Валентин Седов - Славяне. Историко-археологическое исследование

• Название: Славяне. Историко-археологическое исследование
• Автор: Валентин Седов
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-94457-065-2

Β книге исследуется история славян того периода, когда они составляли этническое и языковое единство. Труд охватывает значительный промежуток времени — от I тысячелетия до н. э., когда славяне, выйдя из дренеевропейской общности, начали самостоятельный путь развития, до раннего средневековья включительно, когда славянское единство в условиях широкого расселения и метисации с иными народами распалось, стали формироваться отдельные славянские этносы и языки. В изучении проблемы происхождения и ранней истории славян автор делает упор на междисциплинарный подход, канву же изложения образуют материалы археологии и истории.

---

В памятниках пшеворской культуры нередко встречаются шпоры, среди них наиболее распространенными были шпоры из округлого дрота с высоким четырехгранным или цилиндрическим шипом. От щитов, изготавливаемых из кожи, в археологических материалах имеются железные умбоны и рукоятки. Умбоны принадлежат к нескольким типам, среди которых наиболее ходовыми были конические с длинным шипом или с цилиндрической шейкой и слегка вогнутой верхней частью, завершающейся пустотелым шипом. Рукоятки имели широкие пластины для крепления к щитам с помощью заклепок. Наконечники стрел в пшеворских коллекциях малочисленны. Очевидно, лук не имел широкого распространения в военном деле.

Материалы пшеворской культуры свидетельствуют о том, что это было сложное культурное образование, в котором переплетались местные, кельтские и германские элементы. Определить этноязыковую принадлежность ее носителей однозначно невозможно. На первом этапе изучения пшеворских древностей они относились к кельтам. В. Дементрикевич приписывал их конкретно бастарнам, полагая, что это было одно из кельтских племён.[147] Однако затем среди исследователей возобладало мнение о германском этносе носителей этой культуры. Немецкие и польские археологи первой трети XX в. настойчиво отождествляли население пшеворского ареала с германским племенем вандалов. При этом обращалось внимание на близость части пшеворской керамики Силезии с глиняной посудой области Вендсисель на Ютландском полуострове. Отмечались также некоторые совпадения в элементах погребальной обрядности тех же регионов. На этом была построена гипотеза о переселении вандалов, проживавших на севере Ютландского полуострова (при этом допускалось, что этот этноним и географический термин Вендсисель связаны между собой), в междуречье Одера и Вислы, где они будто бы и создали на рубеже II и I вв. до н. э. пшеворскую культуру. Привлекались и не совсем ясные данные античных письменных памятников, на основании которых утверждалось широкое расселение в римское время германских племен на всем пространстве от Эльбы до Западного Буга.[148]

Поворот в этнической интерпретации пшеворской культуры был осуществлен польским ученым Ю. Костшевским. Он обратил основное внимание на местные корни этой культуры, восходящие к позднелужицким древностям. В частности, исследователь показал, что распространенный в пшеворской культуре погребальный обряд — захоронения остатков трупосожжений в ямах без урн — имеет местную основу и никак не мог быть привнесен из Ютландии. Местными по происхождению являются и многие формы глиняной посуды. Характер поселений и домостроительства пшеворской культуры также восходит к местным традициям. Получается, что для отнесения носителей этой культуры к германцам — переселенцам из Ютландии в распоряжении археологии убедительных данных нет. Ю. Костшевский допускал эволюционную связь пшеворских древностей с достоверно славянскими раннего средневековья и отождествлял, ссылаясь и на лингвистические изыскания Т. Лер-Сплавиньского и К. Тыменецкого, пшеворское население с венедами-славянами.[149]

Большинство польских археологов согласились с выводами Ю. Костшевского. Пшеворская культура стала называться в литературе «венед-ской». Впрочем, мысль о германской принадлежности населения этой культуры не покидала некоторых исследователей. В 70–80-е годы XX в. ее последовательно развивал К. Годлевский. Он указывал на заметный разрыв, наблюдаемый между пшеворскими древностями и раннесредне-вековой славянской культурой Польши. Исследователь считал, что пше-ворское население раннеримского времени следует отождествлять с лугия-ми, и предпринял попытку связать определенные скопления памятников пшеворской культуры с другими германскими племенами, известными по сообщениям древних авторов.[150]

В настоящее время становится все более и более очевидным, что надежно обосновать славянскую или германскую принадлежность носителей пшеворской культуры не представляется возможным. Культура эта довольно неоднородна, отдельные ее элементы являются явно местными, другие находят кельтские параллели, третьи связываются с германцами. В этой связи следует допустить, что пшеворская культура была немоноэтничной, в ее ареале проживали и наследники племен культуры подклёшевых погребений, и вторгшиеся германские племена, и кельты, и их ассимилированные потомки.

Мысль о полиэтничном составе населения пшеворской культуры была высказана еще в 30-х гг. XX в. польским археологом Р. Ямкой. При публикации материалов раскопок пшеворского могильника в Копках этот исследователь обратил внимание на существенные различия урновых и ямных (безурновых) захоронений. Последние, как правило, характеризуются бедным инвентарем и не содержат предметов вооружения. В этой связи Р. Ямка предполагал присутствие в пшеворском ареале двух этнических групп населения — вандалов и славян. Со славянским ритуалом сопоставимы безынвентарные или малоинвентарные захоронения остатков кремации в ямах без урн. Исследователь допускал подчинение славян в римское время германцам, которые будто бы не разрешали славянам носить оружие.[151]

В 60-х годах XX в. о разноэтничной структуре населения Висло-Одерского региона в первых веках нашей эры писал польский историк Г. Ловмяньский.[152] Это допускали и немецкий археолог Г. Янкун, и польский исследователь Й. Колендо.[153]

Конкретная дифференциация пшеворских древностей на славянские (венедские) и германские встречает массу трудностей. Разнородное население, проживавшее на одной территории и часто на одних поселениях, естественно, пользовалось однотипными орудиями труда и предметами вооружения, одинаковыми бытовым инвентарем и гончарной керамикой. Многие вещи, имевшие широкое хождение в пшеворском ареале, были изделиями ремесленных центров, и они в равной степени распространялись как среди славян, так и в германской среде. Несмотря на этническую разнородность, население пользовалось одинаковыми фибулами и другими металлическими принадлежностями одежды.

В изучении этнического состава населения пшеворской культуры наиболее существенными представляются различия, выявляемые в деталях погребальной обрядности. Думается, что различия между ямными и урновыми захоронениями, подмеченные Р. Ямкой, заслуживают всяческого внимания. Анализ погребений всего пшеворского ареала обнаруживает не только заметные различия в вещевых инвентарях между ямными и урновыми, но и неравномерность их географического распределения.

Различия между ямными и урновыми захоронениями хорошо видны по материалам шести наиболее исследованных могильников пшеворской культуры — Вымыслово,[154] Доморадзице,[155] Конин,[156] Млодзиково,[157] Карчевец[158] и Хорула.[159] Первые четыре памятника находятся в Великопольше, Карчевец — в Мазовии, Хорула — в Силезии.

Выявляется, что урновые погребения характеризуются специфическими особенностями, почти неизвестными ямным. Прежде всего это уже отмеченный Р. Ямкой обычай класть в могилы предметы вооружения. Около трети урновых захоронений сопровождались копьями, дротиками, мечами, стрелами, умбонами щитов (сюда же относятся шпоры, поскольку в римское время они были принадлежностью воина-всадника). Ямные погребения с оружием единичны и содержат не наборы вооружения (обычно — два копья, две шпоры и умбон), а отдельные предметы: одно копьё, одну шпору или обломки умбона.

Довольно характерны для урновых погребений также ножницы, кресала, замки и ключи. Наоборот, в ямных захоронениях многих пшеворских могильников, а также в некрополях, где доминируют безурновые могилы, эти вещи почти не встречаются.

Выделяются урновые погребения и нередким присутствием сосудов-приставок. Свыше трети таких захоронений рассматриваемых шести могильников содержат, кроме урн, от одного до пяти сосудов, поставленных с какими-то ритуальными целями, в то время как абсолютное большинство ямных погребений лишено сосудов-приставок.

Обычай сопровождать умерших заупокойной пищей в виде птицы также был характерен для урновых могил. Так, в могильнике Хорула из 28 захоронений с находками птичьих костей 26 были урновыми. Любопытно, что в десяти из них встречаются наконечники копий, в семи — умбоны, в четырех — шпоры, в шести — ножницы, в пяти — замки, в четырёх — ключи. Представляет интерес география погребений с находками птичьих костей — все они сконцентрированы в юго-западной части пшеворской территории. Здесь же выявляется и наибольшее бытование урновых захоронений.

Такие же различия между урновыми и ямными погребениями проявляются и в других могильниках пшеворской культуры. В некрополях, состоящих целиком из ямных захоронений, предметы вооружения, ножницы, ключи, замки и глиняные сосуды-приставки, как правило, не встречаются или составляют редчайшее исключение. Так, в могильнике римского времени в Грудзицах, в котором раскопаны исключительно безурновые погребения, такие предметы не обнаружены вовсе.[160] Предметы, характерные для урновых могил, иногда отсутствуют и в могильниках, в которых на долю ямных погребений приходится более 90 % исследованных. Таков, в частности, некрополь Щитно, в котором из 40 раскопанных могил 38 были безурновыми.[161]