Лариса Соболева - Поцелованный богом

• Название: Поцелованный богом
• Автор: Лариса Соболева
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26921-1

Маргарите Спасской было семьдесят с хвостиком. Она считала, что испытала достаточно бед и лишений, бояться уже нечего, и спокойно доживала век. Но случилось так, что большую дружную семью ее единственного сына Глеба вырезали, не пощадив даже юных внуков. Неужели призраки прошлого смерчем ворвались в теперешнюю жизнь Маргариты Назаровны? И страшные события – вендетта потомков Василия Шестрюка, с которыми ее род враждовал еще с двадцатых годов? В те смутные времена мать Маргариты – красавица-дворянка – изуродовала красноармейца Василия Шестрюка, участвовавшего в расстреле ее семьи и попытавшегося обесчестить чудом уцелевшую девушку. Впоследствии судьбы злодея и жертвы тесно переплелись, породив новые трагедии. На помощь Маргарите приходит верный друг и сослуживец Глеба – капитан службы безопасности Сергей Лабутин...

---

Лариса Соболева Поцелованный богом

1. Наши дни, ноябрь месяц.

У нее возникли странные ощущения во время полета: самолет нестерпимо гудит, а кажется, что он стоит на месте, при этом вибрирует все тело. Маргарита Назаровна взглянула на соседей по ряду – им хоть бы хны. И внук прилип к иллюминатору, что он там видит? Она вытянула шею, посмотрела вниз... Высоковато. Странно выглядит земля сверху – внизу одни квадраты. Странно и скучно, будто на ней нет ничего живого, особенного, прекрасного. Еще во время посадки двадцатилетний внук Егор спросил:

– Ба, ты боишься лететь?

– Нет, – ответила Маргарита Назаровна.

И улыбнулась, как улыбаются мудрые люди, видя суетность и нервозность молодых. Она всегда, когда ей задавали риторический вопрос – боится она ли чего-нибудь, отвечала одним словом «нет». И ни у кого не возникало сомнений, что это так и есть, потому что Маргарита Назаровна не бравировала – ей это ни чему, она не хотела показаться лучше, чем есть, ее «нет» было скромным, но твердым и уверенным. А по идее, человек должен бояться, ну хотя бы потерять родных, если не боится потерять самое дорогое – собственную жизнь. Маргарита Назаровна считала, что потерь было у нее достаточно в свое время, к тому же без них прожить еще никому не удавалось, посему доживала свой век в покое и без страха.

Разумеется, во время полета она не ощущала комфорта, в семьдесят с хвостиком самолеты весьма неудобный вид транспорта. Но не смотря на то, что это быстрый способ передвижения. Маргарита Назаровна терпела неудобства, не доставая внука ворчанием, он сам время от времени интересовался:

– Ты как, ба?

– Нормально, – отвечала она, не открывая глаз.

И дремала, но Егор не оставил ее в покое, толкнул локтем:

– Ба, смотри, смотри!

– Господи, как напугал, – усмехнулась она, подавшись к иллюминатору. – Что ты там увидел?

– Птицы. Журавли летят.

Внизу маленькие точки, составляющие огромный клин, двигались в обратном направлении. Маргарита Назаровна откинулась на спинку кресла, произнеся с нежностью:

– К теплу летят. Как их много... Это хорошо.

Как тут не припомнишь детство? Слыша осенней ночью курлыканье, Маргарита выскакивала на улицу посмотреть, как птицы выглядят, ведь в той местности, где она росла, их редко удавалось встретить. Но ничего не было видно, а курлыканье раздавалось совсем низко, казалось, протяни руку – и заденешь крыло журавля. И вдруг слышала голос мамы:

– Темно, Рита, ты их не увидишь. Журавли приносят счастье, если селятся рядом с домом.

Шла война, а они летели. Потом настал мир, а они все летели. Грубо говоря, счастье проносилось мимо и очень высоко. Впрочем, никто не сумеет ответить, в чем оно состоит – счастье. Может, в том, что ты живешь...

По проходу между креслами шел седой пожилой мужчина. Где-то Маргарита Назаровна видела этого человека, но не могла вспомнить, где, хотя быстро перерыла в памяти всех, кого знала.

Он шел с трудом, опираясь на трость, делая незначительные остановки и сосредоточившись на дорожке между креслами. Взгляд его блуждал, ни на ком не задерживаясь, мимоходом скользнул и по Маргарите Назаровне, после чего устремился вперед и... вернулся к ней.

Старик остановился, замерли и его глаза с отечными веками, дрогнули морщины, собираясь в один узел на скуластом лице, – он тоже вспоминал.

Первым его узнало сердце Маргариты Назаровны, тревожно екнуло раз-другой, на секунду замерло и застучало часто-часто. В то же самое время черты старика постепенно выправлялись в ее воображении, создавая другое лицо – молодое, дерзкое, непримиримое...

Старик сделал еще несколько неуверенных шагов, словно не он руководил ногами, задержался рядом с Маргаритой Назаровной и, чуть склонившись, всмотрелся в ее лицо с каким-то тупым недоумением. Ей стало не по себе от этого взгляда, пронзающего десятки прожитых лет, заглядывающего в душу, смущающего и тревожащего. Она уже хотела сказать старику грубость – хотя грубить – это не в ее духе, – только чтоб он сгинул, как вдруг до нее долетел его шепот. Впрочем, это шептал не он, а прошлое:

– Маргарита...

– Вы ошиблись, – сухо сказала она и прикрыла веки, давая понять, что не намерена с ним разговаривать.

Он прошел мимо, направляясь в хвостовую часть самолета, Маргарита Назаровна тут же открыла глаза и, перегнувшись через подлокотник, посмотрела ему в спину. Он не обернулся. В таких случаях хочется думать, что произошел обман зрения или светотень падала не так, а старческие глаза дописали стертый памятью образ. Маргарита Назаровна услышала внука:

– Он тебя знает?

– Обознался, – скрипнул ее голос.

– Но он же назвал тебя по имени, ба.

– Ну и что? Маргарит, дорогой, на свете очень много. Так много, что есть среди них и похожие. Ты в этом еще убедишься. Не мешай, я хочу вздремнуть.

Егор уставился в иллюминатор, а она, разволновавшись, ждала, когда старик пойдет назад, чтобы еще раз посмотреть на него.

Прошло минут пять, не слыша его шагов, Маргарита Назаровна почувствовала позвоночником: идет. И правда, он прошествовал мимо, был уже довольно далеко, но вдруг по-молодецки резво оглянулся... Если до этого оба еще сомневались, то теперь окончательно узнали друг друга.

– Не может быть, – пробормотала Маргарита Назаровна, закрывая глаза. – Этого не может быть...

– Ба, что ты сказала? – оживился Егор.

– Просто ворчу себе под нос, – улыбнулась она внуку, положив сморщенную руку на его колено. – Для меня полеты – тяжелое испытание. В голове гудит, уши заложило, всю трясет, а эти падения вниз... сердце останавливается.

– Осталось полчаса, потерпи.

– У меня есть выбор?

– Нет, – рассмеялся Егорушка.

– Я и терплю.

Время пролетело, как летел самолет, впрочем, оно мчится еще быстрее. Но когда мысли пульсируют в висках, когда память безжалостно возвращает тебя в прошлое, которое успешно забылось за давностью лет, его, времени, как раз и не хватает, чтобы многое понять. А Маргарита Назаровна не понимала, и это ее тревожило.

Из самолета она вышла с пасмурным лицом, что сразу заметил сын:

– Устала, мама?

– От чего? – задала она ему встречный вопрос.

Сообразив, что мать не в духе, Глеб оправдался:

– Вид у тебя уставший и расстроенный. Может, Егорка огорчил?

– Егор – прекрасный мальчик, а тебе бы только ругать его.

– Ладно, не ворчи. Давай квитанции, я получу багаж.

Он убежал вместе с внуком, оставив мать на попечение невестки – красивой и глупой (по мнению Марины Назаровны), которая дежурно поинтересовалась:

– Как ваша родня?

– Да что ей сделается? – промямлила свекровь, а глаза искали в толпе...

Не нашли ее глаза того, кого искали. Маргарита Назаровна успокоилась, натянула перчатки на кисти рук, как вдруг сердце выбилось из ритма, почуяв присутствие старика. Она медленно и опасливо повернула голову. Тот же старик остановился неподалеку, сверля ее влажными и темными, как смола, глазами. Его взял под руку мужчина лет тридцати и увлек к выходу из здания аэровокзала. Старик шел медленно, грузно опираясь на трость, и ни разу не оглянулся.

– Кто это? – поинтересовалась невестка Анжела, заметившая старика и взгляд свекрови, направленный на него.

Этой простушке лицу дали удивительно неподходящее имя, оно ей шло, что называется – как корове седло. Маргарита Назаровна сделала вид, будто не услышала вопроса, но, к сожалению, вернувшийся сын тоже видел старика.

– Мама, что за дед тебя гипнотизировал? – осведомился Глеб, ставя чемоданы у ног и доставая носовой платок.

– Он и в самолете с бабули глаз не сводил, – сказал Егор, посмеиваясь. – Наверное, она понравилась ему.

– Вы знакомы? – не придавая значения словам сына, а просто любопытства ради спросил Глеб.

– Понятия не имею, кто это такой, – пожала плечами Маргарита Назаровна, после чего ушла от темы. – Поехали домой, мы с Егорушкой голодные.

Дома невестка так рвалась услужить, будто свекровь была инвалидкой. Анжела делает все правильно, она прекрасная жена и мать, и Маргарита Назаровна не смогла бы объяснить, почему не любит жену сына. Вот уж действительно загадка природы – наши симпатии и антипатии. Иногда Маргарита Назаровна жалела, что дала согласие на совместное проживание в одном доме, но старость диктует свои условия: даже если душа молода, тело дряхлеет, и силы уходят. Да и Глеб мечтал жить в собственном доме одной семьей, чтобы тесть и мать были на виду. Все же она не рассчитала, что в ее возрасте, привыкнув к одиночеству, будет так трудно свыкнуться с общежитским распорядком. Видимо, поэтому ее и раздражает невестка, для Маргариты Назаровны она осталась чужеродным звеном.

Автомобиль въехал во двор особняка, к которому было неприменимо слово «скромность», настолько, что когда простой народ смотрел на дом, у него рождалась одна мысль: на трудовые доходы такое не построишь. Но хозяева были страшно далеки от народа, мнение которого не слышали, да оно их и не интересовало.