Лив Нансен-Хейер - Книга об отце (Нансен и мир)

• Название: Книга об отце (Нансен и мир)
• Автор: Лив Нансен-Хейер
• Издательство: Гидрометеоиздат
• Жанр: История
• Год: 1986

Эта книга — история жизни знаменитого полярного исследователя и выдающе­гося общественного деятеля фритьофа Нансена. В первой части книги читатель найдет рассказ о детских и юношеских годах Нансена, о путешествиях и экспедициях, принесших ему всемирную известность как ученому, об истории любви Евы и Фритьофа, которую они пронесли через всю свою жизнь. Вторая часть посвящена гуманистической деятельности Нансена в период первой мировой войны и последующего десятилетия. Советскому читателю особенно интересно будет узнать о самоотверженной помощи Нансена голодающему Поволжью.

В  основу   книги   положены   богатейший   архивный   материал,   письма,  дневники Нансена. 1-е изд. книги — 1971. Для широкого круга читателей.

---

Чрезмерный национализм — большая опасность. Но есть опас­ность и с другой стороны. Тенденция к чрезмерному интернацио­нализму, к сглаживанию, к созданию единообразной человеческой семьи, хоть на первый взгляд она, может быть, и хороша, означа­ет уничтожение характерных различий между народами и куль­турами, а ведь это один из стимулов новых мыслей. Это привело бы к однообразию, к «однородной серой каше», в которой трудно стало бы появиться личности.

Если порвалась связь времен, то дело молодежи — восстано­вить ее.

«Вы нужны нам, молодые друзья, нужны ваши ясные глаза, которые умеют видеть простые, главные истины, нужны те, кто готов испытывать новые пути, кто не боится опасностей и готов пуститься в неизвестность! Но не забывайте, что истинно великое никогда не достигалось без терпения. Без терпения и труда. «Ге­ний — это неистощимая воля никогда не сдаваться»,— сказал Карлейль. «Терпение — сила,— гласит восточная поговорка.— Время и терпение превращают листья смоковницы в шелк». Вер­шин не достигают за один день. Все нужно сперва как следует обдумать, чтобы не было приблизительных догадок. Но, если уж ты пустился в путь, главное — не колеблясь идти по этому пути, и здесь нужна вера в себя, ибо вера в себя — важнейший секрет ус­пеха.

На пути у нас встречается много распутий, и достоинство чело­века познается по тому, как он ведет себя при этом. Некоторые колеблются и оглядываются назад, они желают оставить за со­бой возможность выбрать иной путь. У таких дело обычно конча­ется тем, что они никуда не приходят. Настоящий путник заранее все тщательно обдумает, но изберет один путь и по нему будет идти. И он обязательно куда-то придет».

Для примера Нансен рассказал о том, как он сам вставал перед выбором, когда собирался в Гренландию, а затем — в экспедицию на «Фраме» и должен был быть уверен в правильности теорий и выполнимости плана. Ибо обратного пути не было.

«Вы, наверное, думаете, что тяжко жить среди снегов и пи­таться одной медвежатиной, а я уверяю вас, что это было счастли­вое время, потому что впереди была весна и возвращение.

Вы, вероятно, знаете, что, излагая эти планы, да и во многих других случаях жизни, я имел несчастье вызвать сопротивление большинства мировых авторитетов, они объявили мои замыслы невыполнимыми. Но я, по счастью, значительную часть своей жизни прожил, полагаясь только на самого себя, и привык вырабатывать собственное мнение, не оглядываясь на других.

Одиночество совершенно очевидно имеет большие преимущест­ва, так как одинокий человек более независим в своих поступках и меньше опасность, что кто-то увлечет тебя в сторону от твоей дороги. Ибсен сказал, что самый сильный человек — тот, кто са­мый одинокий. Однако это не значит, что каждый одинокий че­ловек — силен и что каждый план, который знающие люди объ­явили невыполнимым, нужно проверить на практике. Берегитесь упрямства и безрассудства! Для сильного человека сопротивление и возражения — очень опасная вещь. Только умный человек при­слушивается в горячке спора к мнению противника и позволит себя переубедить. Кажется, Монтень[233] как-то предположил, не фана­тизм ли, порожденный стойкостью перед лицом насилия и опас­ности, заставляет порой человека вплоть до костра защищать точку зрения, ради которой он в свободном кругу друзей не стал бы держать над огнем даже мизинец.

Запомните, каждый из вас найдет свое приключение. Но поста­райтесь не терять зря времени. Не упустите возможности, и не дайте вовлечь себя в ту суматоху, которая называется современ­ной жизнью. Первейшее и важнейшее дело в жизни — найти са­мого себя, а для этого человеку нужно одиночество и размышле­ния, хотя бы изредка.

Дорогие друзья, позвольте дать вам предостережение и совет, основанный на долгом и печальном опыте. Не позволяйте мело­чам, которые теперь считаются жизненно важными, задержать ваш полет. Помните — чем длиннее и роскошнее хвост, тем короче крылья.

Молодость, молодость! Какое это дивное слово! Перед вами царство неизведанного, скрытое предрассветным туманом. Свобод­ные, как птицы небесные, можете вы парить по ту сторону заката и летать по вселенной. Как прекрасно видеть, что день уже брез­жит, и знать, что впереди тебе предстоит долгое путешествие по новым странам.

...и прямо к свету
и к небосклону возносит храбрость.

Вы смеетесь над риском и улыбаетесь опасности, вашим кораб­лем правит могучая вера молодости. Буря вам не страшна. И вот, далеко впереди,  за волнами и туманами, встает «иной  берег!»

Все мы ищем в жизни «иных берегов», чего еще мы можем требовать? Наше дело найти к ним дорогу. Дорогу долгую, труд­ную, быть может, но она зовет нас, и мы не можем не идти. Глу­боко в нашей природе, в каждом из нас коренится дух дерзания. Зов пустынь трепещет во всех наших поступках и возвышает, обла­гораживает нашу жизнь».

Речь произвела потрясающее впечатление, рассказывает Хелланд-Хансен. Молодые глаза, смотревшие снизу на кафедру, бле­стели, и вот разразилась буря оваций. Ректор Ирвин сказал, что подобного не было за всю историю университета. Когда буря улег­лась, один из студентов вышел на сцену, чтобы поблагодарить оратора. Он сказал, что не может сейчас говорить о речи Нансена. Студентам нужно время, чтобы обдумать услышанное, и зная, что Лорд-Ректор имеет влияние на ректора университета, он просил Нансена ходатайствовать перед ректором от имени студентов, чтобы им дали для этого свободный день. Нансен так и сделал и получил согласие. Ликованию студентов не было конца. Затем началось избрание почетных докторов. Кроме предложенных Нан­сеном, в их числе были еще австралийский профессор и лорд Ро­берт Сесил, которых утвердили «заочно».

И вот все избранные облачились в мантии. Вечером был обед в честь гостей, и в последующие дни продолжались торжества. В последний день студенты давали обед в честь ректора.

«Трудно становится варьировать ответные речи,— сказал отец Хелланду-Хансену, когда они под вечер прогуливались по улице.— Что бы мне придумать на сегодняшний вечер?..»

Хелланд напомнил отцу, как однажды, когда они вдвоем рабо­тали в Халлингдале, его попросили выступить перед моло­дежью. Тогда отец тоже никак не мог ничего придумать, и приш­лось выступать без подготовки. Тогда отец рассказал о своих экспедициях, его слушали с таким захватывающим интересом, ка­кого Хелланд никогда еще не встречал. «Пожалуй, это хорошая мысль»,— сказал отец. И начал очередную свою-речь так: «Давно известно, что люди, подружившись и чувствуя взаимную симпатию, любят рассказывать друг другу про свою жизнь». И вот он расска­зал о жизни на «Фраме», об охоте на медведей, о полярной ночи, а студенты слушали затаив дыхание. Отто Свердруп сидел напро­тив и кивал головой. И вдруг Нансен принялся рассказывать о том, как началось самое страшное торошение и всем пришлось поки­дать корабль. Продукты и палатки были уложены на сани, ко­манда и собаки спустились на лед. Не хватало только Свердрупа. Нансен вернулся на корабль, искал, звал. Наконец он нашел Свер­друпа — раздевшись донага, тот спокойно мылся.

За столом среди студентов сидел Свердруп — почетный доктор, естественно, что все были в восторге от старого полярного шки­пера. Но он и здесь сумел сохранить невозмутимый вид.

Год спустя Нансен снова получил доказательство любви мо­лодежи, на сей раз от младшего поколения. Однажды в мае в Ослофьорд вошел небольшой пароход. На нем были мальчики лет двенадцати — четырнадцати и директор их школы. Они выта­щили на берег огромный сундук и погрузили его на машину. Маль­чики уселись в кузов, директор в кабину, и машина поехала в Пульхёгду.

Содержимое сундука осторожно вынули и расставили на шкуре белого медведя, которая лежала в холле. Затем позвали из башни Нансена. Перед ним стояла стеклянная витрина с объемной кар­той Ледовитого океана со всеми его берегами, островами и обо­значенным на ней маршрутом «Фрама». По краям стояли макеты «Фрама», каяков, саней, собак и белых медведей и моржей. На замке было выгравировано на английском языке: «Макет, иллю­стрирующий экспедицию Нансена на Крайний Север 1893—1896 годов. Сделан учащимися Бембриджской школы и подарен ему в знак уважения. Бембридж, остров Уайт, Англия. Апрель  1928».

Школьники с острова Уайт все сделали своими руками — так, как они представляли себе Ледовитый океан и экспедицию. Директор Дж. Говард Уайтхауз рассказал Нансену, сколько ра­дости принесла мальчикам работа над макетом, и об их восхище­нии человеком, который задумал и выполнил такую экспедицию.

Рассказывая мальчикам о своей экспедиции, Нансен останав­ливался на каждой детали макета, с которой были связаны те или иные события, и в глазах мальчиков он словно ожил. Дойдя до хижины на Земле Франца-Иосифа, он сам увлекся. Вот этот снег, которым мальчики прикрыли скалы, всю зиму дурачил Юхансена. Лишь с приходом весны, когда пора было отправиться в путь, среди белизны показались кое-где темные пятна, и тогда только они поняли, что это не облака, а горы. Мальчики кивали, ведь они читали ««Фрам» в Полярном море» и сами обратили на это внимание.