Петр Краснов - Амазонка пустыни

• Название: Амазонка пустыни
• Автор: Петр Краснов
• Издательство: Интелвак
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-93264-014-6

 В первую книгу сочинений Петра Николаевича Краснова (1869-1947), генерала, прозаика, публициста, представителя первой русской эмиграции, включены роман `Амазонка пустыни`, рассказывающий о приключениях на русской заставе в горах на границе с Китаем, и роман-утопия `За чертополохом`, повествующий о том, как группа русских эмигрантов отправились на поиски новой России. В книгу также включены отзывы эмигрантской печати о творчестве писателя. Во второй книге сочинений впервые в России публикуется роман П.Н.Краснова `Понять - простить`.

---

Иван Павлович указал каждому казаку и киргизу его место при обороне. Фанни должна была в хижине устроить перевязку раненых. Идрис, оставаясь при Васеньке, должен был быть общим кашеваром.

— Секреты высланы, — закончил он свои слова, — по первому их выстрелу — все по местам. А теперь, пока у нас еще есть время, приберем лошадей, зададим им кор-ма и сами пообедаем.

Надвигавшиеся сумрак и ненастье усиливали гнету-щее впечатление тоски, охватившей Фанни.

После обеда она достала пакеты с бинтами и малень-кий футляр с йодом и мелкими хирургическими принад-лежностями, приготовила сулемовый раствор, вату. Она возилась в темной хижине, не желая зажигать свечей. Кругом было тихо. За стеной мерно жевали сено и отфыр-кивались лошади. Казаки прочищали винтовки. Некото-рые достали из подушек седла чистое белье и переодева-лись, готовясь к смерти.

Приближалась ночь.

Тяжело было Фанни. Ей казалось, что все погибло. Опять она должна видеть смерть кругом. Будут стонать и умирать казаки… Потом она останется среди убитых и раненых. Она и Васенька. На ее глазах схватят Васень-ку. Схватят ее. На минуту ясно, как будто бы она сама была свидетельницей этого дела, увидала она китаянку.

Дрожь омерзения охватила ее. Вата, которую она держала в эту минуту, выпала из рук. Она приложила ладони к лицу и закрыла ими глаза. Невольно стала на колени. И молитва без слов, молитва отчаяния и искрен-ней веры полилась из тайников ее души и согрела захоло-девшее от ужаса сердце.

Она оторвала руки от лица и несколько секунд не могла прийти в себя от изумления.

В небольшую расселину между скал глядело бледное чистое небо. Туч как не бывало. Туман упал вниз, в доли-ны. И почти все небо, видное между скал, занимала розовая вершина, громадной шапкой нетающих снегов стоявшая перед нею. Солнце зашло в долине за видимый гори-зонт, но алые лучи его посылали прощальный привет этой горе.

Подножие Божьего трона рисовалось в прозрачной выси редкого воздуха с удивительной чистотой и ясно-стью.

Фанни широко раскрытыми глазами смотрела на дивную красоту этой величайшей в мире горы. Ее сердце быстро билось, и чудилось ей, что оттуда льется в ее душу благодать веры. И вся — восторг, вера и любовь к Боже-ству — она простерла руки к Божьему трону и молилась. Молилась о чуде.

Только чудо могло спасти их всех целыми и невреди-мыми.

На ее глазах таяли розовые краски, темнело небо, проявлялись звезды, а вершина горела, переливая в сереб-ро, отражая синеву неба и блеск звезд, полная непостижи-мой красоты и неразгаданной тайны.

Сильный порыв ветра налетел на скалы, зашумел в ветвях и стволах хижины, стих на минуту и снова нале-тел еще более сильным порывом.

Прошла минута поразительной тишины, лошади пе-рестали жевать за стенкой и прислушивались к чему-то. И заревел ураган, который только и возможен на четырехверстной вышине. Завыл ветер в скалах и камнях, и казалось, сметет самые горы. И содрогнулись от его силы горные утесы.

Еще ярче в чистоте звездного неба стояла серебряная вершина горы и точно посылала мир и благоволение за-тихшей в мистическом ужас Фанни.

И вдруг громкий веселый голос Гараськи заставил ее очнуться.

— Мы спасены, Иван. Смотри! Видишь?

Фанни выскочила из хижины и побежала к стоявшим на краю площадки людям.

XXX

Над площадкой было ясное небо, сверкающее мириа-дами ясных звезд, а в нескольких шагах ниже ее клубились черные тучи. Ветер крутил и гнал их со страшной силой. Там разыгралась небывалая горная вьюга.

— Ты понимаешь, Иван, что внизу теперь творит-ся? — говорил, в восторге потирая руки, Гараська. — Там ад кромешный. Ни человек, ни лошадь не устоит. Им одно спасенье — бежать вниз. Да еще и убегут ли? По-нял?..

— Да, — тихо и раздельно сказал Иван Павлович. — Это чудо Божие! Должно быть, кто-нибудь за нас горячо и с верой помолился.

— Я раз был застигнут здесь такой вьюгой, — гово-рил Гараська. — Чуть не погиб. Одну лошадь сорвало ветром с обрыва. Так и не нашли. Им теперь не до нас. Уходят, поди-ка, голубчики, в степь.

— А если вьюга поднимается? — спросил Иван Пав-лович.

— Не было примера. Сколько живу в горах, всегда она идет вниз, а не вверх. Да и если бы поднялась, так в этой котловине единственно, что засыпало бы нас по пояс снегом, и больше ничего. Теперь, брат, можно спать спокойно.

Фанни, шатаясь, пошла в хижину. Все пережитое за этот день сломило ее. Васенька тревожно глядел по сторо-нам, испуганно прислушиваясь к вою ветра и гулу его между скал.

— Что там? — спросил он Фанни.

— Ничего. Ветер. Буря… — отвечала она

— А нас не снесет?

— Никогда. Мы защищены скалами.

В заднем отделении хижины Царанка расставлял ей койку. Меховое на бараньем меху одеяло было уже разо стлано. Фанни сняла армячок, стянула сапоги, заверну-лась в одеяло. Вершина Хан-Тенгри, как живая, послала ей свое благословение. Она подогнула ноги, свернулась калачиком и заснула крепчайшим сном.

Ей казалось, что она спала несколько минут, не боль-ше получаса. Но когда она открыла глаза, вся вершина была залита ярким солнечным светом и горела золотом, небо было синее. Розовая тучка прилегла на краю снего-вого конуса, будто для того, чтобы еще ярче оттенить блеск девственного снега. Ветер стих. За стеной перекли-кались в редком морозном воздухе казаки. Седлали и вьючили лошадей.

Когда Фанни вышла из хижины, она не узнала пей-зажа. Кругом была зима. Снег покрыл горы и опустился почти до подошвы. И только степь, по-прежнему золотая, млела под лучами, знойная и душная. На ней, у подножия гор, было темное правильное пятно. Это, как догадался Иван Павлович, был бивак китайского эскадрона. На глазах у Ивана Павловича темное пятно вытянулось в уз-кую полоску и стало удаляться по пустыне от гор. Пого-ня прекратилась.

С веселыми разговорами и шутками пошел отряд Ивана Павловича по снежным скатам. Снег таял на солн-це. Молодые ручьи шумели и звенели по камням, и каза-лось, что снова наступила весна. Освеженный воздух вли-вал бодрость, и даже Васенька, когда вышли снова на большую дорогу, пересел на лошадь и поехал верхом.

Через четыре дня после полудня на склоне гор пока-зались белые стены и низкие дома казарменной построй-ки. Вместо полинялого флага постовой портной успел сшить новый, и яркий бело-сине-красный флаг гордо раз-вевался над воротами.

Почти месяц прошел с того дня, как покинули они пост, а ничто на нем не изменилось: так же по чистой пес-чаной площадке бродили куры, ветер крутил смерч, подымая бумажки и перья… Но, странное дело, не тоской и скукой, как прежде, веяло от этого унылого погранич-ного поста, а уютом старого родного дома. Он принял, как добрый знакомый, как хороший друг. Точно та бла-годать, влияние которой испытала на себе Фанни у под-ножия Божьего трона, изменила ее отношение к посту. Вечером и утром с веранды она почти ежедневно видела тающую в воздухе вершину, то, как опрокинутую нежную розу, то, как сверкающую перламутровую раковину, то как серебристо-синий опал.

И, обращая с молитвой к Богу свой взор на эту гору, Фанни уже знала, что молитва дойдет… Странной любо-вью освятилась ее комнатка на посту, с коврами и цинов-ками, с девичьей постелью и со столом мальчишки.

Она повесила на привычное место ружье и кабардин-скую шапку, встряхнула кудрями, посмотрела на загоре-лое и радостное лицо Ивана Павловича и весело рассме-ялась.

— А хорошо у нас, дядя Ваня.

И вдруг застыдилась тем, что невольно вырвалось у нее это «у нас», и, как смущенная девочка, пробормотав: «Я хочу вам пока, до обеда, шоколад приготовить», — она, припрыгивая, как мальчик, побежала через двор на кухню.

По гелиографу выписали для Васеньки из Джаркен-та полковой экипаж. Васенька уезжал «в Россию». Путе-шествие в Индию, так неудачно начатое, отлагалось на неопределенное время. Слишком сильное впечатление произвело на него происшествие в Турфане.

Через два дня, отправив вперед киргизов с лошадь-ми, Васенька с Гараськой и Идрисом уселись в простор-ный тарантас и, сопровождаемые пожеланьями счастли-вого пути, покатили за ворота.

О Васеньке на посту никто не жалел. Гараська оста-вил след в памяти Фанни. Старый охотник явился ярким штрихом на общей картине «приключения», Фанни час-то вспоминала его образную речь, меткие сравнения, его знание природы, гор и жизни животных и зверей.

Само же «приключение» слилось в какую-то фантас-магорию, полную красочных картин пустыни и гор, кош-марного не то сна, не то яви, пребывания в Турфане и ночного освобождения Васеньки. И было все это или нет, Фанни часто сомневалась. То ей казалось, что она видела сама и Будду в полутьме алькова, и зарезавшуюся китаянку, то думалось ей, что канцелярия тифангуаня, чофан, клоповник и ночное возвращение по размотанной нитке — все это было только чьим-то рассказом.