Вирджиния Кантра - Морская ведьма

• Название: Морская ведьма
• Автор: Вирджиния Кантра
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга". Белгород, Книжный клуб "Клуб семейного досуга". Харьков
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9910-0715-3, 978-966-14-0267-5, 978-0-425-22199-0

Молодой шеф полиции Калеб Хантер встречает на берегу моря удивительную девушку — красивую, независимую и беззащитную. Это селки Маргред, жительница подводного мира, которая в силу трагических обстоятельств обречена жить и медленно умирать среди людей. Она может вернуться в родную стихию, но какова цена этого шага? Что придется принести в жертву и что — получить в награду?..

---

— Скоро, — ответил он. — Как вы там, держитесь?

— Со мной все нормально. Голова у Мэгги все еще болит. Я заставила ее прилечь, а платье повесила в сушильный шкаф.

— Что?

Люси вздохнула.

— Возникли некоторые сложности. Это не телефонный разговор.

— Ладно. Тогда до встречи, — сказал он и положил трубку.

Калебу совсем не нужны были осложнения. Он приехал домой на Край Света в поисках простой, нормальной жизни, намереваясь пустить здесь корни или вернуться к ним.

А Мэгги была совершеннейшей незнакомкой, ничем не привязанной к острову. Такое впечатление, что у нее вообще не было никаких привязанностей, в том числе и к дому. Она даже не помнила своего прошлого.

Хотя, может статься, она просто бежала от него. Калеб не имел права сбрасывать со счетов вероятность того, что она знала мужчину, который напал на нее.

Словом, с какой стороны ни посмотри, повсюду подстерегали сложности, на которые он никак не рассчитывал.

Тем не менее Мэгги притягивала его и манила к себе.

Он никогда не мог пройти мимо попавших в беду животных. Потерявшиеся собаки, одичавшие коты, даже обитатели моря, выброшенные на берег приливом… Хотя отец никогда не позволял ему оставить у себя птенца, выпавшего из гнезда, или щенка, который бежал вслед за ним до самого дома.

А он отчаянно хотел оставить у себя Мэгги.

Но даже окровавленная и растерянная, не имеющая крыши над головой и одежды на теле, Мэгги была не просто жертвой. Она была упрямой, мужественной девочкой, к тому же полной яростной и трепещущей жажды жизни. Он восхищался ею. Хотел ее.

А это означало, что его ждут новые неприятности и осложнения.

Жилище Брюса Уиттэкера высилось на скалистом утесе над мысом подобно островному коттеджу, выросшему на стероидах. Калеб припарковался в самом начале подъездной аллеи, обратив внимание на внедорожник «лексус» последней модели, стоявший под навесом, и на опущенные в середине дня жалюзи на окнах.

Большую часть того, что необходимо было знать, чтобы оставаться шефом полиции городка и охранять покой его жителей, Калеб узнавал за чашкой утреннего кофе в заведении Антонии или за кружкой пива в гостинице после возвращения рыбацких лодок с ловли. Можно только удивляться, как о многом готовы поговорить люди, в обычной, неформальной обстановке беседуя с местным полицейским. О домашних неурядицах и о том, что у ребенка возникли проблемы в школе, о пропаже почтового ящика или любимой собаки, о краже в сувенирном магазине и о том, что машины туристов загораживают подъездные дорожки к домам островитян. Калеб выслушивал собеседников, понимающе кивая головой, а полученную информацию раскладывал в памяти по полочкам.

Естественно, это не шло ни в какое сравнение с тем, как ему приходилось вербовать агентов или допрашивать подозреваемых в Ираке, надеясь выудить хотя бы крохи информации у насмерть перепутанных жителей.

Единственным недостатком подобного способа получения необходимых сведений было то, что сеть его осведомителей и надежных потенциальных свидетелей в последнее время существенно сократилась. В городе было легче: в каждом районе наличествовали тысячи окон, сотни дверей, десятки прохожих и зевак.

Калеб объехал весь мыс меньше чем за три часа. Добравшись до дома адвоката, он с трудом выбрался из-за руля и заковылял к крыльцу.

«Опять проклятые ступеньки…»

И до сих пор ему не удалось узнать ничего стоящего.

Коттеджей здесь было немного, и все они отстояли на большом расстоянии от океана. Островитяне не строили свои дома на мысу. Да и вообще, почти все они провели вчерашний вечер в школе, на выпускном торжественном собрании. А туристы вообще не заподозрили бы ничего необычного в суете на пляже, пока кто-нибудь из них не получил бы палкой по голове. Так что Уиттэкер, с его видом на мыс и бесконечными жалобами, оставался единственной и последней надеждой Калеба.

Когда Калеб заехал к нему в первый раз, адвокат не открыл двери и не ответил на телефонный звонок. Сверкающий автомобиль, стоявший позади коттеджа, отнюдь не означал, что дома непременно кто-нибудь есть. Остров был невелик, так что пешком можно было добраться куда угодно.

«Под дождем?»

Калеб вновь постучал в дверь.

За свинцовыми переплетами окна мелькнула какая-то тень.

По укоренившейся привычке Калеб шагнул в сторону от двери, локтем коснувшись рукоятки револьвера.

Дверь отворилась. В тени дверного проема возник Уиттэкер, бледный, но чисто выбритый.

— Приношу извинения за беспокойство, — любезно приветствовал его Калеб. — У вас найдется несколько минут свободного времени?

Уиттэкер растерянно заморгал, как если бы дневной свет причинял ему нестерпимую боль.

— Кто-нибудь пострадал?

В голове у Калеба что-то щелкнуло, как предохранитель на пистолете.

— Почему вы спрашиваете об этом?

— Собственно, я… А разве не такой вопрос задают люди, когда ни с того ни с сего у них на пороге в столь неурочный час появляется полиция? — Уиттэкер поморщился. — Прошу меня извинить, но ведь сейчас еще раннее утро, не так ли?

— Сейчас три часа дня, — спокойно ответил Калеб. — Так я могу войти?

— Разумеется. — Уиттэкер отступил в сторону, распахивая дверь. — Будьте как дома.

А вот это вряд ли. Снаружи, по крайней мере, серая кровельная дранка и строгая белая отделка выглядели уступкой принятым в Новой Англии требованиям, предъявляемым к внешнему виду дома и чувствительности соседей. Зато открывшееся глазам Калеба помещение ничуть не походило на те, в которых ему доводилось бывать раньше. В одном конце огромного зала, доминируя над окружающей обстановкой, высился массивный камин, сложенный из камня. Другую стену занимал шестифутовый аквариум, в котором резвились яркие рыбки. Расположенные между ними широкие окна с зеркальными стеклами выходили на мыс.

Калеб сунул большие пальцы рук в передние карманы джинсов. Замечательный вид, — заметил он.

— Мне тоже нравится.

— Если только не идет дождь.

— Что вы имеете в виду?

— Вы опустили жалюзи. — Калеб коснулся шнура, управляющего ими. — Вы позволите?

Калеб поднял жалюзи, открывая взору прояснившееся серебристое небо. Со своего места он мог видеть, как деревья и камни отступают от берега под натиском песка и сланцевой глины. На пляж медленно накатывались свинцово-серые волны. Дождь смыл все следы его деятельности на песке сегодня утром. Вместе с желтой полицейской лентой исчезли и обугленные деревяшки от костра.

Но на том месте, где вчера полыхал огонь, на пляже все еще сохранилось большое черное пятно выжженной земли.

Калеб отвернулся от окна.

— По-моему, не стоит отказываться от столь прекрасного зрелища.

— Нынче утром у меня здорово болит — то есть болела — голова. Свет режет мне глаза.

— Сожалею. Скажите, вчера вечером голова у вас тоже болела?

— Собственно говоря, да, болела. К чему эти расспросы, шеф? Я не склонен считать, что вы заглянули сюда только затем, чтобы поинтересоваться моим здоровьем.

— Мне хотелось бы знать, не заметили ли вы вчера вечером необычной суеты и суматохи на пляже.

— Три недели назад вы заявили, что разбираться с подростками и туристами — ваша работа. Или вы с тех пор передумали?

Необходимо сохранять ровные отношения со всеми членами общины, напомнил себе Калеб.

— Почему бы нам не присесть для начала?

Уиттэкер пожал плечами.

— Да ради бога, не стесняйтесь!

И он направился к массивным кожаным диванам.

Калеб с удовлетворенным вздохом опустился на мягкое, глубокое сиденье, вытянув перед собой больную ногу. От диванных подушек исходил приятный аромат древесного дыма и виски.

— Итак, вы не заметили никакого костра?

— Понятия не имею, о чем вы толкуете.

— Быть может, вы смогли бы описать мне свой вчерашний вечер. Вы не станете возражать, если я буду делать пометки?

— Не могу представить, зачем вам может понадобиться запись нашей беседы, но если это поможет… Где-то около шести или шести тридцати я приготовил ужин. Жареная рыба и полента,[14] если вас интересуют такие подробности. Потом вымыл посуду и сидел вот на этом самом месте с книгой и виски, пока не отправился спать.

И ответ, и тон, каким он был озвучен, оказались именно такими, как и ожидал Калеб.

— Вы были один?

— К несчастью.

— Ив котором часу вы пошли спать?

— Я не смотрел на часы. Но было довольно рано. Как я уже говорил, у меня болела голова. А теперь, если вы закончили…

— Вы, случайно, не смотрели в окно? Или, быть может, выносили мусор? Проверили, заперта ли дверь, перед тем как лечь спать?

Уиттэкер страдальчески скривился.

— Очевидно, я так и сделал.

— А именно?

— Скорее всего, я проверил, заперта ли дверь.