Георгий Корниенко - Холодная война. Свидетельство ее участника

• Название: Холодная война. Свидетельство ее участника
• Автор: Георгий Корниенко
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Политика
• Год: 2001
• ISBN: 5-224-02460-9

Георгий Маркович Корниенко — Чрезвычайный и Полномочный посол, Заслуженный работник дипломатической службы Российской Федерации, Герой социалистического труда. На протяжении сорока лет службы во внешней политике ему пришлось быть участником важнейших событий международной жизни послевоенного периода. Вместе с тем он волею судьбы оказался очевидцем и закулисной стороны того, как творилась не только внешняя, но и внутренняя политика в высших эшелонах власти до и после 1985 года.

Цель издания: основываясь на воспоминаниях автора и собранных им материалах, показать читателю наиболее интересные эпизоды «холодной войны».

---

Таким образом, представляется несомненным, что в критически важный момент Горбачев и Шеварднадзе оказались без тщательно взвешенной, достаточно гибкой и вместе с тем твердой последовательной позиции в германских делах. А это не только повлекло за собой многие практические негативные последствия, связанные, в частности, с необходимостью в сжатые сроки вывести советские войска из Германии, но и действительно нарушило баланс в стратегически важном звене мировой политики.

Сами по себе внутренние перемены в ГДР и в других странах Восточной Европы, начавшиеся вслед за перестройкой в Советском Союзе, пошли более быстрыми темпами, чем в СССР, по пути реставрации капитализма.

Конечно, многое объясняла не такая уж долгая история возникновения и становления в этих странах социалистического строя. То, что страны Восточной Европы были освобождены от немецкой оккупации войсками Советского государства, выдержавшего испытание на прочность во Второй мировой войне, несомненно, объективно привело к укреплению и расширению просоциалистических сил и настроений в этих странах. Но, оглядываясь назад на послевоенное развитие восточноевропейских стран, приходилось делать вывод, что для большинства их населения социалистический выбор в свое время стал в лучшем случае «осознанной необходимостью» в сложившихся тогда исторических обстоятельствах. Он не был велением ума и сердца.

В то же время, анализируя ход событий в Советском Союзе и в странах Восточной Европы начиная с 1985 года, нельзя не заключить, что не меньшее, а быть может, еще большее значение для не лучших с нашей точки зрения перемен в Восточной Европе имело то, как развертывалась перестройка в Советском Союзе.

Одно дело, если бы народы Восточной Европы видели, что советские коммунисты, провозгласив перестройку, планомерно идут по пути действительного обновления социализма и что у них это, хотя и не без сложностей, получается и в политической, и в экономической областях. Что все плохое, с чем ассоциировалась советская модель социализма, постепенно уходит, а тем временем становятся ощутимыми, пусть для начала небольшие, сдвиги к лучшему в повседневной жизни советских людей как в духовной, так и в материальной сферах. Наверное в этом случае, и только в этом, были бы какие-то шансы на то, что народы Восточной Европы предпочли бы пойти по такому же пути, не отвергая, а сохраняя то положительное, что все же было в их послевоенной жизни.

И совсем другое дело, когда люди в соседних странах увидели, что среди самих советских коммунистов начались разброд и шатания. Одни говорили о перестройке в рамках социалистического выбора, но сами не могли даже на словах объяснить, что это такое, и тем более не знали, как сделать это на практике. Другие же фактически стали отрекаться от своего прежнего мировоззрения и все более открыто переходили на позиции реставрации капиталистического строя. И главное — жизнь советских людей тем временем становилась все хуже и хуже практически во всех отношениях, кроме одного — возможности говорить и писать все, что придет в голову.

Не приходилось удивляться тому, что, имея перед глазами такую перестройку в Советском Союзе, среди восточноевропейцев возобладали настроения в пользу того, чтобы не экспериментировать дальше, а повернуть назад — к тому образу жизни, который еще не выветрился из их памяти, да и все время оставался у них под боком, особенно у жителей Восточной Германии. Стало быть, если говорить о произошедших переменах в политической и социально-экономической системах стран Восточной Европы, то — нравится это кому-то или нет — предотвратить их Советский Союз не только не имел ни формального, ни морального права, но и объективно не мог при том положении, в котором он сам оказался в результате своей собственной перестройки.

О Персидском заливе и не только о нем

Еще одной важной областью мировой политики, где линия Горбачева — Шеварднадзе привела к далеко идущим негативным последствиям для нашего государства, явились вопросы, касающиеся «третьего мира». Лично я всегда считал, что Советский Союз во многих случаях зря втягивался в соперничество с США в странах «третьего мира», а подчас и во внутриполитическую борьбу в этих странах. Но Горбачев и Шеварднадзе кинулись в другую крайность, дав Соединенным Штатам карт-бланш для действий в «третьем мире» в качестве мирового жандарма, да еще превратили СССР в их помощника, если говорить, например, о событиях в районе Персидского залива.

В связи с событиями там еще в 1988 году, а затем в конце 1990 — начале 1991 года стоит снова вернуться к вопросу о профессионализме в политике. В своем докладе на научно-практической конференции в МИД СССР 25 июля 1988 года Шеварднадзе, говоря о продолжавшейся тогда ирако-иранской войне и о появлении в этой связи в Персидском заливе военно-морской армады США, сказал: «Выстраивались возможные варианты развития событий, но ни один из них не прогнозировал массированного американского присутствия в Персидском заливе. Просчет? Несомненно».

Просчет действительно был, но состоял он вовсе не в том, что никто не прогнозировал тогда, в 1988 году, массированного военно-морского присутствия США в Персидском заливе. Это не так. Просчет, причем серьезный, состоял в том, что наши собственные неразумные действия если не явились причиной, то во всяком случае существенно содействовали тогда такому развитию событий.

Последовательность событий была такова. В связи с тем что Иран препятствовал транспортировке нефти из Кувейта, правительство последнего обратилось вначале к правительству США с просьбой обеспечить ее транспортировку под охраной американских военных кораблей. Прозондировав позиции руководителей конгресса, Белый дом уклонился от такого рискованного шага. После этого кувейтцы обратились с аналогичным предложением к Советскому правительству.

С коммерческой точки зрения, предложение было весьма заманчивым, за что и ухватились наши хозяйственники. Вот здесь-то и должно было бы сказать свое веское слово внешнеполитическое ведомство. Профессионалам было абсолютно ясно, что США не потерпят нашего одностороннего военно-морского присутствия в Персидском заливе и пересмотрят свое прежнее решение. Во всяком случае я высказывал такие предостережения, и они доводились до сведения Шеварднадзе через его заместителя, но были им проигнорированы. А дальше произошло то, что не могло не произойти.

Но впереди были еще более серьезные просчеты, на этот раз в связи с агрессией Ирака против Кувейта в августе 1990 года. Первый из них состоял в том, что, когда до вторжения иракских войск в Кувейт оставались лишь часы, о вероятности чего советского министра предупредил государственный секретарь США Бейкер при встрече с ним 2 августа в Иркутске, Шеварднадзе, по его собственному признанию, «почти исключил дальнейшие осложнения». Он, по его словам, не ожидал, что иракцы пойдут на открытую агрессию в отношении беззащитной миролюбивой страны.

Между тем в сложившейся к началу августа ситуации ни один из серьезных арабистов, которых в МИДе было немало, не стал бы исключать или «почти исключать» возможность агрессии Ирака против Кувейта. Стало быть, либо их знания и опыт вообще не были востребованы, либо их мнения были проигнорированы.

Когда агрессия стала свершившимся фактом, у меня не было сомнений в правильности того, что Советский Союз проголосовал за резолюцию Совета Безопасности 660 от 2 августа 1990 года, осуждавшую Ирак за вторжение в Кувейт и потребовавшую незамедлительного и безусловного вывода его войск из этой страны. Правильным, на мой взгляд, было и то, что СССР словом и делом поддержал последующие решения Совета Безопасности о применении экономических и иных невоенных санкций в отношении Ирака ввиду невыполнения им резолюции 660.

Сомнения в правильности нашей линии не могли не появиться тогда, когда возник вопрос о возможности применения против Ирака военной силы. Сразу же после захвата Ираком Кувейта США по просьбе правительства Саудовской Аравии, которой грозила та же участь, направили в эту страну свои войска и стали подтягивать в Персидский залив военно-морской флот. Однако при этом администрация Буша публично заверяла, что целью пребывания там американских вооруженных сил являлось обеспечение экономической блокады Ирака и недопущение с его стороны новых агрессивных акций, а не прямое использование этих сил для изгнания иракских войск из Кувейта и тем более нанесения удара по самому Ираку.

И в своем выступлении на сессии Генеральной Ассамблеи ООН 1 октября президент США не заикнулся о применении военной силы против Ирака. Наоборот, он подчеркнул, что «военная сила никогда не будет применена. Мы стремимся к мирному исходу, такому, который был бы достигнут дипломатическими средствами». Такая линия администрации США в тот период объяснялась наличием в стране сильных опасений насчет того, как бы прямое вовлечение США в военные действия в зоне Персидского залива не привело к «новому Вьетнаму».