Хесуальдо - Артигас

• Название: Артигас
• Автор: Хесуальдо
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1968

Книга посвящена национальному герою Уругвая, одному из руководителей Войны за независимость испанских колоний в Южной Америке, Хосе Артигасу (1764–1850).

---

Артигас нередко задумывался над тем, где следовало бы расположить штаб Федеральной лиги. Он должен был находиться в таком месте, откуда можно было бы наблюдать за противником и в случае необходимости быстро приходить на помощь провинциям, входившим в состав лиги. Такое место было найдено на плоскогорье Эрвидеро, на берегу реки Уругвай, в тридцати километрах к югу от города Сальто. Называлось оно Пурификасион (очищение), что как бы подчеркивало чистоту целей лиги. В июне Артигас прибыл сюда со своим штабом.

С географической точки зрения место было очень выгодным. Плоскогорье Эрвидеро заканчивалось глубоким оврагом, на дне которого с шумом мчалась бурная река.

Отсюда, с высоты, видно было все, что происходит на территории протектората. Прямо, на низком берегу реки, лежали степные просторы провинции Энтре-Риос. На флангах протекали реки Чапикуй и Эрвидеро, притоки реки Уругвай. Они растянулись вдоль всего высокого плоскогорья, позади которого терялись в дымке холмы провинции Восточного берега. Таким образом, место было выбрано очень удачно. Отсюда можно было меньше чем за два дня дойти до Монтевидео и еще скорее — до границ с Бразилией. Но ближе всего, примерно в часе езды, находилась провинция Энтре-Риос, за честолюбивыми каудильо которой Артигас должен был наблюдать особенно тщательно.

В лагере Пурификасион, помимо войск и свиты Артигаса, находились пленные, захваченные во время военных действий, а также приезжавшие сюда политические союзники; были здесь и торговцы, мелкие лавочники, ремесленники и различный люд, обслуживавший лагерь.

Сам городок состоял из дюжины домов и нескольких бедных ранчо. Дом Артигаса был более чем скромен, чтобы не сказать беден. В этой спартанской обстановке он жил и руководил теми провинциями, которые находились под его протекторатом.

Сохранились свидетельства людей, посетивших Артигаса в этом доме. Один из них, английский торговец Робертсон, занимавшийся перепродажей кож в местечке Гойа, оставил прекрасные мемуары, в которых он рисует Артигаса в его домашней обстановке. В то время как Артигас «ел жареное мясо, запивая его можжевеловой водкой, налитой в рог», оборванные офицеры из ближайшего окружения Артигаса тоже ели и пили, сидя у очага, зажженного прямо на полу. Робертсон отметил, что Артигас сидел на воловьей шкуре, так как стоявшие в комнате два стула были заняты его секретарями, которые писали что-то под его диктовку, не обращая никакого внимания на суматоху, царившую в доме. Пол был усеян конвертами, на которых можно было прочесть имя адресата; «Его высочеству протектору». Автор воспоминаний добавляет; видя Артигаса за работой, он подумал, что, если бы дела всего мира легли на его плечи, он вел бы себя точно так же: «Этот человек, казалось, был совершенно отрешен от окружавшей его суеты и шума; и если бы можно было говорить о нем только с одной этой стороны, то я назвал бы его самым великим полководцем наших времен».

Чтобы дополнить картину внутреннего убранства дома Артигаса, надо сказать, что в комнате стояла еще походная кровать. Все здесь говорило об аскетическом, почти монашеском образе жизни хозяина.

Артигас управлял и руководил спокойно, всегда оставаясь таким же патриархальным и демократическим. Это о нем сложили куплеты:

Народ зовет тебя другом,
Солдат называет отцом,
Ты милостив к побежденным
И яростен в битве с врагом…

Артигас управляет Восточной провинцией

Дернемся теперь к тому, что происходило в Монтевидео, который находился тогда в очень тяжелом положении. После того как испанцы оставили город, его начали грабить аргентинцы. За исключением кучки богачей, население жило в нищете. В городе чувствовалось отчаяние и глухое сопротивление жителей (почти без исключения — испанцев) политике новой власти, власти патриотов.

Был еще один важный момент в жизни города — поведение губернатора Монтевидео Оторгеса. Больше всего его заботили его костюмы (он уделял этому много внимания) и его дом, обставленный дорогой мебелью и увешанный коврами. Человек низкой культуры, он как был, так и остался малограмотным сельским управляющим. Ничего не сделал он для того, чтобы наладить управление городом. Естественно, что вскоре Оторгес стал игрушкой в руках бессовестных политиканов, которые попытались противопоставить его власть власти Кабильдо и даже Артигаса. Он постепенно скатывался на путь, ведущий к измене революции.

Эти политиканы (Артигас называл их «плохие американцы») сеяли интриги и ссоры, сталкивая Оторгеса с Кабильдо по всем проблемам, и прежде всего по вопросу о налогах. Они всячески защищали такие меры, против которых выступал Артигас, мечтавший, чтобы народ, наконец, смог свободно вздохнуть, избавившись от бесконечных поборов, и не дрожал бы от страха при одном слове «контрибуция». Столкновения происходили и по многим другим вопросам. Интриганы не только сеяли смуты, но и организовывали беспорядки с целью удержать губернатора у власти даже тогда, когда Артигас предложил Оторгесу уйти в отставку. Оторгес совершал вместе со своей камарильей множество злоупотреблений; Кабильдо, в сущности, тоже занимался вымогательством, хотя и во имя добрых целей, в частности, облагал налогами торговлю, которая и без того влачила жалкое существование. Узнав об этом, Артигас написал письма в Монтевидео, сначала из Ла-Бахады, а затем из лагеря в Пурификасионе. Он писал в них, что чрезвычайно озабочен всем происходящим. А 24 мая Артигас послал просьбу об отставке, в которой писал, что «он отдает народу Восточного берега власть, предоставляя ему возможность предпринимать те меры, которые он сочтет нужным для гарантирования безопасности и счастья». Одновременно он просил сообщить, кому он должен передать войска и снаряжение, которые находились в его распоряжении. «Я бессилен, — писал Артигас, — служить нашему делу в условиях, когда мои предложения не уважаются и не утверждаются».

Письмо Артигаса взволновало членов Кабильдо — они считали свои действия вполне правильными и не видели за собой вины. Чтобы ликвидировать конфликт, они решили послать к Артигасу миссию. В нее вошли два человека: Антолин Рейна и Ларраньяга, когда-то бывший делегатом от Восточного берега на ассамблее и оставшийся в Буэнос-Айресе после получения там поста. Теперь Ларраньяга занимался в Монтевидео церковными делами и был, как и Антолин Рейна, рехидором городского совета. Получив письменные полномочия, они отправились в Пурификасион: Ларраньяга был человеком наблюдательным и впоследствии написал заметки о своем путешествии. Эти заметки являются весьма важным документом, дающим представление о провинции Восточного берега той эпохи, а также рисующим облик Артигаса и его штаба.

Эмиссары выехали из Монтевидео в последнее воскресенье мая в повозке, запряженной двумя мулами, в сопровождении эскорта из восьми человек. Они пересекли многоводную реку Санта-Лусию и теперь ехали по выжженной дороге. Пустынный и дикий пейзаж смягчали посевы кукурузы, пшеницы и тыкв. Изредка в этой пустынной местности встречали ранчо, рядом с которыми обычно находились своеобразные амбары — вернее, навесы из бычьих шкур, растянутых на четырех жердях, где крестьяне хранили зерно.

Ларраньяга отмечает, что здесь в хозяйстве используется для самых разных целей один и тот же материал — кожи. Из кожи делали крыши, окна, стены, многие орудия труда голубятни и даже лодки.

Кое-где давали о себе знать трудности здешней жизни. Нищета и нехватка жилищ были так велики, что иногда путешественникам приходилось ночевать под деревом, около какого-нибудь ранчо, рядом с амбарами. Так как время было зимнее, они согревались у очага, укрывшись шкурами. Огонь очага спасал их от нападения диких собак — эти собаки были настоящим бичом этих мест еще со времени борьбы против английской интервенции. Ужинали они тут же, у очага, куропатками или тушеным говяжьим мясом с овощами.

Ларраньяга рассказывает далее: после переправы через речку Монсон рехидор Рейна заметил ему, что они находятся на его землях. Как замечает автор, «каждое из здешних поместий было так велико, что территория его была больше многих стран Европы».

Пройдя Мерседес, они пересекли реку Рио-Негро. Здесь они встретились с Риверой, который переправлялся через реку в каноэ. Они беседовали с ним около часа. Ларраньяга описывает его как молодого человека лет двадцати пяти, хорошего телосложения, с большими глазами. Он был вежлив и выражался изысканно. Одежда его была довольно простой: английские ботинки, панталоны и куртка из тонкой шерсти, большое сомбреро. На нем не было никаких знаков отличия, кроме сабли и шелковой петлички красного цвета. Его сопровождал адъютант, одетый точно так же.

После двенадцати дней путешествия миссия приехала в Пайсанду, куда в то же время прибыли и другие депутации, в том числе двое посланцев Буэнос- Айреса — Пиво и Риварола. Ларраньяга называет Пайсанду «городом индейцев»; он невелик, в нем не более двадцати пяти домов, все они соломенные; вблизи города расположены английская скотобойня и порт, в котором стояли два корабля под английским флагом. «Вот и все, что можно было здесь увидеть», — заключает Ларраньяга.