Евгений Маурин - Людовик и Елизавета

• Название: Людовик и Елизавета
• Автор: Евгений Маурин
• Издательство: Печатный Двор
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993

---

Вот мой вывод, господа, вот, ваше величество, мое искреннее суждение. Но, может быть, я и ошибаюсь во многом? Быть может, виконтесса может возразить что-либо? Я жду! И я первый с радостью признаю свою ошибку, если мне докажут, что я не прав!

Кардинал замолчал, с видом полного торжества, осматриваясь по сторонам.

Полина сидела ни жива ни мертва, сознавая, что она ничего не в состоянии возразить на вескую речь кардинала. Да, она сама была виновата! Не подготовившись как следует, не запасясь какими-либо цифрами, она задумала увлечь присутствующих своей горячностью. И вот она не только погубила то дело, на котором думала построить свое благополучие, но и отрезала себе возможность на будущее активно вмешаться в политику.

Все присутствующие тоже молчали. Все, не исключая короля, чувствовали себя разочарованными. Речь виконтессы заставила в их сердцах зазвучать самые восторженные, рыцарские чувства. Флери разрушил это очарование… Как это было досадно! Но что же говорить против языка цифр, фактов и рассудочности?

— Полетт! — еле слышно шепнул виконтессе Суврэ. — Если вы сейчас же не воспользуетесь тем, что я сделаю, и не пойдете на соглашение с кардиналом, то ваше дело погибло!

Сказав это, он встал с места и приблизился к королю. Звук шагов маркиза вывел Людовика из грустной задумчивости.

— Как это ни печально, господа, — сказал король, — но с кардиналом нельзя не согласиться! А жаль!.. Но впрочем, ведь нам предстоит еще обсуждение высказанного? Быть может, нам все-таки удастся примирить это разногласие, которое, быть может, только на первый взгляд кажется непримиримым? Может быть, кто-нибудь надумал что-либо? Суврэ, я вижу по твоему лицу, что ты составил определенное мнение относительно слышанного. Ну, что ты скажешь, мой милый Анри?

— Ваше величество, позволите ли мне быть совершенно искренним и высказать мое мнение совершенно свободно? — спросил маркиз.

— Но, разумеется, Суврэ, я жду этого от тебя! — промолвил король.

— Ваше величество! Я смотрю в лицо графини де Майльи и вижу, сколько страдания написано на нем. Графиня мучается за судьбу дроздов! Ваше величество! Пожалейте как дроздов, так и прелестную хозяйку!

— Ты прав, Суврэ, — смеясь ответил король, — ведь я обещал графине, что мы не испортим ей эффекта от придуманного любезной хозяйкой блюда. Говоря откровенно, я даже проголодался и с удовольствием отправлюсь ужинать. Если вы позволите, графиня, то мы готовы!

— О, ваше величество, — радостно воскликнула Луиза, — вы снимаете с моей души тяжелый камень!

— Ну, так пойдемте, господа; ведь договорить мы можем и за дроздами! Быть может, это пикантное блюдо наведет нас на счастливую мысль. Пойдемте, господа!

Король встал и радостной походкой направился к столовой. Остальные поспешили последовать непосредственно за ним. В гостиной остались только Полетт, сидевшая по-прежнему перед своим письменным столом, да кардинал, укладывавший в портфель с помощью Амело свои записки и бумаги.

— Ваша эминенция, — вставая сказала Полетт, — не могу ли я получить от вас кое-какие сведения?

— Пожалуйста, дитя мое! — ответил кардинал, вставая и подходя к виконтессе. — Амело, ступайте, вы мне не нужны больше! В чем дело, виконтесса?

— Я хотела бы знать, как зовут вашего племянника.

— А зачем вам это, дитя мое, если смею спросить?

— Да вот… — Полетт отперла имеющимся при ней ключиком ящик своего письменного стола, достала оттуда королевский указ и продолжала: — его величество поручил мне заполнить пробел в этом указе, и я сделала бы это еще раньше, если бы была уверена, что точно помню имя вашего племянника!

В глазах кардинала сверкнуло торжество. Но он был слишком хитрой лисой, чтобы сдаться сразу.

— Как? — с хорошо разыгранным испугом воскликнул он. — Вы хотите сделать камер-юнкером моего беспутного племянника? Но это невозможно! Я уже обещал вдове Тремуйля, что употреблю все свое влияние на пользу ее малолетнего сына? Нет, нет, виконтесса, это невозможно!

— Прочтите, ваша эминенция, — твердо ответила Полетт, — но я с сестрой перебрала всех возможных кандидатов, и мы решили, что более подходящего, чем ваш племянник, и более достойного нет!

— Но я не могу, право…

— Нет, уж вам придется подчиниться в этом случае, кардинал, — улыбаясь, возразила Полетт. — Я хочу быть столь же непреклонной к вам, каким вы только что были по отношению ко мне!

— Господи, Господи! — пробормотал кардинал, делая вид, будто он колеблется. — Что же я могу поделать? Рыцарь перевешивает во мне старика и министра! Виконтесса, я не в силах противиться вам! Пусть будет по-вашему! Но только что же вам самим беспокоиться: позвольте, я впишу имя этого мальчишки, которому свалилось на голову такое неожиданное счастье! — Кардинал присел к столу, вписал имя племянника и сказал: — может быть, вы позволите мне, виконтесса, взять этот указ с собой? Я сегодня же увижу этого счастливчика и порадую его!

— Пожалуйста, берите, — с очаровательной улыбкой ответила Полетт. — Ведь так приятно, когда неожиданно получаешь радостный сюрприз!

— Да благословит вас Господь, виконтесса! — ответил кардинал, пряча указ в широком внутреннем кармане платья. — Я уверен, что ваша доброта сейчас же призовет и на вас тоже нежданную радость! А теперь ступайте, виконтесса, в столовую! Подумайте только, что станут говорить про меня, бедного, старого священника, который остается наедине с такой очаровательной особой.

Полетт смеясь ушла в противоположную дверь, бегом обежала коридором и попала в столовую с другой стороны в тот самый момент, когда вслед за королем рассаживались и остальные гости. Как ее появление, так и приход кардинала, вошедшего через минуту после нее, не привлекли ничьего внимания, кроме маркиза Суврэ, который еле заметно одобрительно кивнул головой виконтессе.

В самом начале ужин проходил при полном молчании, изредка прерываемом восторженными восклицаниями короля по адресу того или другого блюда. Когда же его величество отведал дроздов, то только крякнул и стал с жадностью уничтожать лакомое блюдо.

— Очаровательная вещь! — воскликнул он наконец, тяжело отдуваясь после четвертой порции дроздов. — Графиня, вы непременно должны сообщить моему повару секрет этого кушанья! Давно я уже не ел с таким аппетитом! Я вам крайне признателен, милая графиня!.. Ну, а теперь, — продолжал он, — мы можем и поговорить окончательно о нашем вопросе. Хотя собственно и говорить-то почти нечего… Но конечно, конечно, — поспешил он сказать, встретившись с умоляющим взглядом Полины, — надо договориться до конца!

Лакеи быстро и бесшумно собрали грязную посуду, поставили на стол ряд ваз с вареными в сахаре и меду фруктами прочими сластями, освежили батарею бутылок и ушли, напутствуемые приказанием графини не входить, пока их не позовут.

— Итак, — сказал король, отхлебывая из бокала вино, — вы находите, милейший кардинал, что проект этой фантазерки никуда не годится, и нам надо решительно отказатьсь от мысли завязать сношения с Россией?

— Да Боже меня упаси! — с самым искренним ужасом заявил Флери. — Как бы посмел я думать подобное? Проект виконтессы очарователен, и нам надо во всяком случае заняться его осуществлением!

Все присутствующие с полным недоумением взглянули на кардинала, а король от неожиданности чуть не выронил бокала из рук.

— Но мне казалось, — растерянно сказал король, — что вы назвали проект виконтессы гибелью для Франции?

— Отнюдь нет, ваше величество, это просто — недоразумение!

— В таком случае я прошу вас объясниться, — почти с неудовольствием сказал король. — Право, мне даже странно… Но говорите, ваша эминенция, говорите! Я с нетерпением слушаю вас!

— Ваше величество, — заговорил Флери, — я помню те слова, которые были сказаны мною и невольно вызвали данное недоразумение. Я сказал, что путь, на который зовет нас виконтесса, может окончательно погубить, а не спасти Францию. Но что я имел в виду, говоря «путь»? Не стремление к сближению с Россией, а те способы, которые предлагала виконтесса…

Должен сказать, я несколько увлекся, желая дать виконтессе маленький урок государственной и житейской мудрости. Я хотел показать, как опасно пускаться в политическую авантюру, если не представляешь себе в самом точном виде физиономии намеченной страны, если основываешься не на фактах, а на предположениях. Ведь в общих чертах виконтесса верно обрисовала картину положения России, а я нашел возражения, и виконтессе уже нечего было мне ответить. Представьте себе, господа, что мы действительно увлеклись бы призывом виконтессы и направили бы свои взоры в сторону России, но вдруг натолкнулись бы на одно из тех разногласий, которые я привел вам. Ведь это было бы способно поставить нас в тупик, могло бы перевернуть все наши намерения!