Инна Зинченко - Превратности судьбы и недоразумения

• Название: Превратности судьбы и недоразумения
• Автор: Инна Зинченко
• Жанр: Научная Фантастика

Третья книга о приключениях Саньки

---

— Давай, девочка, — шептала я почти неслышно, — покроши их на салат!

И «девочка» старательно крошила, теряя при этом, капля за каплей, свою жизнь. Теперь она не охотилась, она мстила! Она не знала, что месть — это блюдо, которое надо подавать холодным, ярость, боль, отчаяние владели ей. Вот отрезанная голова «баклажана» отлетает в сторону, продолжая, уже мёртвыми губами шептать проклятия, и испуганно моргать глазами, в которых отразилась смерть.

Бой продолжался недолго. Истекающая кровью самка Морского Охотника, наконец-то упала на красный от крови песок, несколько раз дёрнулась и затихла навсегда. Но и от синей банды осталось немного.

И тут появились они! По их чумазым лицам и неопрятной одежде я сразу же узнала жителей посёлка. Двенадцать человек. На какой-то миг наступила пауза. Они смотрели друг на друга и ничего не предпринимали. И вдруг. Видимо, сообразив, что их в два раза больше. Поселковые набросились на уставших, испачканных в крови людей племени Гаркуцы и Сиртока. Ловкие, как обезьяны, прыгучие, как блохи, но при этом полные сил, прибывшие использовали в бою всё, что попадалось под руку. Они не церемонились.

Я распласталась на скале, как камбала. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь меня заметил — добром это не кончится. Мои симпатии были на стороне людоедов. Вот такие причуды человеческой психики.

Силы неравны и исход боя был заранее предрешён. Развязка наступила очень быстро. Осмотрев свою добычу, поселковые остались довольны. Они собрали останки и людей и Морских Охотников и погрузили весть этот скорбный груз на что-то вроде саней, потом все дружно впряглись в эти самые «сани» и направились в сторону леса. Посмотрев им вслед, тяжело вздохнув, я позволила себе наконец-то расплакаться.

Когда на берегу не осталось никого, я рискнула спуститься. Присела на корточки и взяла горсть влажного, багрового песка. Теперь уже можно не сдерживаться. Наверное, я нехороший человек, животных, особенно маленьких, мне всегда жалко, а вот людей я жалею избирательно, то есть, не всегда и не всех.

Рассвет я пропустила. Домой вернулась вся в слезах и соплях, переполошив всех. Тирто сорвался с места и, заглядывая мне в глаза, засыпал вопросами:

— Что с тобой случилось? Скажи, кто тебя обидел?

— Никто! Я просто не хочу здесь больше оставаться.

— Сань, объясни, что случилось? Ты обычно не плачешь, — решил вмешаться в наш разговор Соф.

— Давай, ты мне ещё плакать запрети! — Взъелась я. — Тоже мне нашёл «железную леди»! Уже и расслабится нельзя.

Ага, я обычно не плачу, просто тихонечко бьюсь башкой об стенку, старательно и сосредоточенно. Он, наверное, забыл, что я всего лишь обычная земная девушка и мне по штату положено быть хотя бы иногда слабой!

— Почему? Почему ты не хочешь здесь оставаться? — Забеспокоился Тирто.

И я рассказала то, что случилось на берегу. По нашей берлоге прокатился вздох облегчения. Ари даже плюнула.

— Фу ты, напугала! Ты как-то держи себя в руках! Вечно с тобой что-то происходит.

Сама знаю. Дура я, дура, но себя изменить невозможно. Уж, какая есть. И только тут я заметила, что вернулся Счастливчик. Странное чувство — одновременно я испытала облегчение и грусть. Крылатая рептилия виделась мне предвестником разлуки. Вот сейчас он ответит на все наши вопросы и всё. Останется только всё уладить и пора по домам.

— Счастливчик! Что расскажешь?

Он молча уронил мне в руки странную прозрачную капсулу с золотистым порошком и спросил:

— Знаешь, что это?

Да откуда я могу знать?!

— Это «штучка», — тупо ответила я. — А что?

Счастливчик радостно рассмеялся. Он не спешил раскрывать карты, решил потомить нас.

— Что это, Счастливчик? — Не выдержала Ари.

Она выхватила у меня из рук капсулу и принялась рассматривать, видимо, надеясь самостоятельно найти ответ на вопрос. Ничего подходящего в голову не приходило. Кто их знает этих гело, до чего они могли додуматься! С такими изощрёнными мозгами это может быть чем угодно: приправой к супу или аромотизатором воздуха.

— Да не томи! — Вырвалось у меня.

— Эх, вы! — наигранно вздохнул он. — Несообразительный вы народ, неинтересный. Не можете, что ли включить мозги на полную катушку? Это…

И тут повисла длинная мучительная пауза. Я уже готова была его прихлопнуть, как надоедливую муху. Где это он успел освоить систему Станиславского? Ишь, как тянет паузу, нагнетает напряжение!

— Пришибу! — Вырвалось у Ирфа. — Ей, Богу, пришибу!

— Это — причина всех бед на этой планете. Это — источник той эпидемии безумия, которую вы все здесь наблюдали.

И замолчал, наслаждаясь произведённым эффектом. А я так ничего и не поняла. А при чём же тут «плохая вода»?

— А, при том, Санечка, что это — память покойных гело! Раствори эту капсулу в воде и выпей.

— Ага, сейчас. Делать мне больше нечего. А, что будет?

Счастливчик уселся мне на голову и застрекотал во всю! Ирф весь напрягся и я с ужасом подумала, что, если он решит прихлопнуть ящерицу прямо у меня на голове, то хана придёт обоим, моя многострадальная голова треснет, как перезревший арбуз.

— Будет то, что к тебе перейдёт память одного из наших мертвяков. Но ты только представь себе, что было бы, если бы я растворил здесь не одну капсулу, а сотню!

Я представила и ужаснулась. Бардак бы был, я бы просто свихнулась. Чужие воспоминания, наверное, вытеснили бы мои собственные, а чувства запутались бы во всём этом, и бедная моя душа просто сбежала бы от меня в ужасе и смятении.

— Видишь ли, — продолжил Счастливчик, — видимо, во время землетрясения вскрылись некоторые хранилища, и часть этих запасов памяти оказалась на поверхности, потом достаточно хорошего дождя, не говоря уж о наводнении, и все закрытые водоёмы в округе окажутся заражёнными. Родникам и рекам это не грозит — там вода проточная, а вот пруды и колодцы…

Я вспомнила, что видела у этих самых гело, когда забавлялась, рассматривая картинки их жизни, и до меня вдруг дошло!

— Ребята, теперь я понимаю, почему наши «баклажаны» стали каннибалами!

— Кто? — Переспросил Соф.

— А, это я так местных называю. Есть у нас на Земле такой овощ — баклажан называется, фиолетовый.

— Сама ты овощ! — Решил заступиться он за свою новую родню.

— Ну, надо же мне их как-то называть, — начала я оправдываться, — хорошо, если тебе не нравится, то пусть будут просто баклы.

Наконец-то в разговор решил вмешаться и Тирто. Он хмуро и требовательно поинтересовался:

— Почему они стали вдруг есть друг друга? Я этого понять не могу.

— Чего тут понимать, — взвилась я, — вспомни, ведь баклы были для гело всего лишь домашней скотиной, они их ели. Извини, Тирто, я понимаю, что тебе это слышать неприятно, но из песни слова не выкинешь.

Наступила тишина, все задумались, представляя, что на самом деле произошло здесь. Картинка вырисовывалась мрачная и почти безнадёжная. Как нам теперь избавить местное население от этой напасти? Запретить пить воду? Точно! Объяснить ситуацию, пусть теперь пьют только из рек и родников, тем более, что из того вонючего пруда я бы не рискнула напиться даже, без всякой там памяти предков. Хотя!..

— Счастливчик, что-то тут не так. Я как-то в самом начале, пила эту воду и ничего. Как ты это объяснишь?

— Очень просто. В самом начале, если я не ошибаюсь, твой скарр был в полном порядке. Верно?

Ах, да, я совершенно о нём забыла. Он-то и спас меня от этого безумия. Спасибо тебе, миленький! А «миленький», как и прежде сладко спал и не собирался просыпаться. Ах, мать твою, чтобы тебе снились только кошмары! Когда же ты, наконец, проснёшься?! Где-то в прохладном полумраке моего разума мирно спало непостижимое и гораздо более чужое, чем гело, существо, но мне это не мешало. Его память открывалась мне постепенно, в процессе кропотливой учёбы и становилась моей собственной. Поначалу я так старательно его искала, но выудить скарра не так-то просто. Я порой даже сомневалась в его реальности. Приставала ко всем: «А вдруг и нет никаких скарров?». Так продолжалось до тех пор, пока я своими собственными глазами их не увидела. И когда они, наконец-то, стали для меня реальными и настоящими, я успокоилась и стала воспринимать всё, как данность.

— Что делать будем? — Разорвал тишину громкий голос Ирфа. — Мне всё это уже надоело!

Понимая своего нетерпеливого друга, Счастливчик застрекотал ему какую-то нежную песню своего народа, но успокоить Ирфа — занятие не из лёгких, он продолжал ворчать и ругаться. Это ещё ничего. Хуже будет, когда он покраснеет, как помидор, замолчит и начнёт пыхтеть. Знаю я, чем заканчивается этого его пыхтение!

— Я ещё не всё сказал, — смело оборвала маленькая рептилия здоровенного мужика, — драконы Шакты никогда не покидали пределов своего мира. Они не могут путешествовать в космосе, не такие уж они и всесильные. И это так же верно, как и то, что я родился под радугой!