Персия Вулли - Гвиневера. Дитя северной весны

• Название: Гвиневера. Дитя северной весны
• Автор: Персия Вулли
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00084-5

Трилогия о Гвиневере рассказывает о полной чудес и приключений рыцарской эпохе короля Артура. Повествование ведется будущей королевой Гвиневерой, женой славного короля Артура. Вы унесетесь в волшебный мир древних королевств, отважных рыцарей, в мир придворных интриг, старинных религиозных обрядов.

В первой книге трилогии юная Гвиневера встречает столь же юного Артура. Их брачный союз — важный поворот в истории рыцарства. Отныне Они вместе будут бороться за воплощение своей мечты — создание ордена Круглого Стола.

---

Кевин замолчал, посмотрел на меня, желая убедиться, что я верю ему, и продолжил рассказ.

— Не говоря ни слова, он протянул руку и взял меня за больную ногу. Я сидел, поджав ноги под себя, и он просто взялся за ногу и распрямил ее, чтобы лучше разглядеть ступню. Потом стащил с меня башмак и попытался прощупать кости сквозь кожу. Он был очень осторожен. Но никто, даже мать, никогда не выражал желания рассмотреть мою ногу как следует, поэтому его действия показались мне очень странными. Спустя мгновение он нарисовал на коже несколько знаков и что-то сказал, держа ступню между ладонями. Потом кивнул, надел мне на ногу башмак и сел рядом. Я не мог произнести ни слова, даже если бы захотел, и не знаю, от удивления ли это или он заколдовал меня.

Кевин сотворил знак против зла, и я кивнула, ожидая продолжения. Тропинка вышла на луг, и мы остановились, распустив поводья, чтобы лошади могли щипать траву.

— Он потянул за мою лесу и вытащил ее из воды. Наживка была на месте, и он смотрел и смотрел на крючок, поворачивая его с такой же тщательностью, с какой осматривал мою ногу. Наконец, взглянул на меня, очень решительно покачал головой и показал на ручей на тот случай, если я не пойму. Вытащив из передника кремневый нож, он обрезал лесу и аккуратно спрятал его обратно. Одной рукой он вцепился в крючок, а другую вытянул вперед, как бы для того, чтобы отгородиться от меня. Я зажмурился и отвернулся, но, когда снова открыл глаза, оказалось, что он исчез так же беззвучно, как и появился. Я много думал об этом, — заключил Кевин, — и не знаю, чего в нем было больше — любопытства или желания вылечить мою ногу в обмен на то, чтобы я не трогал его рыболовную нору. Вероятно, он видел, как я подошел к ручью, иначе не узнал бы о моей хромоте. Большинство людей отворачиваются и делают вид, что ничего не замечают, а он потрогал ногу и попытался ее вылечить. Это показалось мне странным.

Я молча кивнула. После его рассказа маленькие люди стали казаться мне менее зловещими, чем прежде.

— Однажды я слышал, что у них есть предсказание, — задумчиво продолжил Кевин. — Они утверждают, что придет великий король, чье царствование будет предвещено кометой. При его правлении войн больше не будет; кельт не пойдет на кельта, римлянин на бритта, а бритт на сакса. И здесь тоже много непонятного.

— Разве такое возможно? — спросила я. Сама эта мысль была столь необычной и величественной, казалась пришедшей из потустороннего мира.

— Может быть, — Кевин пожал плечами. — Однако Эдвен научил меня нескольким вашим британским песням, и я выучил родословную королей и воинов многих поколений… никто из них не был особенно заинтересован в мире. Среди дел героев мир, кажется, не самое главное, — добавил он так же сухо, как об этом говорила Бригит.

Итак, мы засмеялись и пришпорили лошадей, пустив их вскачь по лугу, а когда пришла пора поворачивать домой, каждый из нас знал, что между нами возникла особая дружба.

11 ВЕРХОВНЫЙ КОРОЛЬ

В течение месяца Бригит и Кевин настолько сжились с нашим домом, как будто родились здесь, и моя жизнь стала более наполненной, даже по сравнению с той, которую я помнила до смерти матери. Если я не была занята чем-нибудь с Бригит, мы проводили время с Кевином. Несколько раз в неделю мы разъезжали верхом по округе, в хорошую погоду прыгали через ручьи или лазили на деревья в поисках меда и придумывали бесконечные приключения.

Под внимательным наблюдением Бригит я расширяла свои познания в ведении домашних дел, хотя любовь к ним не усиливалась. Если Нонни и испытывала какую-то неприязнь к новичкам, она улетучилась сразу после того, как Бригит выбранила меня за порванные штаны.

— Если ты с такой ловкостью рвешь одежду, то можешь научиться так же ловко обращаться с иглой, — объявила моя подруга, отправляя меня к Нонни за корзинкой со швейными принадлежностями.

Старуха от удивления заморгала и, отперев шкаф ключами моей матери, стала шарить в корзинке, пока не нашла отполированный осколок кости с отверстием на конце.

— Все в порядке, Нонни, я обещаю, что игла будет положена на место, — успокоила ее Бригит и тут же усадила меня за штопку. Глаза Нонни были слишком старыми, чтобы увидеть мои неуклюжие стежки, но она очень обрадовалась, что кто-то может держать меня в руках, и не слишком придиралась.

Когда осенние ночи стали длиннее, отец решил, что зиму мы проведем на северном побережье залива Солуэй; зимы там были мягкими, и мы сможем забыть боль прошлогодних утрат. Поэтому мы направились на север, часто останавливаясь в дороге, чтобы узнать, как идет жатва. Урожай, конечно, был не самым лучшим из-за холодной и мокрой весны, но оказалось, что большинству людей будет с чем перезимовать, хотя отец допускал, что положение могло оказаться гораздо хуже.

Выехав из Карлайла, мы прокладывали наш путь через сплетение рек и ручьев, которые впадают в морской залив там, где стоят Камни Мебона. В этом месте был устроен сбор; и люди съехались со всех поселений, расположенных вдоль Стены, чтобы поделиться новостями: бароны и рыцари, местные короли и кое-кто из приехавших по личным причинам. Из Эпплби приехал Эмерис-мельник с сообщением, что Уриен совершил несколько набегов на границу Пеннин, но из его притязаний на земли Регеда ничего не вышло.

Были выслушаны и другие сообщения и пересказаны сплетни, и днем мой отец выполнил обряд благодарения под звуки музыки, а Катбад учил нас греческому танцу в честь молодого бога. Он говорил, что греки, называя Мабона Аполлоном, все же понимают важность этого танца почти так же хорошо, как и мы, кельты.

Сбор в целом прошел весело, хотя прошли слухи, что верховного короля терзает изнурительная болезнь.

Я наблюдала за длинной стаей гусей, летящих с дальнего севера с приглушенными мягкими криками, как бы выплывающими из серебристого неба, и гадала, что означают слова «изнурительная болезнь».

— Наверное, это что-то такое, чего не могут вылечить лекари, — предположил Кевин на следующий день.

Мой отец был доволен умением нового мальчика обращаться с лошадьми и подарил ему мерина, которого мы назвали Галлдансер. Когда двор переезжал на зимовку, мы ехали вместе, рядом трусил большой пес Эйлб.

— Разве это так важно? — спросила я, недоумевая, почему люди так серьезно относятся к тому, кто будет верховным королем. В конце концов, мы никогда не видели его в нашей незаметной земле, лежащей между центральной частью Британии и необжитыми землями Каледонии. Мне и в самом деле казалось, что здоровье и нрав северных королей должен волновать нас гораздо больше, чем благополучие какого-то неизвестного нам правителя в далеком Логрисе.

— До тех пор пока мы мелкое королевство, важно, — заявил Кевин. — Кроме того, не все верховные короли так бездеятельны, как Утер. Говорят, что Амброзий много путешествовал по стране; возможно, не меньше твоего отца.

Мы выезжали из нагромождения холмов, и я затаила дыхание, когда перед нами открылась широкая долина. Я очень любила этот вид: обработанные поля медленно опускаются к южному побережью и ограничены на западе первым из скалистых полуостровов, которые врезаются в Солуэй, как толстые короткие пальцы, отделенные друг от друга мутными водами залива.

В тот день осенние поля были окрашены в цвет начищенной бронзы, и голубой массив хребта Криффель определял границу мира перед нами. В лесах на взгорье свистел ветер, а за ожерельем болот залив Солуэй выглядел обманчиво спокойным и мирным. При отливе по серебристому илу можно уйти далеко, но прилив с грохотом сметает все на своем пути, и тогда человек может погибнуть, сделав только один шаг.

— Как говорит Эдвен, нет ответа на вопрос, кто будет королем после Утера.

Голос Кевина оборвал мои размышления, вернув меня к действительности так резко, что ревущий прибой и судьба верховного короля слились вместе в стремительном, сбивающем с толку потоке.

— После?..

— После смерти Утера, глупышка. Эдвен говорит, что мы находимся на перепутье между прошлым и будущим, а жизненная нить сотворена как из того, что было раньше, так и из того, что предопределено грядущим.

Я улыбнулась, поскольку по его голосу было ясно, что он повторяет одну из историй, которой недавно научил его наш бард. Кевин учился исполнять сказания величаво и с налетом таинственности, и мне нравилось слушать, как он упражняется.

— Когда дни империи подходили к концу, римские военачальники вывели свои войска из Британии и отплыли в Рим, надеясь защитить его от нападения варваров. Потом начались смутные времена с чумой и голодом, и из-за того, что легионы ушли, враги Британии осмелели и обнаглели. Они наступали с севера, востока и запада: пикты с раскрашенными телами и свирепыми боевыми криками, саксы в своих длинных ладьях и ирландцы из-за Малого моря. Британия была осаждена и посылала в Рим призывы о помощи, но Вечный Город сам пал под натиском варваров и не мог прислать ни войск, ни поддержки. Везде царил хаос, пока не поднялся один человек, чтобы попытаться сплотить кумбрийцев против ужасного врага. Его звали Вортигерн; он был жестоким, надменным тираном, который убивал, грабил и добился верховенства над другими, неистово борясь за власть после распада Империи. Этот человек верил в старых богов, гордился историей кельтов и старался стереть все, на чем лежал отпечаток Рима; и тот, кто противостоял ему, спасался бегством и нашел убежище в Малой Британии, которую мы сегодня зовем Бретанью. Пытаясь остановить набеги врагов, угрожавших опустошить страну, Вортигерн заключил договор с саксонскими племенами, хотя они и были его врагами. Он предложил им и землю, и деньги, если они повернут оружие против других захватчиков, и на этих условиях саксонские вожди, Хенгист и Хорса, привели на помощь Британии три боевых ладьи с воинами.