Владимир Брюханов - Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер

• Название: Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер
• Автор: Владимир Брюханов
• Издательство: Интеллектуальная книга
• Жанр: Политика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-902699-02-6

Владимиру Брюханову, известному историку, живущему в Германии, путем логического анализа и с использованием всей архивной документации, обнаруженной в России и за рубежом, впервые удалось завершить расследование знаменитой и загадочной гибели полковника Альфреда Редля — одного из руководителей военной разведки и контрразведки Австро-Венгрии, обвиненного в 1913 году в сотрудничестве с русскими. Развеяна легенда о неудачливом и нищем художнике Адольфе Гитлере, якобы бедствовавшем в Вене и в Мюнхене в годы, предшествовавшие Первой Мировой войне: он оказался одной из ключевых фигур хитроумных игр полковника Редля, деятельным и результативным героем международных столкновений.

---

Но все же почему Занкевич уехал, если ему ничего не угрожало?

Ведь избежать провокации, если он ее опасался, можно было элементарно просто: порвать с Яндричами — и все! Чего же ему, защищенному дипломатическим иммунитетом, было еще бояться?

А вот происшедшее самовольное оставление поста военного атташе — не такой уж маленький грех!

Не мы первые задумались над этими вопросами, ответы на которые нам еще предстоит изложить и обосновать.

Сейчас покажем, как с этой же задачей справился один из наших предшественников, уже цитированный Валерий Ярхо.

Начнем с повторения приведенной ранее фразы — и продолжим далее:

«Бежать Зенькевича[490], руководителя разведывательной сети в Австро-Венгрии, побудил арест австрийской контрразведкой в Будапеште русского резидента Николая Бравуры.

Среди арестованных офицеров особенно выделялись хорваты братья Ядрич[491]. Оба сделали блестящую карьеру, старший брат, полковник, служил в австрийском Генеральном штабе, младший был воспитателем кадетского корпуса в Вене, где обучались дети военной элиты. Братья передали в распоряжение агентов русского Разведывательного бюро[492] планы новейших крепостей на австро-русской границе, укрепленных районов Львова и Кракова, всей военной инфраструктуры приграничья.

Полковник Ядрич привлек к работе на русскую разведку сына своего командира, генерала Конрада фон Генцендорфа. Фон Генцендорф-младший ходатайствовал о Ядриче перед отцом, а тот поручал полковнику важные задания, которые полковник образцово выполнял, что весьма способствовало его карьерному росту и одновременно открывало доступ к самым секретным документам, которые он беззастенчиво копировал.

Чины контрразведки, производившие обыск в доме младшего фон Генцендорфа, испытали шок, когда в обнаруженном тайнике помимо секретных бумаг, подготовленных для передачи, нашли и русский паспорт, выписанный на имя хозяина. Там же была найдена и приличная сумма денег: дружбу с разведкой деликатно подогревали материально, и от Ядрича фон Генцендорф-младший получил свыше 150 тысяч крон. /…/

Разоблаченных русских агентов судили военным трибуналом. Старший из братьев Ядрич получил двадцать лет крепости, младший — четыре года. Что стало с Бравурой, доподлинно неизвестно».[493]

Тут и перевирание фамилий, и превращение лейтенантов в полковники (это, как мы уже объяснили, не должно вменяться в вину лично Ярхо), и небрежное жонглирование ста пятидесятью тясячами крон, откуда-то взявшихся у «Ядрича», и даже сын начальника Генштаба.

Поясним, откуда взялся этот последний.

В конце 1913 или в начале 1914 года за границей очутились два бывших австрийских офицера, сотрудничавших с русской разведкой. Обоих в апреле 1914 года (это, напоминаем, через год после отбытия Занкевича из Вены) направили в Париж к Игнатьеву, о чем последнему сообщили из ГУГШ: «Игнатьеву, для передачи Вам направляются два субъекта, один сотрудничал с нами, другой — с полковником Занкевичем, бывшим военным агентом в Вене… Первый из них, как он сам себя рекомендовал, бывший австрийский офицер Rudolf Poljak… /…/ Сносился с нами и через Берн, и через Христианию, писал и непосредственно в СПб… Работал с нами с августа прошлого года (1913 г.) /…/

Второй — несомненный бывший австрийский офицер Lionel Lewicky, побочный сын, как думает полковник Занкевич, нынешнего начальника австро-венгерского генерального штаба Конрада… Не особенно ловкий, но усердный и добросовестный работник…»[494]

О первом из них Алексеев сообщает: «В июне 1914 г. Рудольф Поляк был арестован в Австро-Венгрии по обвинению в шпионаже».[495]

О судьбе второго из агентов, равно как и о том, был ли он действительно побочным сыном генерала Конрада, нам ничего доподлинно неизвестно. Можно лишь подчеркнуть, что в связи с указанными сведениями (относящимися к апрелю 1914 года) его арест (имел ли он место на самом деле или нет), расписанный Ярхо, никак не мог предшествовать и даже быть близким по времени к отъезду Занкевича из Вены. По стилю конструирования обманов этот побочный сын — типичное детище майора Ронге!..

В итоге же фантазии Ярхо вовсе не объясняют, почему же Занкевич должен был бежать из Вены. Ведь и арестованный Бравура был, повторяем, вовсе не его агентом…

4.3. Агент № 25

.

Главнейшим пунктом обвинения, выдвинутым против полковника Редля еще в 1913 году и сохраняющим свою силу по сей день, оказалась его выдача русским предвоенного плана развертывания Австро-Венгерской армии. Ронге, повторяем, так написал об этом: «Самым тяжелым его преступлением была выдача плана нашего развертывания против России в том виде, в каком он существовал в упомянутые годы и какой в общих чертах оставался еще в силе».

Однако Редль, как мы могли убедиться, был не единственным и, похоже, не первым каналом, по которому по меньшей мере предполагалась передача этих важнейших сведений: уже в январе 1913 года, как было рассказано, из Петербурга пришел ответ на аналогичные предложения братьев Яндричей; сами эти предложения были выдвинуты, следовательно, или в самом начале января 1913, или в самом конце 1912 года.

Затем мы указали на то, что сам Михаил Алексеев сообщил о поступлении этого плана в Петербург совершенно по другому каналу.

Вот и вернемся к этой истории со всеми ее подробностями.

Слово Алексееву:

«Эта история началась в 1903 г., когда генерального штаба капитан Самойло А.А., помощник старшего адъютанта штаба Киевского военного округа, случайно встретил в Киеве товарища детства — генерального штаба полковника Роопа В.Х., временно оставившего пост военного агента в Вене (который он занимал с 1900 г.) для прохождения цензового командования полком в Белой Церкви. Узнав, что Самойло занимается в штабе округа изучением австро-венгерской армии и ведет ее разведку, Рооп предложил передать ему «всех своих знакомых в Вене, которые могут быть очень полезными по доставке нужных сведений»[496]. Подобный «жест» Роопа, который через несколько месяцев должен был вернуться к исполнению своих обязанностей военного агента, был продиктован тем, что его активная деятельность уже попала в поле зрения австрийской контрразведки. /…/ Сам Рооп передал Самойло далеко не всех своих «знакомых» и после возвращения в Вену успешно добывал в течение двух лет ценную разведывательную информацию, используя негласную агентуру».[497]

Странное начало истории, заметим мы сразу: а что было бы, если бы Самойло и Рооп не встретились случайно? Почему на новую связь был передан именно этот агент, а не другие?

Возможно, что прав Алексеев, который считает, что именно тогда над Роопом нависла конкретная опасность провала. Алексеев ссылается на Ронге, соответствующую цитату из которого мы приводим:

«Официальная Италия, подобно австро-венгерскому министерству иностранных дел, делала вид, что ничего не знает о существовании шпионажа союзника, и дошла до того, что донесла на некоего Умберто Диминича, предложившего итальянскому морскому министерству копии с чертежей австро-венгерских кораблей[498]. По нашим сведениям, итальянцы этим «товаром» были уже обеспечены и указанием на Диминича желали вызвать нас на выдачу итальянцев, продававших итальянские секреты.

Диминич был арестован и признался, что он сбыл эти чертежи русскому военному атташе в Вене, полковнику Владимиру Роопу. При судебном разбирательстве была соблюдена такая деликатность, что покупщик чертежей даже не был назван».[499]

Последняя деликатность и позволила Роопу благополучно вернуться в Вену в 1903 году. Странная, заметим, деликатность. Не объяснялась ли она тем, что австрийцы решили не вспугнуть Роопа, только что заглотившего ценнейшую наживку?

Самойло, во всяком случае, проявил здоровое любопытство и бодрую инициативу — и попытался немедленно познакомиться с таинственным агентом, но из этого ничего не получилось:

««Рооп сомневался, что основной его знакомый (некто «Р»), — вспоминает Самойло, — …согласится повидаться со мной лично, но был уверен, что он поручит это дело надежному лицу»[500]. 23 октября (5 ноября) 1903 г. /…/ Самойло А.А. /…/ выехал в секретную командировку в Австро-Венгрию, где пробыл до 11 (24) ноября этого же года. Все произошло так, как и предсказал Рооп — офицер австро-венгерского Генерального штаба от личного контакта отказался, все условия его сотрудничества с разведкой были оговорены при встрече с посредником».[501]