Олег Мороз - Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы)

• Название: Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы)
• Автор: Олег Мороз
• Издательство: Радуга
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-05-006170-9

Книга известного публициста Олега Мороза посвящена одному из самых важных периодов нашей недавней истории — 1992–1993 годам, периоду, когда были начаты и в основном проведены базовые рыночные реформы, радикальным образом изменившие российскую экономику. Немало в то время было сделано также для осуществления важных политических и социальных реформ, направленных на становление и укрепление демократических норм в нашей общественной жизни.

---

Тревожные ожидания демократов полностью оправдались. Со стороны противников Ельцина сразу же началась яростная атака на «президентскую» интерпретацию итогов референдума. Оппозиция с пеной у рта доказывала, что никакого юридического значения они не имеют: это всего-навсего опрос населения. Сторонники президента, понятное дело, отстаивали обратный тезис, — что мандат доверия президенту, выданный народом на референдуме, обладает высшей юридической силой и не требует никакого дополнительного подтверждения.

Попытку принизить значение референдума предпринял, в частности, Хасбулатов. В статье, опубликованной 30 апреля, — естественно, в «Российской газете», — он утверждал, что голосование по первым двум вопросам не имеет «решающего» значения. Дескать, он, Хасбулатов, давно об этом предупреждал, а Конституционный Суд своим решением от 21 апреля «окончательно обесценил» итоги ответов на эти вопросы (то, что КС признал частично неконституционным постановление IX съезда по референдуму, — это, оказывается, победа Съезда). «Решающее» значение, по мнению спикера, имеют лишь результаты голосования по четвертому вопросу — «о судьбе парламента». А они, как полагает Хасбулатов, явно свидетельствуют «о победе парламентаризма» в России: «Народ повелел Съезду быть и стоять на защите закона против волюнтаризма и произвола тех сил, которые любой ценой стремились нарушить баланс законодательной и исполнительной властей».

Соответственно, теперь, после референдума, как считает спикер, «стало ясно, что конституционные изменения могут проходить только через Съезд. Это его стопроцентная прерогатива… Все химеры с конституционными инициативами в обход Съезда лопнули… «Номер» с президентской конституцией не пройдет. Вопрос о новой конституции — это прерогатива Съезда. Съезд ее примет, согласовав с субъектами Федерации, и на ее основе проведет выборы в положенные сроки, в соответствии с волей народа».

На каком основании сделаны такие выводы? Как-никак на референдуме люди проголосовали за доверие президенту, а вопрос о доверии Съезду депутаты на всякий случай вообще не вынесли на голосование, так что он остался не выясненным. Правда, косвенный ответ на него содержится в голосовании по третьему и четвертому вопросу, но опять-таки он не в пользу Съезда: за досрочные выборы депутатов проголосовало на 8,6 процента от списочного состава избирателей больше, чем за досрочные выборы президента. Более девяти миллионов человек в большей степени не доверяют Съезду, нежели президенту. Такие результаты как минимум не свидетельствуют, что Съезд получил тут какие-то преимущества перед президентом. Такова элементарная логика. Но у Хасбулатова свои представления о ней. Справедливо полагая, что теперь Ельцин, опираясь на результаты референдума, главный упор сделает на работе над новой конституцией, спикер торопится застолбить тут свои позиции, продекларировать преимущественные права, которые якобы дают ему и его единомышленникам итоги состоявшегося плебисцита.

Впрочем, почувствовав всю неадекватность своей оценки этих итогов, Хасбулатов вынужден сквозь зубы признать: хотя «антисъездовские силы, стремившиеся к осуществлению режима личной власти», и не сумели достичь этой «стратегической цели», в то же время они смогли «частично» решить поставленные задачи — им «удалось «выколотить» у значительной части населения согласие на осуществление социально-экономического курса и одобрение деятельности президента». Потом — снова это признание, на этот раз даже и без «выколотить»:

«Полученные результаты говорят и о серьезной базе поддержки президента и его экономического курса. Это факт, и с этим нельзя не считаться. Если президент в рамках закона и Конституции без всякой «чрезвычайщины» будет стремиться продолжить свою реформаторскую линию, то мы должны поддержать его в этом в разумных пределах, еще четче обозначив при этом наше понимание реформ и всех других сфер государственной политики — и внутренней, и внешней».

Естественно, обещания, что президент получит поддержку депутатов в проводимых им реформах, остались пустой декларацией. От недели к неделе сопротивление реформам будет нарастать, пока не закончится… известно чем.

Оппозиция предприняла и другие шаги, имеющие целью показать, что она вовсе не намерена складывать оружие. 28 апреля ВС повторно рассмотрел возвращенные президентом на доработку законы о государственной охране высших органов исполнительной и представительной власти России. В частности, Ельцин предложил поправку, по которой общее руководство федеральными органами госохраны должен осуществлять президент — по его мнению, это соответствовало положениям закона «О безопасности». В ходе обсуждения Хасбулатов аттестовал позицию президента по рассматриваемым законопроектам как «претензию сконцентировать в своих руках всю эту систему». Он потребовал оставить охрану Верховного Совета в ведении парламента. Поправки Ельцина были отклонены.

Через несколько месяцев, а именно в сентябре — октябре, стало вполне понятно, почему Хасбулатов так упорно боролся за сохранение собственной «гвардии».

Окончательные итоги референдума

5 мая Центральная комиссия всероссийского референдума подвела его окончательные итоги. Как и предполагалось, они отличались от предварительных на десятые и сотые доли процента. За доверие Ельцину проголосовали 58,7 процента принявших участие в референдуме, социально-экономическую политику президента и правительства одобрили 53 процента. За досрочные выборы президента подали свой голос 31,7 процента от списочного состава российских избирателей, за досрочные выборы депутатов — 43,1. Таким образом, решения по первым двум вопросам были объявлены принятыми, по третьему и четвертому — нет.

Имеют ли они юридическую силу?

Как уже сказано, президентская сторона была непоколебимо убеждена — и это свое убеждение она отстаивала все последующие месяцы, — что итоги референдума имеют правовой характер. Об этом, в частности, сразу же после плебисцита на встрече с журналистами заявил Сергей Филатов.

— Должностные лица законодательной и исполнительной власти, — сказал он, — должны подчиниться воле народа. Дополнительные решения для реализации итогов референдума не нужны. Программа действий президента должна выполняться, и парламент обязан дать ей законодательную поддержку.

Сходным образом высказался и Сергей Шахрай. Он заявил, что после 25 апреля нынешний депутатский корпус не вправе отрешить президента от должности, разогнать правительство, принять новую конституцию.

— Референдум состоялся, — заявил вице-премьер. — В соответствии с законом, он обладает высшей юридической силой и не требует утверждения… Верховному Совету и другим органам власти, учитывая волю народа, необходимо отменить или приостановить те их решения, которые направлены на свертывание реформ.

В таком же духе высказались члены Президентского совета. На его заседании, состоявшемся 29 апреля, отмечалось, что по результатам референдума должен быть отменен целый ряд законов, ограничивающих права президента и правительства.

По словам Вячеслава Костикова, после 25 апреля Ельцин получил «новую и очень сильную легитимацию». Он стал «единственной легитимной силой в России, поскольку все остальные, в том числе Съезд и Верховный Совет и депутатский корпус, являются отблеском увядшей легитимности ушедшего Советского Союза». Как заявил Костиков, ни ВС, ни Съезд «больше не имеют никакого юридического права затрагивать прерогативы президента».

В действительности закон «О референдуме РСФСР» 1990 года, в соответствии с которым и проводился плебисцит, как минимум был неполон. Как минимум он оставлял пробелы, позволявшие той и другой стороне интерпретировать результаты референдума в свою пользу. Согласно этому закону, принятое на референдуме решение должно быть опубликовано не позднее семи дней после голосования и вступает в силу в день опубликования. Это решение может быть изменено либо отменено только другим референдумом. Но что означает словосочетание «решение вступает в силу»? В отношении двух последних вопросов это ясно: досрочные выборы президента и депутатов либо проводятся, либо не проводятся. В данном случае было решено: досрочные выборы не проводить. Все, баста, разговор окончен. Что касается двух первых вопросов, они сформулированы так, — тут их авторы-депутаты хорошо подстраховались, — что неясно, какой смысл имеет формула «решение вступает в силу». Да, большинство проголосовавших доверяет президенту. Да, большинство одобряет проводимую им и правительством с 1992 года политику. Ну и что? Каковы юридические последствия этого? Можно ли, например, в случае чего в порядке, предусмотренном Конституцией, объявить президенту импичмент? Одна сторона уверенно отвечала на этот вопрос «да», другая — «нет».