Олег Мороз - Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы)

• Название: Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы)
• Автор: Олег Мороз
• Издательство: Радуга
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-05-006170-9

Книга известного публициста Олега Мороза посвящена одному из самых важных периодов нашей недавней истории — 1992–1993 годам, периоду, когда были начаты и в основном проведены базовые рыночные реформы, радикальным образом изменившие российскую экономику. Немало в то время было сделано также для осуществления важных политических и социальных реформ, направленных на становление и укрепление демократических норм в нашей общественной жизни.

---

Уже на следующий день «Радио России» процитировало разъяснение пресс-секретаря Полторанина по поводу интервью в «Уните». По ее словам, «многие части этого интервью были искажены газетой», «неточную версию высказываний Полторанина опубликовала и «Российская газета».

18 января последовало разъяснение самого Полторанина. Он сделал его на пресс-конференции в гостинице «Славянская». Разъяснение было не очень внятным. Руководитель ФИЦ утверждал, что корреспондент «Униты» не очень точно перевел его слова на итальянский; искажения были допущены и при обратном переводе на русский; на самом деле он не говорил про государственный переворот, который будто бы прошлой осенью собирался осуществить Хасбулатов при поддержке силовых министров. В то же время, по словам Полторанина, западные журналисты вообще сплошь и рядом весьма вольно толкуют высказывания политических деятелей, у которых берут интервью, — «это норма их работы», — и все относятся к этому спокойно. Пора и нам усвоить такое «цивилизованное» отношение к публикациям в прессе.

Полторанин также сказал, что у него имеется кассета с оригинальной записью его интервью. Казалось бы, лучший способ отбить все нападки — публично озвучить эту запись. Однако подобного озвучивания почему-то не произошло.

Впрочем, итальянский интервьюер Полторанина Серджио Серджи заявил, что у него тоже есть запись интервью и что все опубликованное в «Уните» соответствует тому, что сказал его собеседник. Журналист добавил также, что он сравнивал оба текста — в «Уните» и «Российской газете» — и «не заметил грубых ошибок».

Скандал вокруг интервью разрастался. 21 января на заседании Верховного Совета депутаты собрались дать поручение Генпрокуратуре проверить достоверность фактов, изложенных в интервью Полторанина, однако выяснилось, что два дня назад Генпрокуратура уже начала такую проверку по собственной инициативе, «на предмет возбуждения уголовного дела». Справилась она с этой задачей менее чем через месяц. 18 февраля генпрокурор Валентин Степанков доложил парламенту, что в результате тщательного расследования, материалы которого составили несколько томов, выяснилось: обвинение в адрес спикера о подготовке им государственного переворота, содержащееся в публикации «Униты», не подтвердилось. В принципе, по словам Степанкова, может быть поставлен вопрос о привлечении соответствующих лиц за оскорбление и клевету.

При этом, правда, генпрокурор не исключил, что «смысл слов» Полторанина мог быть искажен (по-видимому, руководитель ФИЦа не предъявил запись интервью даже следователям). Однако Серджио Сержи, выступая на следующий день по радио «Эхо Москвы», вновь подтвердил: опубликованный в «Уните» текст точно соответствует тому, что говорил Полторанин.

По итогам расследования спикер сделал некий благородный жест — отказался преследовать своего врага в судебном порядке. Не то что бы проявил особое великодушие — просто всем показал: не царское, мол, дело возиться с какими-то червяками, есть дела поважнее.

Что стояло за этим странным интервью, которое, по всему раскладу, в тот момент больше очков, пожалуй, принесло противникам президента, чем его сторонникам? Полагаю, оно не было совсем уж бессмысленным и непонятным. Думаю, это была своеобразная форма предупреждения людей. Предупреждения о том, что заговор, попытка переворота вполне реальны. В сущности, Полторанин повторил тот же самый «литературный» прием, к которому несколько ранее в Стокгольме прибег Козырев. И тот, и другой случай показывают, насколько велика в те дни была тревога: это висело в воздухе — вот-вот что-то такое должно случиться, какое-то несчастье, какая-то беда. И тревога не напрасная: почти все, о чем сказал Полторанин в своем интервью 5 января (в этот день состоялась сама беседа), сбылось всего лишь через девять месяцев. Были и вооруженные отряды, действующие в том числе и по приказу спикера, и попытка захватить наиболее важные объекты, и ненадежные силовые министры, и почти полное отсутствие предварительной информации о смертельной угрозе со стороны спецслужб… Разве что «чеченская тема» оказалась у Полторанина несколько преувеличенной.

Что касается ФИЦа, «закрыть» его, естественно, не удалось. 20 января Ельцин своим распоряжением утвердил Положение о Федеральном информационном центре и его структуру, а 27 января назначил двух первых заместителей Полторанина — Владимира Володина и Сергея Юшенкова. Сами эти фамилии, особенно фамилия Юшенкова, свидетельствовали о демократической и прореформаторской ориентации новой организации.

Несмотря на сорвавшуюся попытку уничтожить ФИЦ в зародыше, яростные наскоки на него и его руководителя, понятное дело, продолжались и в дальнейшем.

«Гражданский союз» заигрывает

с Хасбулатовым

К вновь набирающему силу хору критиков Ельцина присоединились и руководители «Гражданского союза». 16 января на пресс-конференции они сообщили, что мирное соглашение, заключенное на VII съезде, не выполняется, и вину за его срыв возложили на президента и его окружение.

Тут, пожалуй, стоит сказать несколько слов об этом политическом блоке — «Гражданский союз».

По мере того, как накалялись страсти в противостоянии между исполнительной и законодательной властью, у политиков, прямо не участвовавших в этих боях, но желавших тем не менее участвовать в общественной жизни, все популярнее становилось слово «центризм». Мало кто знал, да и теперь знает, что конкретно оно означает. Подлинный центризм, наверное, возможен лишь в сформировавшейся, устойчивой политической системе. Там центристы — это политики, занимающие срединную нишу между левыми и правыми. И соответственно, исповедующие определенную идеологию — идеологию центризма. Но в России устойчивой политической системы не было. Напротив, осуществлялся стремительный, конфликтный переход от социалистического государственного устройства к его антиподу — демократическо-рыночному. У того, кто чересчур осторожничал, под предлогом своего «центризма» не примыкал ни к реформаторами, ни к антиреформаторам, не было шансов на особые политические дивиденды. (Это потом, при Путине, так называемые «центристы», а попросту чиновники, послушные Кремлю, оказались в наиболее выгодном положении.) Так что внутри «центристских» организаций постоянно действовали центробежные разрывные силы, усиливаемые внешним притяжением противоположных политических полюсов. Рано или поздно — некоторые уже на самых ранних этапах — эти «мудрейшие из мудрейших» вынуждены бывали примкнуть к одной из воюющих сторон.

Одним из наиболее заметных в ту пору «центристских» блоков и был как раз «Гражданский союз», объединивший несколько политических организаций различного толка. О его создании было объявлено 21 июня 1992 года на Форуме общественных сил. Собственно говоря, то, что это никакое не центристское, а сугубо антиреформаторское объединение, стало ясно с самого начала, после оглашения его программных тезисов. Ключевым среди них был известный тезис — необходима «немедленная и радикальная корректировка социально-экономической политики», смягчение ее, прежде всего — для предприятий госсектора. Способы «смягчения» на протяжении всего периода реформ чаще всего предлагались одни и те же — ослабление финансово-кредитной политики, накачка экономики «пустыми» деньгами для обеспечения предприятий оборотными средствами и т. д. Что, естественно, перечеркивало усилия правительства по финансовой стабилизации. В программе ГС, конечно, присутствовал ряд вполне благородных и привлекательных целей — «остановить обнищание народа», «не допустить обвальной безработицы», «превратить рост доходов населения, повышение его платежеспособного спроса и жизненного уровня в локомотив развития экономики», «сохранить созданный громадными усилиями производственный и научно-технический потенциал, не допустить деиндустриализации страны» и т. д. Вот только инструменты, с помощью которых можно было бы достичь этих великолепных целей, по крайней мере в обозримые сроки, не указывались.

Довольно разношерстной была и компания руководителей «Гражданского союза». В ее составе, например, пребывали тот же Александр Руцкой, давно уже пустившийся в самостоятельное, отдельное от Ельцина, политическое плавание (в ГС он представлял Народно-патриотический союз России), Николай Травкин, пытающийся примкнуть к какому-то берегу со своей Демпартией России, но так и не нашедший тогда своего места в новом политическом пространстве, Аркадий Вольский, сделавший ставку на директоров предприятий, к тому моменту уже начавших потихоньку приватизировать возглавляемые ими предприятия и превращаться в бизнесменов (с декабря 1991-го он возглавлял Союз промышленников и предпринимателей)… Пожалуй, именно к Вольскому в наибольшей степени в наших условиях было приложимо понятие центрист: он как раз встрял посередине между промышленниками (директорами), тянувшими назад, в социализм, и той частью директорского корпуса, которая постепенно становилась предпринимателями и все больше начинала смотреть вперед, а не назад. Что касается Руцкого, он, разумеется, даже близко не был никаким центристом. Как мы знаем, именно он первым выступил против реформаторской деятельности правительства Ельцина — Гайдара и к июню 1992-го уже весьма далеко продвинулся по этому пути.