Владимир Брюханов - Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер

• Название: Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер
• Автор: Владимир Брюханов
• Издательство: Интеллектуальная книга
• Жанр: Политика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-902699-02-6

Владимиру Брюханову, известному историку, живущему в Германии, путем логического анализа и с использованием всей архивной документации, обнаруженной в России и за рубежом, впервые удалось завершить расследование знаменитой и загадочной гибели полковника Альфреда Редля — одного из руководителей военной разведки и контрразведки Австро-Венгрии, обвиненного в 1913 году в сотрудничестве с русскими. Развеяна легенда о неудачливом и нищем художнике Адольфе Гитлере, якобы бедствовавшем в Вене и в Мюнхене в годы, предшествовавшие Первой Мировой войне: он оказался одной из ключевых фигур хитроумных игр полковника Редля, деятельным и результативным героем международных столкновений.

---

Редль, вроде бы, оплачивал и квартиру Хоринки — по 238 крон за три месяца.

Кроме того, Хоринка периодически получал от Редля крупные подарки: автомобиль стоимостью в двенадцать с половиной тысяч крон, две скаковые лошади — каждая стоимостью по 2 000 крон.[578]

Несколько по-разному все эти сведения преподносятся в различных публикациях, но в данном случае нужно считать, что расхождения несущественны: никакого значения не имеет для нас то, оказалось ли у Хоринки одной лошадью или одним автомобилем больше или меньше!

12 тысяч крон Редль выделил на мебель в квартире Хоринки; письменным договором было оговорено, что мебель подлежит возврату, если в квартире будет происходить непотребное поведение.[579]

Отношения Редля с Хоринкой развивались далее следующим образом: последний обязал Редля оплачивать его связи с девушками. Притом также было письменно оговорено, что девицы будут ночевать в квартире Хоринки не более двух раз в неделю.

Вопреки договоренностям, Хоринка обзавелся постоянной подружкой, Марией Добиас, вместе с которой вознамерился основательно растрясти финансы Редля.

Так, например, Редлю был выставлен счет за ее пребывание в санатории и сделанный при этом аборт.

Каким образом в эти сюжеты вписывается сифилис — совершенно непонятно!

С отбытием Редля в Прагу в октябре 1912 его отношения с Хоринкой перешли преимущественно в эпистолярную форму общения.

Одно из писем Редля к Хоринке (без даты) из «Дела Редля» приводится Маркусом:[580]

«Дабы доказать тебе, что я — вопреки твоему воображению — по-прежнему по-отечески к тебе привязан и, вопреки твоим дерзостям, всегда имею и имел перед моим внутренним взором только твоё благополучие и, стало быть, являюсь твоим другом в подлинном и самом благородном смысле этого слова — и всегда хочу быть таковым — я протягиваю тебе руку примирения и предлагаю — как я это только что сделал в телеграмме — встретиться для разговора с целью выяснения наших разногласий и недоразумений.

Я надеюсь, что ты будешь разумным и сохранишь своё спокойное состояние духа и тем самым сделаешь возможным наш общий возврат на ту основу, каковая помогала нам на протяжении столь многих лет оставаться близкими друг другу».[581]

При обыске в квартире Редля в Праге нашлось также недавнее письмо к нему Хоринки, где тот предупреждал, что Мария выпрашивает деньги на белье, но он, Хоринка, рекомендовал ей для этого самой обратиться непосредственно к Редлю.[582]

Переписка завершалась письмом от Хоринки, полученным Редлем 22 мая 1913 года: Хоринка сообщал о принятом решении жениться на Марии Добиас.

В черновике ответа, так и не отосланного Редлем и найденного в корзине для выброшенных бумаг в его квартире в Праге, Редль упрекал Хоринку, предостерегал его от женитьбы, предупреждал о продажности женщин и пытался напомнить о тех благословенных временах, которые они проводили вместе.[583]

Вот с такими-то мыслями и настроениями Редль и отбыл вечером 23 мая 1913 года в Вену, где и завершилась его жизнь.

Вся квартира Хоринки в Вене[584] и оказалась заполнена тем невероятным ворохом различных вещей, которым пестрят многочисленные описания имущества, якобы оставшегося после смерти Редля. Еще Киш приводил этот список, начиная с упомянутых ящиков шампанского и включая 195 верхних рубашек и 400 пар лайковых перчаток; там же было обнаружено 15 184 кроны и 100 геллеров наличными.[585]

Причем Киш не утверждал, в отличие от последующих эпигонов, что все это было найдено при обыске в квартире Редля, о котором сам он был подробно наслышан от своего футбольного коллеги слесаря Вагнера.

Весь этот список, лишь незначительную часть которого мы воспроизвели, включал итоговое имущество Редля, которое суд постановил распродать. Оценочная стоимость домашнего барахла, находившегося главным образом в квартире у Хоринки, составила 5 966 крон 38 геллеров.[586] Сюда, возможно, вошла и стоимость фотооборудования, размещавшегося на квартире у Редля. Но автомобиль (принадлежавший Хоринке; машина Редля, напоминаем, так и не была выкуплена Редлем у фирмы-продавца), лошади и мебель, очевидно, оценивались отдельно.

Это судебное решение фактически означало конфискацию имущества, полученного Хоринкой от Редля, и обращение его в деньги, судьба которых оказалась затем крайне удивительной; но об этом — позднее.

Хоринка создал всем своим обликом и своими показаниями вполне четкие впечатления у суда, в результате постаравшегося раздеть лейтенанта до нитки.

Вслед за тем офицерский суд чести разжаловал Хоринку в рядовые.

Однако, что существенно, при всем при том не было установлено никакого отношения Хоринки к предательству и к шпионской деятельности Редля[587] — вопреки инсинуациям на эту тему в целом ряде несолидных источников.

Единственной уликой, вызвавшей у суда подозрения в данном отношении, оказалось большое количество ключей от замков, обнаруженное при обыске у Хоринки. Последний заявил, что ключи случайным образом скопились в течение всей его жизни — и это никак не было опровергнуто.[588]

О том, кто и что предшествовало Хоринке в жизни Редля, не известно почти что ничего.

Единственным исключением выглядит статья в «Новом венском журнале» («Das Neue Wiener Journal») от 20 апреля 1929 года, в которой рассказывалось, что некоторое время назад (неясно — несколько ли лет, месяцев или недель) польская полиция провела налет на «Клуб гомосексуалистов», обнаруженный в районе Центрального вокзала Варшавы[589] — теперь уже столицы независимой Польши.

Георг Маркус, излагающий содержание этой статьи,[590] заключает в кавычки короткие прямые цитаты из нее — мы это воспроизводим в нижеследующем сокращенном переводе.[591]

В статье рассказывалось, что среди членов разоблаченного клуба были «тысячи дегенератов из лучших слоев общества». Полиции удалось задержать нескольких «добытчиков», задачей которых было заманивать несовершеннолетних прямо с улицы. Среди арестованных оказался бывший капитан Генштаба Австро-Венгрии Рудольф Метерлинг — «он был не только основателем и основным руководителем клуба, но и тем лицом, которому в вину вменялось растление трех несовершеннолетних мужского пола».

При обыске квартиры Метерлинга были найдены доказательства того, что в свое время (как следует из контекста книги Маркуса — приблизительно в 1905 году) он в Вене являлся любовником Альфреда Редля; сам Метерлинг был тогда молодым лейтенантом. Из писем, которые были обнаружены у Метерлинга, следовало, что «за свои любовные услуги он получал от Редля большие суммы денег».

У Метерлинга был обнаружен также целый ряд фотографий различных мужчин, подлежащих идентификации. Не уточняется, однако, все ли сцены на снимках имели гомосексуальный характер. Один из мужчин при этом был идентифицирован: это оказался денщик Редля, очевидно — упоминавшийся Йозеф Сладек (Маркус не называет его имени).

Притом Маркус напомнил, что в свое время Урбанский высказывал предположение о гомосексуальной связи Редля с денщиком, на что якобы указывали крупные суммы, уплачиваемые последнему; в частности, была установлена одна такая выплата размером в 100 крон.

Маркус завершает изложение текста статьи указанием на то, что Редль пристроил Метерлинга на службу в Австро-Венгерский Генеральный штаб, а с другим своим возлюбленным он позднее неудачно пытался это повторить — здесь очевидный намек на Штефана Хоринку, который появился на смену Рудольфу Метерлингу, как упоминалось, в 1908 году.[592]

Вот, собственно, и все.

Остается неизвестным, существовал ли варшавский «Клуб гомосексуалистов» еще до Первой Мировой войны — это могло бы прояснить мотивы частых поездок Редля в Варшаву.

Так или иначе, но Редль имел немалый собственный опыт гомосексуалиста, который он и постарался использовать в поединке со своим русским коллегой Занкевичем.

5.2. Один любовник на двух полковников

Итак, Ронге рассказывал: «В наши руки попали два его [Занкевича] помощника, Беран и Хашек /…/.

Беран имел задание обследовать округ 8-го корпуса в Праге и сообщить результаты этого обследования непосредственно в Петербурге. Беран уверял, что он не виноват, и объяснял свое знакомство с полк[овником] Занкевичем развратными привычками последнего, для удовлетворения которых он искал знакомства с одним офицером, а Беран ему в этом помогал. В приговоре суда было указано, что Занкевич навряд ли искал бы для своих развратных привычек офицера из высшего командного состава» — и это, повторяем, прямое указание на то, что Занкевич был гомосексуалистом.

Большого ума, как мы полагаем, Ронге для такого открытия не понадобилось: Беран, захваченный со шпионским письмом на Венском почтамте, был вынужден объяснять свое попадание в столь неприятную историю меньшим злом для себя — гомосексуализмом клиентов, обслуживанием которых он и занимался — пока неважно, в чем конкретно заключалась его собственная роль. Приблизительно такой же оказалась, как мы видели, и позиция Хоринки, представшего перед судом.