Александр Парадисис - Жизнь и деятельность Бальтазара Коссы

• Название: Жизнь и деятельность Бальтазара Коссы
• Автор: Александр Парадисис
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

Когда осенью 1958 года кардинал Ронкалли был избран коллегией кардиналов на папский престол и стал главой западной церкви, он принял имя Иоанна (это имя теперь должны будут произносить миллионы верующих, под этим именем с цифрой XXIII он войдет в историю). Но немногие, вероятно, знают, что задолго до наших дней уже существовал папа с таким же именем — «Иоанн XXIII».

Можно ли считать случившееся результатом неосведомлённости? Конечно, нет. Всем компетентным лицам, близким к святому престолу, хорошо известно, что в летописях Ватикана под именем Иоанна фигурируют двадцать три папы, исключая нынешнего.

Почему же тогда последний святейший решил именовать себя «Иоанном XXIII», а не «Иоанном XXIV», почему присвоил имя своего предшественника, папы Иоанна XXIII, который жил почти 550 лет назад, будто его и вовсе не существовало?

---

Эти сведения миланский историк почерпнул из произведения Андре Биллиуса, летописца и современника Александра V. Корио отмечает также, что Александр V имел ещё один недостаток: любовь к роскоши и пышности. «Но эта черта присуща вообще всем его землякам (грекам)». (На каком основании этот итальянец говорит так? Каких греков он имеет в виду? Может быть, византийцев — ведь дело происходит в 1410 году.)

Сисмонди пишет об этом папе: «Странный характер у папы Александра V. Он был очень образован, добр, славился благотворительностью и стремлением к миру. Но вместе с тем был расточителен, безрассудно расходовал деньги святого престола, слепо доверял хитрецам и льстецам, обожал роскошь и вкусную еду. Еда стала его страстью, настолько сильной, что он сутками мог есть и пить, не вставая из-за стола и не ложась спать. (И это духовный пастырь западного христианства!) Не случайно поэтому двоякое отношение к нему после его смерти. До сих пор ещё во многих монастырях Болоньи Александра V считают святым. А в Риме говорят о нём как о раскольнике и антипапе!»

Косса щедро обеспечивал Александра V средствами, необходимыми последнему для удовлетворения его прихотей. Этим он держал папу в полной зависимости, делал всё, что хотел, по существу управлял церковью. Но разве он первый поступал так? Разве не так поступал задолго до Коссы папа Григорий VII, личность в истории папства выдающаяся [20].

— Я хочу вернуться в Рим, — сказал Александр V нашему герою.

— Нельзя.

— Почему? — удивился папа. — Разве Рим не освобождён нами?

— Рим наш, — ответил Косса, — но ехать туда небезопасно, окрестности его ещё не освобождены. Перуджа в руках Владислава, ещё заняты противником Остия и Тиволи. Поедем в Болонью. В такое смутное время это для тебя будет самое подходящее место. Я обещал народу, что укрою нового папу в Болонье, пока Рим и окрестности его не будут полностью освобождены [79] [21].

— Нужно было бы послать буллу Людовику, — советовал позже Александру Косса. — Надо помочь ему получить трон. Только тогда мы окончательно избавимся от Владислава.

Булла была отправлена и зачитана всем, чтобы каждый узнал о желании церкви передать Неаполитанское королевство в руки нового короля. Копию буллы с приложением множества обвинений и проклятий отправили Владиславу. Его обвиняли в том, что он:

1) Несмотря на приглашение, не явился на собор в Пизе, а только прислал представителей.

2) Покровительствует антипапе Григорию XII.

3) Незаконно занял многие районы Папской области.

4) Арестовал и заключил в тюрьму двух братьев Коссы — Микеле и Джованни, и двух его племянников, сыновей Гаспара Коссы.

5) Незаконно арестовал и посадил в тюрьму Христофора Каэтани, брата кардинала, и присвоил имущество этой семьи.

В это время бывший правитель Форлимпополи Джорджио делла Орделаффи поднял восстание, и Косса был вынужден отправиться туда. Восстание удалось подавить. Вернувшись в Болонью, он нашел Александра V больным. Это была какая-то странная болезнь. Он был вялым, слабым и, раньше обладавший завидным аппетитом, абсолютно ничего не ел. Он таял на глазах.

Но что ещё более странно — была больна и Яндра делла Скала. Правда, она заболела раньше, чем Косса отправился в Форлимпополи. Яндра, прежде такая жизнерадостная и живая, уже почти полтора месяца лежала в постели, и врачи не могли определить, что с ней.

Но сумели ли они, светила медицинского факультета Болонского университета, разгадать болезнь папы Александра V?

— Это душевная болезнь, — твердили эскулапы. — Пусть святейший отдыхает и ест побольше. Всё пройдет.

Однако болезнь не проходила. Может быть, оттого, что папа не мог ничего есть. Папа, который сутками мог сидеть за столом, отворачивается от еды и неподвижно лежит в постели, в отведённых ему покоях на первом этаже бывшего дворца подеста в Болонье, о котором мы уже упоминали. Здесь святая инквизиция допрашивала когда-то Коссу и Яндру, и отсюда же похитили Яндру лихие студенты и пираты. Этот дворец Косса сделал своей резиденцией.

Итак, в первом этаже дворца доживал свои последние дни измученный болезнью и уже почти ничего не чувствовавший папа Александр V, а этажом выше, в своей спальне, роскошно обставленной Коссой, в таком же состоянии лежала бывшая любовница могущественного кардинала. Она была похожа на труп. Тело ослабло, стало вялым и неподвижным, и единственное, что ещё было живым, — это её большие, красивые, горевшие беспокойным огнём глаза.

Она попросила причастить её и после причастия позвала к себе Коссу. Он пришел, взял стул и сел у её изголовья.

— Почему ты так странно смотришь на меня сегодня, Яндра? — спросил он, не сводя с неё глаз.

— Я причастилась, — неожиданно оживившись, ответила она. — Я готова к смерти. Она меня не пугает. Я хорошо прожила жизнь. Я узнала большую любовь. В тебе я нашла возлюбленного, о котором мечтала ещё девочкой…

Как она на него смотрела! Лицо её расцвело в улыбке. Странная это была улыбка! Если бы она не принадлежала умирающей красавице, можно было бы принять её за улыбку иронии.

— Балтазар, — прошептала Яндра, улыбаясь своей странной улыбкой и глядя в глаза Коссе. — Скоро я тебя покину. Уже покидаю. Наверно, я не доживу до вечера. Но прежде, чем я уйду из твоей жизни, я хочу исповедаться перед то бой. Я должна поговорить с тобой, рассказать тебе то, чего ты не знаешь обо мне. Выслушай меня…

Она попыталась пододвинуться к нему. Лёгкое как паутина, ставшее почти прозрачным тело с трудом переместилось к краю постели. Взгляд её снова встретился со взглядом Коссы.

— С того дня, как мы познакомились, ты всегда считал меня верной и преданной тебе возлюбленной… Я не была такой… Когда я впервые узнала, что ты изменяешь мне, я не находила себе места, душа моя разрывалась от ревности. И если бы не одно обстоятельство, я, наверно, умерла бы от горя… Ты помнишь Альберинго Джуссиано, бывшего кондотьера, который стал пиратом? Однажды ночью на Искье, когда я по своему обыкновению одна прогуливалась по берегу, стараясь рассеяться, он, пьяный, подошёл ко мне. Он меня не узнал. Он видел просто женщину… Он воспользовался тем, что сильнее меня, зажал мне рот, повалил и… овладел мною.

Она взглянула на Коссу, чтобы узнать, какое впечатление произвели на него её слова. Но на лице его не отразилось никаких чувств.

— В первый момент я была в ужасе от случившегося, — продолжала слабым голосом умирающая, — но потом успокоилась и решила ничего не рассказывать тебе. Тем более что в ту же ночь я видела тебя с какой-то рабыней. На следующий день я опять встретилась с Джуссиано и по собственной воле отдалась ему. И каждый раз, когда я видела, что ты целуешь другую женщину, я платила тебе за измену изменой с Джуссиано и с… другими тоже. Даже с рабами… мусульманами.

Она не отрывала взгляда от лица Коссы. Стоя на краю могилы, она всё-таки хотела знать, какое впечатление произведет её признание на любовника. Лицо Коссы было непроницаемо.

— У меня становилось легче на душе, когда я изменяла тебе, я чувствовала злорадное удовлетворение. Это помогало мне долгое время жить не терзаясь, как раньше. Я расплачивалась с тобой той же монетой. Я давно мечтала отомстить тебе, и это была моя месть. А если меня уж очень беспокоила какая-нибудь из твоих измен, я облегчала себе душу двойной, а иногда и тройной изменой тебе, Балтазар, я была близка почти со всеми мужчинами из экипажа твоих кораблей и многими, многими рабами… А когда ты стал слушателем церкви, я жила с твоими братьями во Христе, начиная с простых священников и кончая кардиналами…

Тщетно старалась Яндра уловить в лице своего друга хоть тень возмущения. Оно оставалось спокойным и бесстрастным. «Что же это? — спрашивала себя красавица из Вероны. — Что с ним? Ведь он всегда был таким мстительным!» Казалось, он не придаёт никакого значения её словам, а она так страстно ждала этого часа, часа отмщения, самого волнующего в её жизни! А он…

— Меня имели все твои знакомые и друзья, — продолжала она. — Слышишь, Балтазар? Даже Гуиндаччо Буонакорсо. Помнишь, однажды ты пришел к нему и увидел в его постели нагую женщину, спрятавшую лицо? Это была я. Этот безобразный пират был моим любовником. И твой верный друг Ринери Гуинджи, тоже…

Косса, так долго и загадочно молчавший, прервал её:

— Это Ринери сказал тебе, что Има приехала в Пизу?

Умирающая не сделала ни одного движения, только глаза её метнули молнию.

— Да… — сухо сказала она. — Её ты любишь… И этого я особенно не могла простить тебе… В Пизе мне не удалось расправиться с ней… Но говорят, что это удалось в Милане… Она умерла… И пусть я умру, но и её с тобой не будет…

— Ты ошибаешься, — спокойно сказал Косса. — Убийцы, которых ты купила, обманули тебя. Има жива.

Косса встал, прошелся по комнате, снова сел и заговорил: