Сюзан Таннер - Пленник мечты

• Название: Пленник мечты
• Автор: Сюзан Таннер
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-87322-300-9

…Она — воплощение женственности, изящества и красоты, перед которой не в силах устоять ни один мужчина. Он — олицетворение мужественности, силы, гордости и чести, его желанию не решится воспротивиться ни одна женщина. С той самой минуты, как она становится его пленницей, в их отношениях преобладает страсть. Шотландский лорд и английская леди становятся заклятыми врагами, а затем… страстными любовниками.

…Незаконнорожденный отпрыск богатого клана Макамлейдов одержим жаждой мести. Он строит планы убить своего родственника, отца прекрасной Риа, и завладеть его замком. Но любовь к Риа оказывается для него важнее любых замков и титулов.

---

Он скомкал свиток в руках, прочитав его во второй раз, затем приказал, чтобы к нему привели Кирен. Она пришла и гордо встала перед ним, испытующе глядя ему в глаза.

— Салек? — нетерпеливо спросил он.

— Он жив и скоро поправится. — Ей уже сказали, что ее дочь в дальнем крыле их старинного замка с ножом, приставленным к ее прелестному горлышку, ожидает своей участи. Если светловолосый гигант умрет, то ее дочь тоже умрет. Ее следующие слова изумили, даже напугали Гавина: — Вы можете со спокойным сердцем ответить на полученное послание. Ваш друг не умрет.

Гавин скрыл свое удивление, считая, что она вряд ли могла знать содержание послания. Оно пришло всего несколько минут назад, когда она находилась в комнате Салека.

— А как я могу знать, что ты не обманываешь, уверяя меня в его выздоровлении?

Ее губы изогнулись в горькой усмешке.

— Неужели я буду мстить за смерть мужа ценой жизни дочери? — Затем она рассмеялась. — Ваш друг спас Гьёрсал, она бы пролила кровь собственного отца. Она поклялась убить его.

И снова Гавин удивился ее словам.

— А вы? Вы скорбите о лорде Мортоне?

— Если бы у меня было платье золотистого цвета, я одела бы его, — ясно ответила она.

Гавин был вполне удовлетворен этим, как и видом Салека, которого больше не знобило; он лежал спокойно и ни в чем не нуждался. Он оставил верных и смелых воинов охранять Чарен и следить за выздоровлением Салека. У них были четкие указания — если Салек умрет, девушка тоже умрет, хотя по приказу Гавина она была освобождена из заточения и находилась с матерью.

Покинув стены Чарена, он обратил все свои мысли к Эдинбургу, где теперь находился королевский двор. Олбани в своем послании одновременно приказывал и умолял Беринхарда вернуться ко двору, не объясняя почему. Гавин мог только размышлять над этим, но вскоре убедился, что это бесполезно. Возможно, из-за своих безуспешных попыток разрешить загадку, он ускорил движение так, что люди, сопровождавшие его, стали думать, что он бежит от демонов, и начали часто оглядываться назад.

Большинство воинов были людьми Олбани. Он оставил тех, с кем прошел много сражений и которым он мог доверить охранять Салека и Чарен. Салек, он знал, будет протестовать, как только поправится настолько, что сможет протестовать. Он сразу же поймет, что Гавин захватил с собой только горстку воинов, которым он мог безоговорочно доверять при любых обстоятельствах.

Минуло лишь двое суток после того, как они покинули Чарен, а маленький отряд Гавина уже продвигался по Хай-стрит к королевскому замку. Вряд ли кто-то еще мог за такой короткий срок проехать такое расстояние. Стоял темный промозглый вечер, и даже луна не освещала их путь. Все мечтали провести часок-другой в теплой таверне с расторопной девушкой-служанкой, которая бы накрыла на стол, а позже, быть может, уложила спать. Все думали об этом, но только не Гавин. Он не мог думать ни о чем, кроме регента, который ждет его прибытия, и Риа, о которой он думал постоянно.

То, что регент ждал его, было совершенно очевидно. Гавина провели прямо в спальню, чтобы смыть пыль после путешествия, прежде чем провести его в королевское крыло замка, Гавин улыбнулся, осматривая комнату с богатым убранством и удобной мебелью. На маленьком столике даже стоял графин с вином, поставленный туда, без сомнения, быстро сновавшей прислугой, как только он назвал свое имя и цель приезда смотрителю замка. Эти покои сильно отличались от маленькой жалкой комнатушки, в которой он ютился во время своего прошлого пребывания во дворце.

Ему понадобилось немного времени, чтобы сменить кожаные штаны и жакет на трико и камзол цвета темного бургундского. Как и вся его одежда, этот наряд тоже отличался простотой, но прекрасно сидел и был сшит из отличного материала. Единственным украшением была вышивка серебром на поясе и на рукавах камзола. Через несколько минут Гавин следовал за слугой по длинному коридору к Олбани.

Хотя прошедшие недели принесли много изменений в жизнь и положение Гавина, в самом регенте или его апартаментах ничего не изменилось. Гавин ощутил себя как дома, когда опустился в уютное кресло, ожидая, когда его пригласят во внутренние покои Олбани. Ему не пришлось долго ждать, и Гавин снова встретился с одним из самых могущественных людей в Шотландии.

Олбани показал ему на кресло и приказал остальным оставить комнату. Взгляд, устремленный на Гавина, был оценивающим и задумчивым.

— Итак, — тихо произнес он, — ты добился успеха.

Гавин кивнул:

— Чарен мой.

Олбани вышагивал по комнате, его мягкие туфли едва слышно ступали по коврам, лежавшим на отполированном каменном полу. В другом человеке эго движение могло бы показаться взволнованным. У Олбани оно свидетельствовало о задумчивости.

Гавин с усилием заставил себя прикусить язык, чтобы не задавать вопросы. Олбани сам откроет цель этой встречи, и сейчас он спросил у Гавина, как тот справился с первой задачей, поставленной перед ним.

— Дорого обошлась победа?

Гавин медленно покачал головой. Если бы Салек умер, его ответ был бы другим.

— Ты хочешь получить титул к этому владению?

Гавин изумился, но продолжал сидеть тихо. Титул? Вслух он спросил:

— Какова будет цена?

Олбани улыбнулся его вопросу:

— Не более, чем ты пожелаешь заплатить.

Следующие слова регента, казалось, внезапно изменили предмет разговора.

— Около двадцати лет назад Лаоклейн Макамлейд и Дара Райланд близко подошли к началу войны, что могло бы сломать перемирие, которое привело к браку Джеймса IV и Маргариты Тюдор. Правда, сейчас некоторые говорят, что это было бы неплохо. — Он замолчал, изучающе глядя на Гавина, но ничего не смог прочитать на лице молодого человека.

— Когда английская девушка выбрала Макамлей-да, а не свою собственную семью, тогда тоже было возможно кровопролитие, если бы ее семья решила не принимать ее выбор. Но они не воспользовались этим.

Взгляд Гавина следил за регентом, когда тот снова начал ходить по комнате, брови нахмурились от вертевшихся у него в голове мыслей.

Олбани повернулся и пытливо взглянул на него.

— Союз Дары и Лаоклейна Макамлейда все еще может привести к кровопролитию между Англией и Шотландией.

Гавин напрягся при этих словах, чувствуя, что во все это как-то вовлечен результат их союза — Риа Макамлейд, а значит, и сам Гавин. Но он пока ничего не сказал.

— В Англии остался один Райланд, по крайней мере, единственный, кто является прямым наследником этой семьи, и единственный, кто сохраняет верность Тюдорам. Бранн Райланд, похоже, решил потребовать обратно то, что напоминало бы ему о сестре. — Олбани выдержал паузу, когда Гавин явно затаил дыхание. — Конечно, ее дочь.

Гавин ощутил, как где-то в глубине у него зашевелился страх и одновременно стала подниматься ярость.

— Она не пострадала?

— Она, вероятно, перепугана, но не пострадала. Нет, похоже, этот английский лорд не стремится к мести, он просто хочет семью. Он похоронил двух жен и двоих новорожденных детей.

Почувствовав небольшое облегчение, Гавин откинулся назад в своем кресле:

— А как вы узнали все эти подробности?

Губы Олбани скривились в подобие улыбки.

— Почти в каждом английском замке, что стоят вдоль границы, у Шотландии имеется, по крайней мере, хоть один друг. Но, — предупредил он, — этот человек не способен помочь тебе. И так слишком трудно заботиться о безопасности этих… друзей.

«Так, — подумал Гавин, — теперь мы подбираемся к сути дела. Помочь мне сделать что?» Он не произнес это вслух, а терпеливо ждал, когда продолжит Олбани.

— Кто-то должен вернуть девушку в Шотландию прежде чем Макамлейд зальет кровью Англию и Шотландию в своих поисках.

«Кто-то».

— А как вы собираетесь удержать Макамлейда, когда он узнает об этом?

— Как я удержал, — поправил Олбани. — Я узнал о похищении девушки вскоре после его приезда сюда, в Эдинбург. Его поместили в одни из самых роскошных апартаментов, расположенных в башне, которая находится под усиленной охраной.

— Если Лаоклейн Макамлейд узнает об опасности, грозящей его дочери, — медленно, со знанием дела сказал Гавин, — он голыми руками разберет эту башню на отдельные камни.

Олбани понимающе кивнул:

— Пока, однако, он не имеет ни малейшего представления, почему он помещен под стражу, и не узнает, пока дочь не будет возвращена.

— И как же я должен выполнить то, что вы хотите? — Гавин не считал нужным притворяться. Он знал, почему регент позвал именно его. Он знал, что ему нужно было сделать. Единственное, что ему нужно было знать сейчас — какой свободой действий он располагает?

— Как и при взятии Чарена, ты не сможешь выступать под королевскими знаменами Шотландии. Однако в твоем распоряжении будет целая армия воинов, ты будешь действовать как германский рыцарь Беринхард.