил Соломона Соломона броситься в контратаку на слабого противника, мощные ноги с тяжелым топотом по-спринтерски понесли было его на Кейла, но уже на втором шаге он начал заваливаться, будто сраженный снарядом, выпущенным из арбалета Генри, и рухнул грудью и лицом в песок.

Толпа издала изумленный вздох, словно бы вырвавшийся из одной могучей груди.

Удар Кейла сверху вниз, нанесенный во время первой атаки, вовсе не прошел мимо цели. Если первый удар Соломона Соломона отсек Кейлу мизинец, то Кейл разрубил Соломону Соломону ахиллово сухожилие. Именно поэтому, несмотря на боль в руке, он был так удивлен тем, что Соломон Соломон казался целехоньким. И именно поэтому он так небрежно взмахнул мечом, готовясь ко второму удару, — он просто хотел заставить противника двигаться.

Несмотря на страх и изумление, Соломон Соломон мгновенно собрался, встал на колено здоровой ноги и начал размахивать перед собой мечом, отгоняя Кейла.

— Ах ты, грязный мешок с дерьмом! — прошипел он тихо и сразу вслед за этим издал громкий крик ярости и отчаяния.

Кейл отступил, чтобы оставаться вне пределов его досягаемости, и ждал. Еще один вопль гнева и унижения. Кейл просто наблюдал, как Соломон Соломон постепенно осознает свое поражение.

— Ладно, — со злостью и горечью произнес Соломон Соломон, — ты победил. Я сдаюсь.

Кейл посмотрел на Коменданта-оружейника:

— Мне сказали, что мы должны драться, пока один из нас не умрет.

— Всегда разрешается проявить милосердие.

— Например, сейчас? Что-то я не припоминаю, чтобы кто-нибудь выдвигал такое условие.

— Поверженный противник имеет право попросить пощады. Просьба не обязательно должна быть удовлетворена, и никто не осудит победителя, если он откажет в ней. Но, повторяю, всегда можно проявить милосердие. — Комендант-оружейник взглянул на коленопреклоненного поединщика: — Если хочешь быть помилованным, Соломон Соломон, ты должен попросить пощады.

Соломон Соломон затряс головой, словно внутри него происходила борьба, как оно в сущности и было. Кейл же, поначалу сбитый с толку, ощутил огромное и продолжавшее расти негодование.

— Прошу тебя о…

— Заткнись! — гаркнул Кейл, переводя взгляд со своего поверженного врага на Коменданта-оружейника и обратно. — Все вы лицемеры! Вы думаете, что можете менять правила, как вам это выгодно. Все эти ваши разговоры о благородстве, стоящие не больше, чем куча верблюжьего говна, значат только то, что вы присвоили себе власть делать все так, как нужно вам. Все вы просто кучка сволочных лжецов.

— Он должен выкупить у тебя свою жизнь за десять тысяч долларов.