Владимир Брюханов - Мифы и правда о восстании декабристов

• Название: Мифы и правда о восстании декабристов
• Автор: Владимир Брюханов
• Издательство: Эксмо Яуза
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5699131663

Почему идеологии заговора накануне решающих событий находились вдали от столицы и не готовились к выступлению, а уничтожали компрометирующие рукописи? Почему главные вожаки вообще не явились на Сенатскую площадь? Если декабристы были теми рыцарями без страха и упрека, какими принято их изображать, — почему столь многие из них сломались на следствии, отреклись и покаялись? Действовали они по собственному почину или были лишь пешками в чужой игре? Наконец, могли ли они победить? И чем обернулась бы для России их победа? Свободой и процветанием? Или национальной катастрофой?

---

Тяжелые и печальные дела!

Вернемся, однако, и к политике.

Необходимость принять все условия победившего Наполеона вытекала не только из слабости русской армии, но в еще большей степени из того, что англичане сочли неразумным тратить деньги на столь неудачливых союзников — и прекратили субсидии. Общее же финансовое положение России никак не способствовало дальнейшему наращиванию военных усилий, тем более что и достаточно прочный мир не наступил — продолжались традиционные выяснения отношений с Швецией, с Турцией и Персией, а в 1809 году произошло даже столкновение с Австрией — в союзе с Францией.

Одним из результатов побед Наполеона стала отмена крепостного права в Польше. Кроме того, России пришлось примкнуть к «континентальной блокаде»: прекратился вывоз и металла, и сельхозпродукции в Англию, игравшую уже не один век роль естественного и традиционного торгового партнера России. В результате англичанам пришлось развивать собственную металлургию, с чем они справились вполне успешно, а русские помещики и заводчики, наживавшиеся на экспорте, схватились за пустующие карманы.

Хотя экономическая блокада и способствовала в определенной степени развитию отечественной промышленности (именно тогда появились собственные суконные фабрики, а также сахарные заводы на Украине и юге России), но это никак не могло компенсировать понесенные потери.

В сентябре 1807 года шведский посол в России граф Б. Стединг сообщал своему королю: «Недовольство императором усиливается, и разговоры, которые слышны повсюду, ужасны /…/. Слишком достоверно, что в частных и даже публичных собраниях часто говорят о перемене царствования /…/. Говорят о том, что вся мужская линия царствующего дома должна быть отстранена /…/. Военные настроены не лучше, чем другие подданные императора».

Недовольство пока ограничивалось только разговорами, поскольку было очевидно, что бедственное экономическое положение зависит от внешнеполитического диктата, а эскалация противоборства с Наполеоном в то время не выглядела перспективной.

В этой достаточно критической ситуации Александр I совершает шаг, значение которого недостаточно оцененили современники и почти вовсе не заметили потомки: 14 декабря 1807 года Александр усилил закон от 20 февраля 1803 года, запретив освобождать крепостных целыми селениями иначе, как по указу о вольных хлебопашцах.

Эта акция, казалось бы, не сильно задевала интересы помещиков, и без того игнорировавших возможность освобождения собственных рабов. Однако, с учетом того, что вслед за тем вплоть до самого 1861 года практически не было принято никаких иных серьезных законодательных мер в отношении крепостного права (чего, конечно, нельзя было предвидеть в 1807 году!), поправка от 14 декабря сыграла колоссальную роль. Ведь она практически полностью пресекла возможнось помещиков сгонять крестьян с земли!

Тем самым на многие десятилетия в России законодательно запрещалась возможность помещиков бороться с ростом аграрного перенаселения в собственных владениях, сколько бы ни было у них излишних сельских подданных, буквально мешающих дышать друг другу. Большинство помещиков, не так уж и богатых землями, впредь могло либо освобождать крестьян, наделяя имеющейся землей (сколько бы ее ни было) и не оставляя себе ничего или почти ничего (как это и случилось после 1861 года), либо должно было терпеть постоянно ухудшающиеся условия существования — что они в основном и делали.

Закон о «вольных хлебопашцах» не обладал универсальной силой — его можно было обойти: он не распространялся на дворовых слуг, которых можно было отпускать на волю и так, запросто. А юридическая грань между дворовыми и обычными крестьянами не была четко определена и узаконена. Однако злоупотребление таким правом приводило помещика к конфликтам и с властями, и с крестьянами, и не могло кардинально помочь ему избавиться от большинства излишних крепостных.

Не возбранялось помещику и отправлять крестьян на сторонние заработки, в том числе — сдавать в наем на фабрики, оставляя в деревне их семьи в качестве заложников.

Но все имевшиеся возможности радикально улучшить положение поместий оказывались недостаточными.

В итоге за все время действия закона (до 1858 года) только около 1,5 % всех крепостных сумели получить волю, воспользовавшись данной схемой.

Александр I, таким образом, не сумев побудить помещиков к освобождению крепостных и не имея возможности добиться своего силой, буквально закрутил выпускные клапаны в каждом имении, уподобив их котлам, давление в которых нагнеталось ростом числа жителей — практически до взрыва, который едва не произошел накануне 1861 года.

Понимал ли тогда тридцатилетний император будущие последствия своего решения? Это — вопрос гадательный. Но, во всяком случае, этот акт проливает свет на истинную идеологию Александра I — и не только его одного; чуть ниже мы к этому вернемся.

После 1807 года вынужденная пауза во внутриполитической борьбе продолжилась: было ясно, что первоочередной остается борьба за внешнеполитическую независимость. На это наталкивал Александра весь конгломерат внутренних российских проблем.

Особое внимание уделялось усилению армии. Здесь важную и полезную роль сыграл А.А. Аракчеев, возглавлявший с января 1808 года в течение двух лет Военное министерство, а затем — Военный департамент Государственного Совета. Жестокий и трусливый карьерист (всю жизнь избегал малейшей возможности появиться на поле боя!) оказался, при всем при том, великолепным реформатором артиллерии. Это закрепило его авторитет как администратора.

Царь обязан был постараться усилить и собственное политическое влияние.

В качестве профилактики против наполеоновской агитации в Прибалтике в 1810 году была официально обещана общая аграрная реформа в Курляндии, Лифляндии и Эстляндии, к которой Александр I действительно приступил в 1816 году. В самой России было отменено в 1809 году право помещиков без суда ссылать крепостных в Сибирь.

В 1809–1810 годах Сперанский завершил реформы, начатые Павлом I, и придал государственным учреждениям России тот вид, какой в основном сохранился вплоть до 1917 года, а отчасти и позже. Одним из результатов реформы стало создание Министерства полиции, которое возглавил А.Д. Балашов.

На повестке дня стояли последующие этапы намеченных преобразований: введение представительного правления и уничтожение крепостного права.

С целью укрепления государственного бюджета усилился и налоговый нажим, сильно придавив и без того недоимочные имения. Дворяне вновь ощутили, что почва под ними зашаталась.

В марте 1811 года Н.М.Карамзин подал царю записку, в которой, в частности, писал: «нынешнее правительство имело, как уверяют, намерение дать господским людям свободу /…/. Теперь дворяне, расселенные по всему государству, содействуют монарху в хранении тишины и благоустройства; отняв у них власть блюстительную, он, как Атлас, возьмет себе Россию на рамена. Удержит ли? Падение страшно».

Эта и другие подобные угрозы-предупреждения подействовали: вместо дальнейшего наступления на дворянские права Александр I перешел к подготовке непосредственной борьбы с Наполеоном, хотя и нельзя утверждать, что прежние намерения были вовсе оставлены.

В 1809 году Вольное Экономическое Общество инициировало дискуссию о сравнительной выгоде барщины и оброка, а в 1812 году, незадолго до начала войны, поставило «новую» конкурсную задачу: какой труд, крепостной или вольнонаемный, выгоднее для сельского хозяйства? Но тут уже всем, включая Александра I, стало не до дискуссий.

Царь объявил о выходе из «континентальной блокады», что сделало столкновение с Францией неотвратимым. Кроме того, в марте 1812 года, незадолго до вторжения Наполеона, в угоду общественному мнению Сперанский был обвинен в государственной измене и выслан — главным инициатором этой интриги стал Балашов.

Изгнанный реформатор был поселен под надзор полиции — сначала ненадолго в Нижний Новгород, затем — на два года в Пермь, а потом, по его просьбе, переведен в его собственное имение Великополье, в 70 верстах от аракчеевского Грузина — в Тихвинском уезде Новгородской губернии.

По ходатайству Аракчеева, благоволившего к Сперанскому, и состоялось еще через два года возвращение последнего на государственную службу: в августе 1816 года он был назначен пензенским губернатором. Притом ему было запрещено по дороге в Пензу заехать в столицу! С этого, однако, началось вторичное восхождение Сперанского на верхи государственного управления.

С весны 1819 года он два года состоял сибирским генерал-губернатором (с резиденцией в Иркутске). На этом посту Сперанский сменил И.Б. Пестеля — отца двух знаменитых братьев, старший из которых — Павел — прочил себя в диктаторы России, а младший — Владимир — стал одним из жесточайших покорителей Кавказа. Жестокостями и злоупотреблениями прославилось и тринадцатилетнее правление их отца в Сибири.