Сергей Анисимов - Вариант Бис

• Название: Вариант Бис
• Автор: Сергей Анисимов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Адмирал был несколько удивлен такими проявлениями чувств со стороны обычно строгого и прямого каперанга, но подобные слова не могли оставить его равнодушным. Только-только приведя в Архангельск отряд принятых у британцев кораблей и сразу же вызванный в Москву для отчета перед наркомом ВМФ, он, после короткой беседы, был послан в Ленинград, чтобы принять "тяжелую бригаду" на время маневров. Причиной тому послужил его опыт общения с британским линкором, но статус этот был временным и заставлял с осторожностью относиться к мелочам. Иванова он лично встретил в первый раз и не был уверен, можно ли с ним разговаривать достаточно откровенно.

- Я бы не стал вам возражать, Алексей Игнатьевич, - осторожно ответил он. - Согласен, такого я еще не видел.

Линкор приближался к району стрельб, и вышедший вперед "Кронштадт" невидимо замигал фонарем инфракрасной связи, докладывая об обнаружении цели. Через секунды принимающий аппарат на мостике "Советского Союза" выдал зуммером серию звенящих точек и тире, ответно мигнул, подтверждая прием, и вбежавший на площадку мостика сигнальщик вложил в руки Иванова тонкую бумажную полоску.

- Боевая тревога, - объявил каперанг, даже не успев дочитать передачу до конца. - Корабль к артиллерийскому бою изготовить, прислугу зенитных орудий вниз, башни на правый борт тридцать градусов, стеньговые флаги до половины по-о-днять!

Вой ревунов и топот ног сотен бегущих людей, рокотом доносящийся из глубины гигантского стального корпуса, добавились к ставшему напряженным рокоту отдаваемых команд.

- Товарищ вице-адмирал, "Чапаев" позади в девяти кабельтовых, напомнил Иванов.

- Конечно, - Левченко, кивнув, обернулся к сигнальщику. - Теплограммой на "Чапаев": в течение всего учебного артиллерийского боя находиться вне зоны маневрирования, постоянно поддерживать контакт, быть готовым к отражению торпедной атаки, провести учения по борьбе за живучесть.

Ему понравился стиль, в котором Иванов управлял кораблем, - четко, не допуская двояких толкований. Тем не менее он знал, что в морском бою капитан 1-го ранга не был ни разу в жизни, и с некоторой долей сомнения принимал всю эту внешнюю отточенность.

- С "Кронштадта" докладывают: цель одиночная, курс триста, скорость пятнадцать, дистанция сто пятьдесят два, просят разрешения на открытие огня индивидуально.

И тут же прозвучало:

- Корабль к бою готов!

- "Кронштадту" самостоятельно огонь не открывать, - приказал Левченко. - Цель захвачена?

Возникла пауза. Иванов, нервничая, выслушивал доклады артиллерийских офицеров.

- Так точно, захвачена. Параметры совпадают, - наконец ответил он.

- Дистанция?

- Сто сорок один, - отозвался кто-то от телефонов.

- Неплохо для сумерек!

- Так точно. Разрешите открыть огонь?

Левченко подумал, наклонив голову набок.

- Алексей Игнатьевич, вы знаете, по кому мы стреляем?

- Что?

- Ну, какого класса цель, как бронирована, что из себя представляет?

- Нет, виноват, не знаю...

- Тогда как вы можете открывать огонь главным калибром? Как выбрать тип заряда, снаряда?

- Это задача старшего артиллериста...

- Верно. Конечно. Но для этого вы должны ему сказать, к бою с каким противником он должен быть готов. Мы, кстати, стреляем по "Фрунзе"*. [Линейный корабль-дредноут "Полтава", так и не восстановленный после разрухи и крупного пожара в 1919 году. Проект его перестройки в линейный крейсер также не был осуществлен из-за недостатка средств, хотя этот вопрос поднимался вплоть до 1939 года.]

- Что? - Иванов, казалось, был потрясен.

- Да что с вами, Алексей Игнатьевич? По "Фрунзе" стреляем, его на буксире тащат, - Левченко широко улыбнулся, довольный произведенным эффектом. - А сигнальщики до сих пор ушами хлопают, не могут такую крупную цель опознать.

- Так точно...

- Если бы мы заранее знали, что это линкор, то открыли бы огонь с максимальной дистанции. А так придется его нагонять - пока ваши сигнальщики наконец не поймут, с кем имеют дело...

Несколько минут все молчали под впечатлением вежливой выволочки, полученной командиром корабля. Тот отошел в глубину мостика, потребовал связи с дальномерщиками и, не повышая голоса и стараясь не употреблять в присутствии адмирала особенно грубых слов, тихонько их обматерил. Тем не менее пришлось ждать еще несколько минут, пока дистанция с целью не сократилось настолько, что длинный и низкий силуэт старого линкора со срезанными надстройками не был опознан. Иванов повторил свой запрос, и на этот раз Левченко соизволил дать согласие на открытие огня.

- О-хонь! - спокойно произнес командир линкора в трубку, и появившееся через секунду на лице вице-адмирала выражение несколько компенсировало ему пережитое.

- Етить твою маму!.. - удивленно сказал Левченко после последовавшего залпа. - Ну ничего себе плевочек!

Он видал, как стреляют линкоры, в том числе "Архангельск" с его пятнадцатидюймовым главным калибром, - но "Советский Союз" выдал такой звериный рев, что собаки завыли, наверное, до самого Хельсинки. Снопы огня, вырвавшиеся из орудий линейного корабля, вытянулись на несколько десятков метров, осветив все вокруг апельсиново-багровым светом. Управляющий огнем задержал второй залп до момента, когда у скрывающейся в тени у кромки горизонта узенькой полоски корабля-цели встали тонкие карандаши всплесков, затем дал еще один залп и почти сразу же - третий. С четвертого он перешел на поражение, и пять следующих залпов последовали с минимальными интервалами, заполняемыми ложащимися на ту же цель снарядами "Кронштадта". Затем стрельбу задробили, и оба корабля отвернули мористее, куда уже оттянулся "Чапаев", ощетинившийся выставленными в разные стороны стволами своих универсалок.

Ночью отрабатывали стрельбу с прожекторами, играли водяную и пожарную тревоги, пытались оторваться от остальных кораблей эскадры, проверяя бдительность несения вахты, уклонялись от "замеченных перископов" - в общем, развлекались, как могли. Утром провели еще одну артиллерийскую тревогу, но без стрельбы. Затем были зенитные стрельбы по низколетящим воздушным целям - задачу усложнил прошедший вдоль строя старый Р-5 с дымаппаратурой. К вечеру состоялись еще одни стрельбы средними калибрами всех трех кораблей по самоходной управляемой цели, а утром корабли эскадры уже стояли на кронштадтском рейде, заслоненные от берега цепочкой серо-стальных "семерок"* [Эскадренный миноносец проекта 7 ("Гневный").] Отряда легких сил.

От трапов отвалили командирские баркасы, устремившиеся к причалу, где стояла группа моряков с золотыми погонами на плечах. На подходе шлюпки скопировали боевой строй эскадры, имея головным баркас линкора с развевающимся на корме вице-адмиральским флагом. Взбежавшего по деревянной лестнице Левченко Кузнецов искренне обнял. Трибуц, серый от недосыпания, сдержанно поздоровался, пожав руки сначала вице-адмиралу, а потом командирам кораблей. На нескольких машинах доехали до штаба, где в течение четырех часов разбирали итоги маневров, обмениваясь сдержанными похвалами и менее сдержанными комментариями по поводу неудач. Линейный корабль провалил первые ночные стрельбы вспомогательным калибром, зато в дневных стрельбах главным ни разу не опустился ниже положенного для отличной оценки процента попаданий, дважды перекрыв лучший результат "Кронштадта" раза в полтора. Авианосец два раза четко перехватил "атакующие" корабли эскадры самолеты, его бомбардировщики один за другим уложили все восемь 500-килограммовых бомб в контур изображающей вражеский крейсер мишени - но зато Осадченко, командир "Чапаева", в предпоследнюю ночь учений умудрился сунуться почти под самые стволы заходящих на линейный крейсер эсминцев благодаря неправильно разобравшему семафор сигнальщику.

К вечеру этого же дня нарком ВМФ, нашедший время лично поблагодарить командиров боевых частей и старших офицеров всех трех кораблей "Тяжелой бригады", а также командиров крейсеров, эсминцев, катеров и эскадрилий флотской авиации, давших возможность первым так замечательно и интересно провести время, уехал в Москву. Оставшиеся занялись текущими флотскими делами - в основном заключавшимися в мелком ремонте и отладке различных систем на побывавших в походе кораблях.

В Москве совещание Ставки было назначено на десять вечера, и прибывший в Москву в середине следующего дня Кузнецов приехал в Кремль еще к девяти, чтобы успеть поговорить с Новиковым. Войдя в комнату, он сразу же понял, что случилась что-то плохое. Это чувствовалось по атмосфере, в которой витала опасность. Поискав глазами главмаршала авиации, он нашел того вполголоса разговаривающим с Шапошниковым. Вообще все говорили очень тихо, почти шепотом - как беседуют, когда кто-то умер. Кузнецов, однако, не привык долго раздумывать над подобными проблемами и прямым ходом направился прямо к беседующим.