Дагмар Тродлер - В оковах страсти

• Название: В оковах страсти
• Автор: Дагмар Тродлер
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01170-

Обессиленный, измученный великан стоял перед ней в грязных лохмотьях. Пленник молчал. Но его жадный, внимательный взгляд вонзался в тебя, словно нож входил в растопленное масло. Кто этот человек? Чем провинился?… На его наголо обритой голове видны какие-то знаки, руки и торс испещрены заморскими символами. Король лесных эльфов, полуживой дикарь, чудище, тролль, языческий колдун… Что скрывает этот безгласный варвар? Самые безжалостные истязания не давали ответа на этот вопрос. Только нежному, влюбленному сердцу удастся приоткрыть эту зловещую тайну…

---

пламя бушует питателя жизни,

жар нестерпимый до неба доходит.

(Старшая Эдда. Прорицание вельвы 57)

Кол с грохотом упал на пол недалеко от меня. С улицы донесся страшный шум. Я была вынуждена взглянуть вверх. И в этот самый момент пожалела о том, что нахожусь здесь, — при виде того, что увидела, у меня кровь застыла в жилах.

На затертом полу лежал Гектор, дог аббата, лежал прямо посреди лужи крови. Его обычно такое стройное тело вздулось и почернело. Густые пенистые хлопья свисали с морды. Сладковатый, вызывающий отвращение запах распространялся по помещению. Из тела животного, из самой его середины, торчал мой кинжал — я узнала его по рукоятке из слоновой кости.

В ужасе я окинула взглядом все вокруг и видела пару грязных больших ног в середине комнаты. «Это все сон, — пронеслось в моем мозгу, — и не может быть правдой». Передо мной стоял Эрик. Глаза его были черными, лицо искаженным злобой.

— Один, будь милостив ко мне, — шептал он, — знаю, ты принадлежишь им…

Я не посмела ни на дюйм пройти вперед. Он убьет меня, подумала я, и ничего при этом не почувствует. Демон мести овладел им — сейчас он лишит меня жизни. Все пропало. Длинный путь через лес, страх, боль и то, что всегда было между нами — воображение. Все воображение и фантазия. Дневные сны. Это тебе наказание за твое высокомерие, Элеонора. Прими смерть от руки своего раба-язычника.

Пугающе медленно он подошел ко мне. Его шаги вновь напомнили о хищном животном, готовом в любой миг броситься на свою жертву. Так же медленно я поднялась, руки же мои вцепились в остатки двери. Без борьбы я не сдамся… Кол! Я быстро взяла его с пола и держала перед собой острием вперед, будто хотела отбиться от кусачей собаки.

— Не прикасайся ко мне, — выкрикнула я. — Еще один шаг и если ты дотронешься до меня, то берегись! Я…

Он уверенной проступью направлялся ко мне. Глаза его горели. Еще никогда я не боялась его так, как в этот момент, когда он шаг за шагом приближался ко мне, готовый отобрать у меня жизнь…

— Ты мне ничего не сделаешь…

Мой кол уже коснулся его груди. Железу передалось его тяжелое дыхание. Ловким ударом он выбил из моей руки кол и с презрением, как какую-нибудь зубочистку, бросил его позади себя. Прямо над нами вновь ударил гром, и так сильно и страшно, как никогда до сих пор, будто небо раскололось. Я испугалась и отпрянула, но было уже слишком поздно. Они приблизился ко мне еще на один шаг и протянул руки вперед. И в это мгновение оглушающий раскат грома обрушился на мою голову, сковав члены, и с такой силой прошел через мой позвоночник в землю, что я задрожала… Его пальцы обвили мою шею, прежде чем я смогла закричать, большие пальцы сомкнулись, я услышала скрежет его зубов, умоляюще схватила его руки и в смертельном страхе вонзила ногти в его плоть.

Тогда давление этих сверхмощных больших пальцев ослабло, и мне удалось вздохнуть. Над нашими головами с неба все еще раздавался грохот, страшный, как дикий зверь. Трясясь всем телом, я упала напротив дверного проема.

— Niđingsvig![35]

Он хотел меня убить, сзади, как трус, убить, — пронеслось в моем мозгу Я глубоко вздохнула. Пальцы неожиданно задрожали и разжались. Уставившись в землю, я старалась удержаться на ногах. Он повернулся и заходил взад и вперед, взад и вперед… Вот он облокотился на камин. Мои руки потянулись к шее, которая после грубой хватки горела. Ничего не понимая, я качала головой, неподвижным взглядом уставилась в его спину. Резкая, яркая вспышка промелькнула в небе, сопровождаемая очередным раскатом грома, пытавшемся уже в который раз расколоть небо. Маленький домик задрожал. В испуге я прижалась к двери. Эрик даже не шелохнулся.

Мне захотелось как можно быстрее убежать отсюда подальше. Но вместо того чтобы уйти, я за крыла за собой разбитую в щепки дверь и прикусила дрожащие губы. Останься, останься, Элеонора. Моя нога наткнулась на железный кол, покатившийся с металлическим звоном по полу.

— Почему? — прошептала я.

Схватившись рукой за живот, он закачался. Лихорадка? И воспринимает ли он меня вообще? Я набралась храбрости и придвинулась к нему. Последняя попытка.

— Бежать отсюда, бежать, бежать…

И вдруг страшный приступ кашля сотряс все его тело. Хватая ртом воздух, он пытался остановить кашель. Я протянула руку и, не прикасаясь к нему, попыталась разрушить стену вражды, которую он снова воздвиг между нами. В этот самый момент он повернул голову и зло посмотрел на меня.

— Если вы не отпустите меня, я буду вынужден нарушить свое слово и покинуть вас против вашей воли. Но сначала от моей руки умрет он, а перед тем как испустить последний вздох, сможет взглянуть мне в глаза — в мое лицо взглянет niđingr![36]

Я поспешно убрала свою руку. Не говоря ни слова, мы смотрели друг на друга. Его гнев утих, выражение лица смягчилось, и глаза его стали опять такими голубыми, что мое сердце беспричинно забилось.

В какое-то мгновение его пальцы, дрожа, коснулись раны на моем лице. Потом он сжал кулак так, что жилы выступили на его предплечье и проснулись, ожили отвратительные змеи. Четыре кровоточащие красные царапины пересекли его тело. Он посмотрел на них, потом на меня, а потом вновь на свою руку, будто не веря, что мои пальцы оставили там свои следы. Мужество и решительность покинули меня. С чего и как мне начать разговор? Господи, помоги мне… Вот моя мать знала бы, что ей делать. Она всегда находила правильные слова и играючи могла охладить горячие мужские головы. Глубокая печаль пронзила мое сердце, когда я вспомнила о ней. Но здесь была я, ее неудачливая дочь, отвратительная, оборванная и неловкая, как деревенская девушка…

— Скажи мне, что здесь произошло, — вырвалось у меня, когда я пыталась проглотить вновь подступившие слезы.

Он опять отвернулся к камину.

— Ваш высокочтимый святой отец отравил собственную собаку. Она сдохла, сожрав мой ужин. О боги, Элеонора, это стоило бы мне жизни… — Голос его затих.

О все святые, не оставьте меня своею милостью. То была не фантазия. Баночка с порошком. Око за око, зуб за зуб… Еще несколько часов назад он называл Эрика бесчестным, отбирающим жизнь человеком, не задумывающимся при этом ни о чем. Не веря этому, я провела рукой по волосам. Бог мой, мне кажется, что Эрик со своей языческой душой был более свят, чем этот слуга Господень, не нашедший ничего лучшего, как лишить своего противника жизни таким подлым, мерзким способом.

Он мог бы быть отравлен! Как его брат в другой жизни — отравлен. Слово, казалось, отскакивало от холодных стен госпиталя, кружась вокруг трупа собаки, случайной жертвы коварного преступления…

Внезапно он вскинул руку и начал, как обезумевший, бить кулаком по камину.

— Юнглинга убивают не так! — Он вновь обернулся. — Я сейчас пойду и сделаю то, что должен сделать. И никто не остановит меня, графиня…

— Эрик, останься…

— …и вы тоже. Никто. Он должен умереть!

— Эрик, нет, пожалуйста, оставь нас…

— Он попытался убить меня сзади, со спины! — крикнул он мне и резко отбросил мою руку. — Вы не сможете запретить мне отомстить за это!

— Ты не можешь пойти на это… не должен убивать его…

Он схватил меня за плечи.

— Meyja, вам этого не понять. Он решил убить меня из-за угла, предательски… Яд! Яд вместо честной битвы… Элеонора, это змеиная яма, я должен убить его, мне абсолютно все равно, что будет потом! Моя честь или то, что от нее осталось, требует этого — он должен умереть!

— Ты не можешь рассчитывать на честный бой. Они убьют тебя, Эрик. Не жди от них жалости. Ты язычник, варвар, для, церковников ты значишь меньше, чем зверь, — ничего!

Как два противника, мы смотрели в глаза друг другу, с жадностью ожидая, кто сдастся первым.

— Ну вот, вы же сами сказали: моя жизнь никого не волнует. Er æat likast at lidin se min orlog. Но я постараюсь многих забрать с собой на тот свет, — сказал он пугающе спокойно. — Не надейтесь, я умру не один!

— И даже если я убедительно попрошу не ходить? — Я освободилась от его рук и отошла на шаг назад. — Я боюсь за тебя.

Вместо ожидаемого гнева воцарилось молчание. Казалось, он боролся с самим собой.

— Один, прокляни меня, если я прислушаюсь к просьбе женщины. — И зло сверкнул в мою сторону глазами.

Я была вынуждена выдержать этот взгляд. Мы молча сели, глядя в глаза друг другу. Почти физически я ощущала, как исчезает напряжение, которым до этого момента было буквально наполнено помещение. Тишину не нарушало ничто, кроме шума деревьев на ветру и барабанящего по крыше дождя. Казалось, что даже непогода решила передохнуть, — гром гремел уже как-то нерешительно. И я почувствовала, что Эрик тоже успокоился. Буйство его спало, тихо ускользнуло через потайные ворота. Остался лишь смертельно усталый человек, лицо которого от боли и жара стало серым, заострившимся. Мастер Нафтали смог бы помочь, но путь до него бесконечно долог.