Сергей Максимов - Сибирь и каторга. Часть первая

• Название: Сибирь и каторга. Часть первая
• Автор: Сергей Максимов
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2002
• ISBN: 5-04-008806-X

Книга С.Максимова `Каторга империи` до сих пор поражает полнотой и достоверностью содержащейся в ней информации. Рассказ об истории русской каторги автор обильно перемежает захватывающими сюжетами из жизни ее обитателей. Образы преступников всех мастей, бродяг, мздоимцев из числа полицейских ошеломят читателя. Но даже в гуще порока Максимов видит русского человека, бесхитростного в душе своей.

Первое издание `Сибири` вышло тиражом 500 экземпляров для распространения только среди высших чиновников. В советские времена книга вообще не публиковалась. Впервые за много лет этот уникальный текст издается в полном виде, с иллюстрациями и ценными дополнениями из архива писателя.

---

40

Лиса — железная полоса в полтора или два пуда весом.

41

Колок — сырое место в пади с густою растительностью, среди слабой растительности в окрестностях.

42

Вот что, между прочим, рассказывает в подтверждение нашего сведения хроника Петровского завода о числе бежавших, средним счетом, по месяцам: в январе из ссыльнокаторжных 2, в феврале 10, в марте 4, в апреле 65, в мае 35, в июне 32, в июле 21, в августе 10, в сентябре 28, в октябре 11, в ноябре 12, в декабре ни одного. Числовые данные побегов по другим тюрьмам идут почти в той же прогрессии, на изменение которой, конечно, имеют влияние климатические условия. До некоторой степени эти цифры можно считать барометрическим указателем, что такой-то зимний месяц в таком-то году был крепко морозен и такой-то весенний был также холоден, как в данном примере март и декабрь. Устоял декабрь с оттепелями — цифра побегов подцветилась; бежало много в январе — значит, теплый стоял, и тому подобное.

43

На тему встреч с медведем вот еще один рассказ беглого: "Идем, отдавшись на волю Божию. Иной раз, кроме зайцев, редко кто из живых встречается, а ингодь наш брат и на медведя напарывается. Мне раз встретился; было ружье у меня, надо бы его поставить на сошку да стрелять ему в сердце, так заряд-от у меня был беличий. Выстрел рассердил только. Да дерево мне на боку подвернулось — спрятался. Стал он меня ловить, а я успел из-за пояса топор выхватить; хотел рубить по лапам, да он всякой раз сдогадается и отобьет топор. Попятился раз, сгреб в лапы пень, положил его к дереву, притащил другую корягу, третью, четвертую и опять полез на меня. Рассудило лесное чудовище, что пни помешают мне бегать, да и я не у него учился: через пни прыгал, да успевал и отталкивать временем тем из-под ног своих. Свечерело; медведь уходился, да и я весь в мыле. Стали мы отдыхать оба. Он отошел и лег на землю, голову положил на пень, глаза навел на меня. Он лежит, да и я стою, не шевелюсь. Думаю: шевельнись я — и он вскочит. Легонечко, приемов, надо быть, в 20, так и этак крадучись от зверя, успел я зарядить ружье. Наступила ночь и темно стало. Зарядил я ружье. Восток закраснел, а там и рассвело и медвежьи глаза не так стали страшны. Успел я поставить ружье на сошку и не снимался с места, чтобы не огорчить его. Тихим манером, ему не в приметку, стал я наклоняться к прикладу, а глаз с него не свожу, так вот поедом и едим друг дружку бурлаками-то своими. Обманул я его, выстрелил; он словно угорелый метнулся на меня, хватился о дерево так, что-то застонало даже. Растянулся. Я опять зарядил всем зарядом, что было его у меня, смекаю-то, что опять, хитрый человек, обманывать меня выдумал, мертвым прикинулся. Я резнул по нем полным зарядом в другой раз, да он уж и не сказывался. А я дальше пошел".

44

Бродяжьи пути не имеют конца. Дороги их не пересекают никакие препятствия: кяхтанский мещанин Карп Паткжов, наказанный кнутом и сосланный, пришел на родину из Охотского порта, несмотря на то, что путь ему лежал уже по настоящим строгим пустыням. Путь на Амур в бродяжьей практике издавна был делом обычным, и Гурий Васильев с товарищами — не первый и не последний странник на восток, совсем в противоположную сторону от обычной российской дороги бродяг. Якобию, собиравшему сведения об Амуре в начале нынешнего столетия, беглые могли дать самые точные сведения: "Плыли на Амур от Горбицы 15 летних ночей, а днем лежали в закрытых местах. Пойманы китайцами в виду от устья, по поимке ведены были многими селениями до городов Цицигара и Мергеня, лежащих в сторону от Амура; а от оного поворотяся к востоку между полуденным кочевьем мунгал до Калара ровными и гладкими местами; из Калара же выданы на Цурутухайте. В дороге были 10 дней, по ночам стояли", и проч.

45

Некоторым охотникам пошататься на воле без дальних целей удавалось сходить в бега (судя по официальным бумагам) раз по восьми. Другим счастливило одиннадцатью разами, а за некоторыми, но в крайних исключительных случаях, заводское начальство считало (самое, впрочем, большое) восемнадцать прогулок. Служители больше шести раз не бегали и дольше двух месяцев в бегах не отдыхали.

46

Беглые каторжные из Кутомарского завода обыкновенно ходили привычным путем на р. Унду и брели по Онону на тот же Чикой, где отдыхали или направлялись дальше на семейских, Таро-богатайскую волость, сказываясь у раскольников то поселенцами, то пропитанными. Вообще у беглых всегда имеется одно безопасное место — притон для отдыха. Таковым, кроме Мукырта с кедровником, считалась некогда река Хилок. При этом рассказывали, что когда раз бежало с завода двое и для поимки их отправили туда бурят, — буряты забрали там 15 человек разных варнаков и, приведя их связанными, говорили: "Вот, бачка-начальник, пятнадцать голова за два голова".

47

Ягоды черемши (Prunus padus) — темные, с большими косточками и терпкие — специальное средство для сибирских приправ. Черемша дозревает в августе, но вообще в сентябре набирается сласти. Сласть эта утрачивается во время приготовления для пирогов, когда ягоды толкут вместе с косточками; на зиму сушат. Сбор черемши — одна из самых оживленных и любимых прогулок сибирячек; ходят за нею всегда большими толпами.

48

Боярка — кустовое ягодное дерево, горный кустарник из рода терновых. Еще Juniperus sabinea, или казачья мозжуха, казачий можжевельник. Пользованию подобными растительными кореньями русские люди в Сибири выучились у туземцев-инородцев, и в особенности у бурят. От свободных русских людей знание перешло и в тюрьмы. Беглые от бурят часто пользуются их национальными кушаньями, из которых наичаще указывают пойманные беглые на арцу. Арца эта есть не что иное, как национальное кушанье бурят, всегда имеющееся в любой юрте в котелке над огнем: гуща, оставшаяся от коровьего молока, из которого выгнали водку; гуща эта в виде арцы пряжена с мукою. Коровье молоко, раз пропущенное сквозь куб, дает водку слабую и терпкую; пропущенное Я два раза похоже бывает вкусом на картофельную водку.

49

Моховка (Rubes procumbens) растет посреди негодной травы на местах высоких и мокрых, в колках, низенькими кустика со сладкими ягодами, похожими на крыжовник. Около речек и колках, в мокрых же местах, растет на небольших кустиках смородина черная и красная; около ключей и речек на высоких кустах жимолостка, поспевающая к Петрову дню, шипшика — крупная ягода, красноватая, длинная, с большою косточкою внутри, приятна на вкус, сладкая и мучнистая; малина, клюква, брусника, костяника, рябина, черемуха, княженика, морошка — обыкновенные сибирские ягоды.

50

Карымы — забайкальские креолы, образовавшиеся от помеси русских с бурятами, монголами и тунгусами. Таковы почти все жители Приаргунского края. На р. Никое некоторые карымы успели уже сделаться оседлыми. На р. Аргуни они почти исключительно занимаются контрабандою, отчего во всем Забайкалье кирпичный чай носит еще придаточное название карымского.

51

Собственно не юрта, а обыкновенный балаган или шалаш.

52

Убиенных гор и хребтов в Сибири немало. За тем же Байкалом, подле Селенгинска, одна такая гора названа так потому, что у подошвы ее буряты напали на конвой, сопровождавший посольство Головина, в 1689 году, ехавшего в Китай. Произошла сильная стычка. Головинских солдат буряты сильно теснили. На подкрепление им вышел из Селенгинска гарнизон под начальством ссыльного малороссийского гетмана Многогрешного, который и разбил бурят. С тех пор селенгинские братские — настоящие братские, мирные соседи города.

53

Между прочими ссыльнокаторжными Егор Григорьевич разбойничал с шайкою из 7 человек; братских клали на огонь и жгли, допытываясь денег. В деле его были сильно замешаны семейные раскольники.

54

Но и для Томска бывали строгие времена, и бродяги, говорят, подходя к городу, стали осведомляться, "кто правит полицией, и если-де все еще Петька Любимов — то, ну его к черту! — и ходить нечего, не рука"!.. Однако после него, в 1863 году, в первые три дня Святой недели полиция нашла семь трупов, из которых некоторая часть лежала подле разграбленных лавок.

55

Им полагалось два чирка (обуви), 2 аршина холста на онучи, шинель сермяжная, две холщовых рубашки, двое порток и провианту по 1 1 /2 пуда в месяц.

56

В отчетах о беглых чрезвычайно мало видно женщин и нет ни одного показания на то, чтобы они возвращались обратно. Рассказывают, что те из бродяг, с которыми увяжется какая-нибудь ссыльнокаторжная женщина, непременно когда-нибудь и где-нибудь убивают ее, чтобы таким образом уничтожить неизбежного, слабого, склонного на соблазн доносчика и доказчика темных и нечистых дел и преступлений бродяжества. — Впрочем, это только слухи; на самом деле мало в бегах женщин потому, что их разбирают замуж нарасхват.