Адриан Романовский - Верность

• Название: Верность
• Автор: Адриан Романовский
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1979

Исторический роман А. Романовского посвящен стойкости и преданности Советской власти экипажа паровой яхты «Адмирал Завойко» (ныне мемориальный корабль Краснознаменного Тихоокеанского флота «Красный вымпел») в дни интервенция и белогвардейщины на Дальнем Востоке

Автор был штурманом этого корабля и активным участником описываемых событий.

---

С крыла мостика старший офицер распоряжался крепить всё по-штормовому, офицеры бегом бросались исполнять его приказания.

Матросы суетились на освещенной палубе: основывали штормовые леера.

99

Китайский политический горизонт со всех сторон был обложен мрачными тучами. Временами гремели пушки и лилась кровь. Весной, как и предполагал Клюсс, произошло генеральное сражение. Сначала решительно наступавшим фынтянцам удалось прорвать центр противника. Началось преследование в беспорядке отступавших толп чжилийских солдат. Но на старинном мосту Лукоуд-зяо их встретил сам главнокомандующий, генерал У Пей-фу, и лично рубил головы своих струсивших командиров. В забрызганном кровью мундире, с кривым мечом в руке, он был страшен, заставил толпы подбегавших солдат повернуть на врага и лично повел их в атаку. Навстречу фынтянцам шла сама смерть. В их рядах началась паника, охватившая даже лучшие маньчжурские дивизии. Чжан Цзо-лин был далеко и не поспел к месту сражения. Вскоре всё было кончено: оставив на обезлюдевших позициях всю свою артиллерию и бросая оружие, фынтянцы всесокрушающим потоком быстро откатились за Великую стену. Победители не решились на преследование, опасаясь японских гарнизонов на линии Южно-Маньчжурской железной дороги.

Пекин и весь Центральный Китай остались в руках У Пей-фу. В Маньчжурии по-прежнему прочно сидел Чжан Цзо-лин, расстреливал попавших в опалу, переформировывал свои дивизии и детально готовился к реваншу. Поражение фынтянцев эхом отозвалось в далеком Кантоне: там было свергнуто правительство Сун Ят-сена. Он и его ближайшие соратники вынуждены были перебраться в Шанхай, в самый крупный пролетарский центр Китая.

В результате этих событий летом 1922 года в Китае создались три политических центра:

проамериканский — в Пекине, распространявший свое влияние на Ханькоу и Кантон, с генералом У Пей-фу во главе;

прояпонский — в Мукдене, объединивший всех крайних реакционеров под неограниченной властью «великого хунхуза» — Чжан Цзо-лина;

демократический антибританский — в Шанхае, неофициально руководимый Суя Ят-сеном, согласившимся на противоестественный союз с Чжан Цзо-лином для борьбы с пекинской диктатурой У Пей-фу. Здесь, в огромном торговом и промышленном центре, на фоне быстрого роста активности рабочего класса, сложилась весьма запутанная и неустойчивая обстановка, за кулисами которой стояли могущественные империалистические державы.

Всё это Клюсс знал и учитывал, когда ему доложили, что ночью стоявшие на Кианг-Нанском рейде русские пароходы приняли уголь и стали разводить пары. На «Астрахани» побывал Григорьев, и ему сказали, что по распоряжению меркуловского агента капитаны намерены своим ходом перейти в воды Международного сеттльмента, чтобы стать под погрузку для рейса во Владивосток. Клюсс съездил к Элледеру, агенту Добровольного флота, и, вернувшись, сказал:

— Нам придется немедленно вмешаться, иначе мы эти пароходы потеряем. Стоит им только перейти в воды Международного сеттльмента, и препятствовать их уходу во Владивосток мы не сможем. Разве только в море… Конечно, любое вмешательство — нарушение международного права. Китайцы это перенесут, а консульский корпус, где верховодит британский лев, немедленно примет против нас решительные меры: нас интернируют или потопят.

— Почему же нарушение международного права? — спросил комиссар. — «Эривань» и «Астрахань» русские пароходы.

— А потому, Бронислав Казимирович, что коммерческое судно любой нации, пришедшее в иностранный порт, находится в ведении властей этого порта. И если мы хотим его задержать, должны просить об этом иностранные власти пли делать это в открытом море. Таково международное право.

— Так пока пароходы здесь, проще всего обратиться к китайским властям, — возразил старший офицер.

— Поздно, Николай Петрович. Пока будем обращаться, пароходы перейдут в воды Международного сеттльмента. Да и выйдет ли что-нибудь из этого, кто знает? Поэтому, товарищи, мы вынуждены прибегнуть к самоуправству с точки зрения международного права. Риск, конечно, но без риска военный корабль не всегда может нести службу за границей.

Комиссар одобрительно кивнул головой.

…Перед посадкой десанта в шлюпки на палубе была выстроена вся команда.

— Товарищи, — сказал командир, — через два-три месяца белогвардейцы будут сброшены в море. Чтобы при этом не утонуть, им нужны пароходы. Сейчас у китайских берегов бродит белая канонерка. Она заходила в Чифу и пыталась захватить и увести во Владивосток стоящий там «Ставрополь», но сама чуть не была задержана китайскими властями. Сюда она не сунется, но местные белобандиты намерены захватить к вывести в море «Эривань» и «Астрахань». Видите, они уже разводят пары? Мы им должны помешать. Сейчас мы высадимся на эти суда, снимем с их машин кулисные тяги в привезем их к себе. Помните — наш долг задержать пароходы во что бы то ни стало! Я еду с вами. Назначенные в десант, по шлюпкам!

На высокий борт «Эривани» первым поднялся командир. За ним штурман, механик и восемь матросов. Навстречу вышел Рогов — второй механик парохода. На «Адмирале Завойко» знали, что он решительно против ухода во Владивосток.

— Пришли, Вавила Гаврилович, снять у вас кулисные тяги, чтобы вы не ушли во Владивосток, — сказал Клюсс, пожимая ему руку.

— Правильно, Александр Иванович, — улыбнулся Рогов, — сейчас провожу ваших в машину, на вахте Прозоровский. Мы поможем, пока никто не мешает.

На палубе парохода вместе с Клюссом остались штурман и два матроса, остальные с Роговым пошли вниз. Подходили эриванцы, с интересом посматривая на Клюсса и его свиту, некоторые бросали враждебные взгляды. «Как будто их стало больше, — подумал Беловеский, — и новые лица есть. Наверно, белоэмигрантов сюда подбросили». Наконец появился солидный моряк в белом кителе и форменной фуражке. Оглядев Клюсса, он не представился и молча стал в стороне.

— Где капитан? — строго спросил его Клюсс. Моряк смотрел на Клюсса исподлобья.

— Капитан со старшим механиком в конторе. Я старший помощник. Что вам здесь надо?

— Это вы узнаете из моего письма вашему капитану, которое я сейчас вам прочту.

— Почему мне прочтете? Письмо, говорите, капитану, пусть он и читает, когда вернется.

— По двум причинам: во-первых, мы не можем его ждать, а во-вторых, об этом письме должен знать весь ваш экипаж. Так вот, слушайте. — И Клюсс твердым и уверенным голосом стал читать.

Эриванцы подошли ближе и слушали с молчаливым интересом. Старший помощник Фолк покраснел от гнева: какое дело военным до пароходов Добровольного флота? Ими распоряжаются капитаны и агентство, а никак не морские офицеры. Фолку хотелось дальних плаваний, «хороших» денег, новых знакомств в портах южных морей. Только бы выбраться из Шанхая!

И вот именно этому намерен помешать командир «Адмирала Завойко». Он пришел в ярость.

— Какие машинные части?! Кто их вам даст? — Лицо Фолка стало мокрым от пота.

Клюсс оставил без внимания этот выкрик, протянул ему вложенное в конверт письмо:

— Передайте это вашему капитану и предупредите его, что в случае беспорядков на судне он будет смещен.

Сказанное строгим, уверенным голосом озадачило Фолка и его разношерстный экипаж. Все с недоумением смотрели вслед Клюссу, спокойно спустившемуся в катер со шлюпкой на буксире, который сейчас же отвалил на «Астрахань». У борта «Эривани» остался только вельбот с «Адмирала Завойко». Широко расставив ноги, его удерживал у трапа Папьков, на кормовом сиденье вытянулась богатырская фигура усача Попова.

Несколько минут ошеломленные эриванцы молчали, затем стали расходиться. Фолк решил заглянуть в машину, но у дверей машинного кожуха его остановил военный матрос:

— Сюда нельзя!

— Вы это что? — закричал Фолк штурману. — Хозяйничаете в чужом доме? Разбираете нашу машину!

Вокруг него собралось около десятка эриванцев, а он продолжал кричать:

— Берите пожарный инструмент! Прогоним их с судна! Поднимите сигнал, что нас грабят!

Штурманский ученик побежал на мостик, на палубе появились люди с пожарными топорами, баграми и ломами. «Похоже, прольется кровь, — подумал штурман, — скорей бы вернулся командир».

Из двери в машинное отделение показался запыхавшийся механик с большим разводным ключом под мышкой.

— Осторожнее, Губанов! Держите крепче! Не оступитесь! — распоряжался он. В дверях показались спины двух машинистов, тащивших что-то тяжелое.

Штурман взглянул вверх по реке. У борта «Астрахани», похожей на обшарпанный паровой утюг, белел катер, едва заметная струйка газа вилась у его кормы. «Сейчас отвалят», — с надеждой подумал Беловеекий, оборачиваясь на шум.