Дагмар Тродлер - В оковах страсти

• Название: В оковах страсти
• Автор: Дагмар Тродлер
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01170-

Обессиленный, измученный великан стоял перед ней в грязных лохмотьях. Пленник молчал. Но его жадный, внимательный взгляд вонзался в тебя, словно нож входил в растопленное масло. Кто этот человек? Чем провинился?… На его наголо обритой голове видны какие-то знаки, руки и торс испещрены заморскими символами. Король лесных эльфов, полуживой дикарь, чудище, тролль, языческий колдун… Что скрывает этот безгласный варвар? Самые безжалостные истязания не давали ответа на этот вопрос. Только нежному, влюбленному сердцу удастся приоткрыть эту зловещую тайну…

---

На лице его отразилось отвращение. Я вырвала из его рук край накидки и, вскочив с молельной скамьи, заспешила к статуе мадонны.

— Подожди, Элеонора!

Эрик хотел последовать за мной.

— Отпусти меня с миром! — С меня соскользнула накидка, упав напротив колонны.

— Ты больна!

— Дай мне уйти…

За моей спиной закачалась подставка для свечей, и я дошла наконец до статуи. Он медленно приблизился ко мне.

— Ты больна, девочка, это видно даже слепому…

— Уходи, прошу. — Руками я нащупала цоколь статуи, будто могла найти за ней защиту. — Ступай…

Стало так тихо, что слышно было, как капли воды падали в лужу.

— Ну, если ты так хочешь…

Капли стекали равномерно, изменяя звук при падении; казалось, плеск заполнял собой всю часовню.

— Уходи, пожалуйста, — прошептала я.

— Нет, черт возьми! — воскликнул он и стал, словно кошка, бормоча что-то, ходить вокруг колонны. — Призрак, скрывающийся под накидкой, бледный и бессловесный… — Элеонора, ты больна! И врешь! — Он остановился. — Почему ты никогда не говоришь мне правды, девочка?

Моя рука безвольно опустилась. Я закрыла глаза. Попыталась стянуть с руки повязку, нащупала узлы, державшие ее…

Я услышала его дыхание. Он стоял передо мной. Положил руку на мое лицо, будто понял что-то.

— Что ты от меня хочешь? — снова спросила я и отступила за колонну еще на один шаг. Он остался стоять на месте, словно не осмеливаясь нарушить то святое, что я воздвигла между нами.

— Я здесь для того, чтобы спросить, хочешь ли ты пойти со мной? — глухо прозвучал его голос. Светильник закачался со скрипом, рука Эрика тяжело легла на поперечную подпорку

— Через три недели я стану женой Кухенгейма, — произнесла я, подняв голову. — Ты забыл об этом?

— Я ничего не забыл, Элеонора. — Он ухватился за светильник. Одна из свечей упала на пол. Из горячего воска образовалась лужица и, остыв, стала белой. — Ничего. Я люблю тебя. Отсеченная рука и то не приносит столько боли и страданий, как эта жизнь без тебя…

Как четки, перебирала я прочные узлы между пальцами.

— Чего ты от меня хочешь? Ты пришел слишком поздно. Я…

У меня закружилась голова. Руками я пыталась ухватиться за статую, найти в ней опору, чтобы не упасть, но Мадонна не могла мне ее дать.

И тогда он преодолел последний шаг, разделявший нас, взял мою руку и повел меня к почетной скамье аббата, которая стояла впереди, в апсиде.

— Чего я от тебя хочу? — Качая головой, он остановился передо мною. — Как мог я хоть мгновение надеяться…

С этими словами он повернулся, на несколько шагов приблизился к алтарю. Единственная горевшая свеча золотом осветила его волосы, когда он оперся о край алтаря.

— Прости меня, любимая. Прости, если сможешь.

Он снова подошел ко мне, задержал свою руку на моем превратившемся в камень кулаке, все еще сжимавшем розу. Я взглянула на светлые пряди, выделявшиеся на фоне моей траурной накидки.

— Ты… ты недалеко ушел в своем путешествии, — наконец пробормотала я и подавила в себе желание дотронуться до него.

— Не очень далеко, нет. Если быть точным, я добрался до Кёльна. Два корабля ушли на север без меня. А третий… — Он поднял голову. — У меня разрывалось сердце, а сейчас я смотрю на тебя, и до меня доходит наконец смысл слов, которые я нацарапал тебе уже так давно, из той еврейской песни романтического толка, чтобы занять руки, не привыкшие сидеть без дела.

— Слова… — прохрипела я. — Роза в моей руке начала пульсировать. — Я не смогла прочесть твои слова.

— Ты это не читала?

Он медленно сел рядом. Широко открытыми глазами через накидку он смотрел на меня. Меня словно пронзило стрелой, после которой остался горячий след.

— Я не знаю твоего языка.

Когда я опять посмотрела вверх, то его глаза смеялись. Сердце мое пронзила еще одна стрела.

— Ты не вращала предмет? Я хорошо замаскировал слова, потому что боялся постоянной слежки за тобой… О благочестивая Фрея, да ты просто должна была проклясть меня!

Я ответила робким кивком головы. Его рука обхватила мое запястье.

— Тогда прочти это сейчас, любовь моя. Каждое слово истинно, как моя жизнь. — Звуки падающих капель нарушили тишину. Читай, читай, читай.

Я была не в состоянии даже пошевельнуться и лишь водила большим пальцем по деревянной розе, будто во сне…

— Ты устала, — тихо произнес он.

— На больничной койке нет сна. — Глухо прозвучал мой голос. Болезнь, недели, проведенные в одиночестве, проносились в моих воспоминаниях, словно подхваченные ветром листья. Он тихо сидел рядом, давая мне время прийти в себя, несмотря на опасность, угрожающую ему. Тепло его присутствия успокоило меня, помогло взять себя в руки. Крик демонов прекратился. И остались лишь простые и ясные мысли: Эмилии больше нет в живых. Эрик рядом со мной. Эрик здесь. Здесь.

— Мне хотелось бы, я… — Он умолк, насторожившись. Во дворе заржала лошадь, служанки болтали друг с другом. Наверняка они направлялись за ворота замка, чтобы, как это случалось довольно часто, отлынивать от работы. — Когда… когда должна состояться свадьба?

Я сидела выпрямившись. Мечта о близости исчезла, сон прошел. Настоящее приветствовало меня тяжелым ударом руки.

— Через три недели. Если не изменят назначенный срок. Я не хотела бы ни дня более оставаться здесь. Все уже готово. — Я грубо рассмеялась. — Они даже обучили меня ведению домашнего хозяйства.

— Неужели?

Его сарказм обидел меня.

— Наверняка у Кухенгейма есть опытный камердинер, который следит за хозяйством. — Я вздохнула. — Они следят за мной со дня суда Божьего. Есть люди, которые верят… ах, это просто смешно. Рыцарь хорошо вписывается в планы отца с Юлихом. А я должна радоваться тому, что он молод и богат.

— Ты… ты… — Он поперхнулся от волнения. — И ты со всем этим смирилась, счастье мое, графиня?

Он вскочил с места и вновь устремился к алтарю.

— Мне не оставлено выбора.

Он остановился.

— Ты ведь сказал, что жизнь надо прожить достойно, только тогда она будет настоящей жизнью. А сейчас ты появляешься и возмущаешься, слыша, что я именно так и хочу сделать. — Мне стало не хватать воздуха. — Это моя жизнь, и сделка с Кухенгеймом спасет меня!

— На меня обрушилась беда, — услышала я его бормотание и увидела, как он обхватил голову руками. — Должен ли я покориться судьбе или…

— Давай попрощаемся, Эрик. — Его имя, произнесенное мною за долгое время в первый раз, больно укололо меня. — Дай свою руку…

— Я пойду к графу. Твой отец должен знать…

— Он убьет тебя, — прервала я его.

— Значит, так тому и быть, пусть это станет моей смертью.

— А также и моей, и еврея, — вновь оборвала его я. — Эрик, прислушайся к разуму.

— Ты моя жизнь… — Он подошел ближе, и я увидела, как по его лицу струятся слезы отчаяния. — Я не хочу… Ты призрак, разрушающий мои ночи, опустошающий мои сны, ты охотишься, гонишься за мной и вконец запутываешь мою жизнь. Я не могу без тебя жить, я не могу, не могу. — Он встал передо мной. — Дай мне взглянуть тебе в лицо. Лишь один раз. Позволь взглянуть в глаза, которые воруют мой сон, взгляни на меня, Элеонора. И скажи мне, что ты хочешь стать его, — скажи мне это, откинув накидку за которой прячешься…

Преодолев себя, я откинула накидку.

Голодные глаза, с темными кругами вокруг, застыли в ожидании первых слов, страхом были пронизаны черты его лица. Впервые по прошествии долгого времени я вновь так близко увидела перед собой это лицо, его глаза, почувствовав, как его буквально сжигают тоска и боль сродни моей, — тысячи невысказанных слов, содержащих один-единственный вопрос, от которого решалась жизнь, — его, моя и нашего ребенка, о существовании которого он даже не подозревал.

— Я…

Он задержал дыхание. Я обернулась и провела рукой по лицу. Боже праведный, что со мною стало? Может, заблуждение, охватившее меня, или любовь, слепая и бескомпромиссная?

— Я…

Он стоял предо мной, не шелохнувшись, готовый принять мои слова как приговор, перед которым он склонился, как жертва перед топором палача.

— Я…

Как сможем мы прожить друг без друга?

— Я не хочу его.

Глаза его оживились.

— Ты… ты его не хочешь? Но ведь у него есть замок и золото.

— Мне не нужен замок.

— Тебе не нужен его замок?

— Нет. На самом деле нет.

— А его золото?

— Для меня этого золота слишком мало. И никогда не хватит…

Глаза его заблестели.

— Ты не хочешь его?

— Нет, Эрик.

Солнечное чувство разлилось по мне, оно выплескивалось из моей груди, проходило через все тело так, что я улыбнулась и внезапно стала радоваться этому, как малое дитя.

— У меня ничего нет, даже постели, чтобы переночевать.