Хорас Маккой - Лучше бы я остался дома

• Название: Лучше бы я остался дома
• Автор: Хорас Маккой
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2004

Представленные в настоящем издании романы являются вершиной творчества американского писателя Хораса Маккоя.

Жестко и хладнокровно Маккой повествует об изломанных судьбах молодых юношей и девушек, привлеченных блеском и славой Голливуда и отвергнутых равнодушным городом, а если прибегнуть к обобщению, он повествует о судьбе целого поколения и шире – каждого человека, о его одиночестве и мечтах, обреченных на вечное «несвершение».

---

– Для кино эта история не годится, – сказал продюсер.

– Не важно, – парировал Генрих. – Я напишу на ее основании короткий рассказ и продам его в какой-нибудь журнал, интересующийся искусством.

Миссис Смитерс поднялась из-за стола.

– Не перейти ли нам в салон? – предложила она.

Все начали пробираться туда. В холле я извинился перед Розой Отт и прошел в туалет, расположенный за гардеробной. Генрих влетел туда за мной и закрыл дверь.

– Тебе понравилась история? – спросил он.

– Ну конечно, – не раздумывая, кивнул я, потому что это наилучший способ вести себя с пьяными.

– Я думаю, она провалилась к черту, – сказал он. – Хочешь знать правду? Мне было ясно, что она провалится, когда я еще не начал рассказывать. А знаешь, почему я рассказывал? Знаешь, почему я влез на стол? Знаешь, почему прыгаю в бассейны в одежде? Знаешь, почему хожу на приемы в майке? Нет? Так я тебе скажу. Разумеется, это глупость, я это знаю. Но тебе все равно скажу. Потому что никакой я не писатель. Чтобы ты меня понял: по бульвару шатаются ребята, которые могут писать в миллион раз лучше меня. Я бывший репортер, работал в газете. Когда я приехал сюда, я все еще был хорошим репортером, но никто не хотел дать мне работу. Я едва не подох тут от голода. И тогда я догадался, что это город, где любят обманы, иллюзии, и что тертый парень мог бы здесь недурно устроиться. Я начал вести себя эксцентрично, как сегодня вечером, – и видишь, каков результат? Студии из-за меня чуть не передрались. Все думали, что я гений. Так что теперь я получаю две тысячи в неделю. Ты ведь обо мне уже слышал, да?

– Ну конечно, – сказал я, открывая дверь.

– Ты лжец, – рявкнул он на меня, не попал в писуар и обмочил весь пол. – Знаю, что ты лжец, уже по тому, как ты это говоришь. Ты здесь, в Голливуде, чужой?!

– Мне тоже так начинает казаться, – сказал я и убрался оттуда.

После ужина начали прибывать новые гости, и около одиннадцати дом был полон народу. Сегодня здесь собралось несколько иное общество по сравнению с первым приемом, на который мы с Моной были приглашены. Из тогдашних гостей сегодня тут были только два-три. Но происходило все точно так же. Никто не говорил ни о чем, кроме кино, кино и еще раз кино. Я пытался поддерживать разговор с обоими продюсерами, с ними я познакомился за ужином, поскольку надеялся, что мне удастся дать им как-нибудь понять, что я хотел бы сделать карьеру в кино, но для этого никак не представлялось случая, ну просто никак. В конце концов мы с Розой Отт ушли в патио, где было не так шумно.

Бассейн был освещен, но никто в нем не плавал. В разных углах патио уединились несколько парочек, которые оживленно беседовали, но ни голосов, ни слов слышно не было. Мы обошли бассейн и сели в шезлонги.

– Здесь великолепно, правда? – спросила она.

– Да уж, – вздохнул я.

Она закурила.

– Вы хорошо ее знаете?

– Миссис Смитерс?

– Ну да.

– Гм… довольно хорошо. А что?

– Просто так. Интересно, почему она, собственно, меня пригласила.

– Вы с ней не знакомы?

– Сегодня увидела ее впервые в жизни. Я с ней обедала.

– Но как же вы с ней познакомились?

– К нам в Луна-парк пришел какой-то человек и спросил меня, не желаю ли я с ней познакомиться.

– Кто это был?

– Ну… я не знаю. На фамилии у меня плохая память. Меня только что «эксгумировали» – это мы так говорим, когда нас достают наружу, – и этот человек сказал мне, что миссис Смитерс хотела бы, чтобы я была почетным гостем на приеме. Я договорилась с ним о встрече, и он привел ее туда, чтобы она со мной познакомилась.

– Когда это было?

– Сегодня утром.

«Я как раз был в морге», – подумал я.

– Мне просто удивительно, что она меня пригласила.

– Ваша фамилия была в газетах, в статьях о новом мировом рекорде, который вы установили? -спросил я.

– Ну, была. И фотографии тоже.

– Вот вам и причина, – сказал я.

– Она очень мила.

– Да уж… Вы хотите попасть в кино?

Она рассмеялась:

– Нет.

– Нет? – переспросил я. Меня это удивило.

– Нет.

– Вы достаточно хороши собой, я это серьезно.

– Но я не умею играть.

– Не обязательно уметь играть. В фильмах вы видите множество девушек, которые не умеют этого делать.

– Она мне тоже так говорила. Обещала, если я приду на прием, она устроит, чтобы со мной сняли пробы.

Тут я на миссис Смитерс даже обиделся. Мне она тоже обещала помочь – и мне раньше.

– Ну вот я и пришла.

– Но вы же только что сказали, что не рветесь попасть в кино.

– И это правда. Я пришла совсем не потому. И если не будете смеяться, скажу вам, почему я здесь.

– Обещаю, не буду.

– Пришла я потому, что никогда еще не была на таком приеме. Знала приблизительно, как это выглядит, но всегда хотела увидеть сама.

У меня отлегло от сердца после ее слов. Я сразу почувствовал себя лучше, когда узнал, что она не станет оспаривать у меня протекцию миссис Смитерс.

– Это вполне приличная причина, – сказал я. – А с вами кто-нибудь уже заговаривал о съемках проб – кроме миссис Смитерс? Какой-нибудь продюсер?

– Нет… но мне все равно, даже если миссис Смитерс не вспомнит о данном обещании. Понимаете, я знаю свой шесток. В своем деле я неподражаема, и прекрасно этим проживу. Надо сойти с ума, чтобы все бросить.

– Вы правы, – согласился я. – Не хотите поплавать?

– Слишком холодно. Кроме того, на той неделе у меня столько забот – присесть будет некогда. Я ведь еду на Кони-айленд – в Нью-Йорке, – там я все начну сначала.

– О-о-у-у-у-о-о! – завопил кто-то. – О-о-у-у-у-о-о!

Я оглянулся. Это Генрих влез на высокий эвкалипт, росший в патио. Был он в одних плавках.

– О-о-у-у-у-о-о! – вопил он и раскачивался, повиснув на одной руке, подражая Вайсмюллеру – Тарзану.

Все выбежали из салона, чтобы взглянуть на него. Роза Отт улыбнулась.

– Ну и псих, вам не кажется? – спросила она.

– Гм, пожалуй, – ответил я, глядя на гостей, которые глазели на Генриха, задрав головы. – Псих и чудак. И бедняга.

7

Я доставал из комода матрац^ когда услышал, как Мона спрашивает:

– Кто там? Кто это?

– Это я, я, – отозвался я и вернулся в гостиную.

В одной пижаме она стояла на лестнице.

– Ну, ты меня перепугал…

– Да я старался не шуметь.

– Я не спала. Читала…

Она спустилась вниз. Босиком.

– Что происходит?

– Ничего.

Положив матрац на тахту, я занялся одеялом.

– У тебя что-то случилось? Я думала, ты переехал.

– А теперь переезжаю обратно, – ответил я, снимая пиджак. Запнулся и посмотрел на нее. – Если ты ничего не имеешь против.

– Разумеется, нет. Что произошло?

– Ничего.

Она уперла руки в бока. Я продолжал снимать пиджак и развязывать галстук.

– Думаешь, это разумно – вступить с ней в конфликт?

– Раньше ты не так говорила, – заметил я.

– Но теперь все иначе. Нельзя, чтобы она обиделась.

– Я с ней ни в какой конфликт не вступал. Мы не сказали друг другу ни слова. Она устроила очередной прием, мне на нем не понравилось, и я ушел. Это ведь нельзя назвать конфликтом, верно?

– Что она подумает, когда узнает, что ты сбежал?

– Да наплевать мне, что она подумает, – буркнул я, сел и разулся. – Если она случайно позвонит, скажи, что ты меня не видела.

Мона подошла к торшеру и придвинула его поближе. Потом задернула шторой большое окно. Вернувшись, села на тахту.

– Ты не должен был этого делать, – помолчав, сказала она. – Ты что, не понимаешь, что вырвался на свободу только потому, что она внесла залог? А она может его отозвать, если захочет. И если она это сделает, ты вернешься в тюрьму.

– Ну, об этом-то я не забыл, – вздохнул я, – только это ничего не меняет. Сегодня вечером я остаюсь здесь, но, если придется, я вернусь туда, только завтра. Может, мне удастся уговорить Эбби выручить меня с залогом.

– Ну а что будет с твоей карьерой в кино, с ее обещаниями помочь?

– Ты все знаешь не хуже меня. Если бы она хотела, давно бы помогла. Не знаю, чего она ждет.

– Конечно, она может тебе помочь, если захочет. Но ты думаешь, она когда-нибудь захочет?

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что сказала. Мне не кажется, что она собирается помогать тебе. Ты ей нужен только для себя самой.

Я покачал головой:

– Она ведь просила Артура Уортона снять со мной пробы.

– И что было дальше?

– Ну…

– Ну, говори. Что произошло?

– Уортон как раз уезжал…

– Как может парень вроде тебя быть таким твердолобым? Это была просто приманка. Чтобы произвести на тебя впечатление. Она знала, что Уортону и в голову не придет делать с тобой какие-то пробы. Знала, что он станет водить тебя за нос и постарается отделаться.

Мне это тоже уже приходило в голову, но я не решался самому себе признаться. Теперь мне было ясно, почему я боялся правды.

– Все это не так, – заявил я, не желая признать очевидное и теперь.

– Возможно, – допустила она и встала. – Ну, теперь тебе придется полагаться на себя. Если не хочешь слушать, что я говорю, выпутывайся, как умеешь. Надеюсь, наука пойдет тебе на пользу.