Глен Голд - Картер побеждает дьявола

• Название: Картер побеждает дьявола
• Автор: Глен Голд
• Издательство: ACT, ACT МОСКВА, Транзит-книга
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006

«Ревущие двадцатые», описанные в удивительной интеллектуальной манере…»

«Восхитительный коктейль из «Регтайма, «Дж. Ф. К.» – и абсолютно оригинального авторского стиля…»

Вот лишь немногое из восторженных отзывов на роман Глена Дэвида Голда «Картер побеждает дьявола», в котором причудливо и изысканно переплетаются история расследования обстоятельств загадочной смерти президента США Хардинга, история «золотого века» американского цирка и своеобразная летопись веселых, безумных и богемных 20-х гг. прошлого века.

---

– Отлично! Давай дальше! – крикнул он.

Следующие ножи попали слева от колена, справа от колена, выше локтя, а последний проткнул воздушный шар, который Картер держал в зубах. При каждом броске зрители вскрикивали, только один господин на семидолларовом месте смеялся до слез – он весь побагровел от хохота, и Картер обратился к нему со сцены: – Сэр, мы не знакомы, но с этого дня я приглашаю вас присутствовать на всех моих представлениях.

Иллюзия закончилась, но Джейк был явно не готов уходить со сцены. Зная, как дети любят гваздаться, Картер дал ему приготовить пирог в шляпе одного из зрителей. Мука столбом висела над первыми рядами, приятели Джейка смеялись заливистым детским смехом.

Финал первого акта, в котором на сцену выкатывали пианино, Картер сочинил из чистого упрямства. Ледок уверял, что это безумие.

– Если ты ставишь на сцену пианино, изволь сделать так, чтобы оно исчезло! А не… – Он вскинул руки, словно изображая, как взрывается попкорн. – Это крах!

Картер сказал тогда:

– Любой может сделать так, чтобы пианино исчезло.

Когда пианино выкатили на сцену, Картер спросил Джейка, умеет ли тот играть.

– Не-а, – хрипло отвечал мальчик. Освоив несколько трюков, он чувствовал себя настоящим ковбоем.

– Точно? И никогда не учился?

Джейк помотал головой.

– А ты когда-нибудь играл на волшебном пианино? Нет? Джейк, садись на скамейку. Молодец. До педалей достаешь? – На самом деле ноги мальчика были в футе от педалей. Картер положил его руки на клавиши. – Просто нажимай на них пальцами. Попробуй.

Джейк осторожно тронул несколько клавишей. Звук был не то чтобы очень волшебный.

– Спасибо, Джейк. Теперь, будь другом, сыграй мне что-нибудь, скажем, приятное, медленное. Ну, давай.

Джейк тронул клавиши и в изумлении воззрился на пианино: оно играло прекраснейшую музыку. Ноктюрн.

– Ой! – Лицо его озарил восторг.

– Отлично. Что-то знакомое. Шопен?

– А? – Джейк поднял на Картера глаза.

– Продолжай двигать руками. – Картер попросил Джейка сыграть вальс и рэгтайм – и то, и другое мальчик исполнил безукоризненно. Как раз когда публика начала догадываться, в чем подвох, Картер открыл крышку пианино и показал, что бумажной ленты внутри нет – это не пианола. Он попросил заказывать музыку. Из зала потребовали песенку Ирвинга Берлина, затем – «Боевой гимн республики» и «Затерян в лунном свете». Тут кто-то попросил Листа. Пианино заиграло «Благословение», которое Сара играла много лет назад, и Картера унесло в прошлое. Он видел двух красавиц, рука об руку бегущих по лестнице, чувствовал прикосновение собачьего носа. Тогда он проснулся и встретил свою большую любовь. Однако трюк затянулся – пора было возвращаться к реальности.

– Джейк, – сказал Картер. – Ты стал превосходным фокусником за двадцать минут – это всего на двадцать лет меньше, чем потребовалось мне, чтобы достичь хоть какого-то результата. – Говоря, он принял из рук Вилли свернутый багровый плащ. – Ты вернешься в мир обладателем тайного знания, которое всегда будет ктвоим услугам. Но прежде чем занять мое место на сцене, ты должен овладеть еще одной иллюзией.

– Можно мне снова покидать ножи?

– Никогда не повторяй один трюк дважды, – сказал Картер, и Джейк кивнул. Они разговаривали перед двумя тысячами зрителей. Как легко это ребенку, если его правильно настроить. – Нет, я говорю об умении побеждать обыденность. Например, вот. – Он сильно взмахнул плащом, так что по всей сцене полетели цветочные лепестки, потом поднес его к боку, словно матадор, убрал – за ним оказалась улыбающаяся красавица. Она была в голубом, расшитом блестками шелковом платье чуть ниже колен – не выше, таких номеров Картер не показывал. Красавица помахала публике.

– Смотри, Джейк, никто этого не ждал. Я нанес удар по обыденности. Представляю мою помощницу, мадам Эсперанцу. – Картер взял ее за руку и провел по авансцене, потом обернулся через плечо. – А теперь, молодой человек, подойди к скамейке у пианино, подними крышку и принеси мне то, что там найдешь.

Весь зал смотрел, как Джейк открывает скамейку и что-то из нее вытаскивает. Ему пришлось ухватиться двумя руками, но в конце концов он всё-таки вытащил огромную, размером почти с себя самого, пилу. Пила была двуручная.

Картер взял ее у Джейка и поставил стоймя. Они стояли Рядком прямо перед рампой: Джейк, Картер, пила, Эсперанца.

– Джейк, чтобы обычный фокусник сделал с этой пилой?

– Распилил бы тетю на две половинки!

– На две половинки, да. Вот именно! Запомни: никогда не поддавайся банальности. Это правило. – Тут-то Картер и пустил в ход свою маленькую задумку. Он мысленно поблагодарил мать за настоятельные требования никогда не распиливать девушек – в итоге ему пришлось придумать что-то куда более интересное. Многие фокусники, сказал он, делают так, чтобы пианино исчезло – и это тоже банальность. Но вот банально ли распилить пианино на две половинки?

– Во-первых, отдадим пилу Вилли, хорошо?

При этой реплике Вилли вышел из-за кулис и забрал пилу.

– Во-вторых, уберем Эсперанцу от греха подальше. Помаши публике, Эсперанца.

Эсперанца, по-прежнему улыбаясь, помахала залу, Картер накрыл ее плащом, взмахнул им – всё движение заняло меньше секунды, но Эсперанца исчезла. Послышались одобрительные хлопки, но публика явно ждала, что будет дальше.

Вилли, с пилой в руках, стал по дальнюю сторону пианино. Картер сказал:

– Теперь, Джейк, мне потребуется твоя помощь. Пожалуйста, держи эту палочку. Встань вот здесь, так. Теперь смотри внимательно. Когда я подам знак, взмахни палочкой, хорошо?

Джейк кивнул. Он был весь внимание. Картер чувствовал себя так, словно заполучил ученика на всю жизнь. Вилли опустил пилу на пианино и стал ждать. Теперь, когда все в зале затаили дыхание – неужели он и впрямь распилит пианино? – Картер взялся за одну ручку, Вилли – за другую, и они вдвоем принялись водить пилой по вишневому дереву. Опилки, сверкая в свете прожекторов, падали на пол.

Зрелище было действительно невероятное: фокусник и его ассистент толкают и тянут огромную серебристую пилу. Публика поначалу смеялась – оба выглядели и впрямь комически. Однако вскоре к звуку пилы, вгрызающейся в дерево, прибавился металлический скрежет. То было звучание торжествующего хаоса: тренькали, разрываясь, струны, падали с глухим стуком молоточки, а вскоре полетели осколки слоновой кости – это Картер принялся пилить клавиши. К тому времени, как они дошли почти донизу, смех перешел в овацию и бурные возгласы. Когда же пианино разделилось на две половины, и его растерзанные внутренности вспыхнули в свете софитов, зал ополоумел.

Картер оглядел публику, перебарывая желание вытереть рукавом лоб – пианино распилить нелегко. С точки зрения публики работа была разрушительной, но вместе с тем странным образом захватывающей. Из зала несся одобрительный свист и возгласы ликования. Картер широко улыбнулся. Ледок, как европеец, не учел простой факт: если маленький Чарли Картер ненавидел уроки музыки, вполне вероятно, что так же их ненавидело и большинство зрителей.

Он накинул на пианино серое шелковое покрывало, дождался, пока складки мягко опустятся на место, и крикнул:

– Джейк, быстрее, волшебную палочку!

Джейк взмахнул палочкой, Картер сдернул покрывало: пианино стояло целехонькое, на нем восседала Эсперанца, запустив обе руки в корзину с розовыми лепестками. Она принялась охапками швырять их, ярко-алые, в зрительный зал. Овации оглушали, многие хлопали стоя, оркестр заиграл «Розы, прекрасные розы». Занавес сошелся. Кончился первый акт.

В это самое время, в трех тысячах миль над ними, самолет JN-4 описывал большие круги, а пилот задумчиво тер подбородок. Единственный пассажир болтался в фюзеляже. Гриффин не раз летал вместе с дочерью и хорошо знал неудобства полета в двухместном биплане: резкий ветер пробирает со всех сторон, очки врезаются в лицо, от резких перепадов высоты и поворотов накатывает тошнота, а главное, все пилоты «Дженни» – чокнутые. Он снова постучал по корпусу.

– Эй! – заорал пилот, капитан Бергер, перекрикивая рокот моторов. – Перестаньте. Я пытаюсь думать.

Сумерки наступили, когда они летели вдоль дельты. Хотя они опаздывали, Бергер постоянно орал через плечо, чтобы Гриффин полюбовался отблесками садящегося солнца. Правда, река похожа на расплавленное серебро или, может быть, на старинное зеркало?

– Что? Просто доставьте меня в Сан-Франциско.

Бергер некоторое время молчал. Когда солнце окончательно спряталось за горизонт, он крикнул:

– Знаете, я пишу стихи!

– О Господи.

– И знаете о чем?

Гриффин не ответил.

– О самолетах.

И капитан Бергер принялся читать свои стихи.

Он умолк только над Сан-Франциско, когда принялся высматривать посадочную полосу. Капитан точно знал, что она где-то рядом с эспланадой, только сегодня ее забыли осветить, и скажет же он капитану Стюарту пару ласковых. Потом, без паузы, он принялся читать «Оду Млечному Пути».