Игорь Байкалов - Полёт Ястреба

• Название: Полёт Ястреба
• Автор: Игорь Байкалов
• Жанр: Фэнтези

Кибернетик Юрий Степанов — один из многих новичков на звёздном флоте. Его влечёт космос и загадки Вселенной, и даже разгоревшаяся война между Землей и Каргоном не может помещать его мечте.

Первый же полёт отправляет его вместе с экипажем рейнджера «Звёздный Ястреб» к тайнам погибшей цивилизации, и разумный артефакт — не самое удивительное, что могут встретить исследователи древней планетарной системы. Намного загадочнее может оказаться притаившееся за ним, то, что способно перевернуть всю изученную Вселенную и изменить ход истории двух враждующих рас, находящихся в шатком равновесии…

---

Ощущение пространства потерялось, хотя я чувствовал, как меня куда-то засасывает, но не сопротивлялся, потому что не видел угрозы. Совсем наоборот, это было приятно, словно тебя прижимала к груди мать, любящая и добрая — идеал, видимый только из детства, прижимает с такой нежностью, что ты растворяешься в ней…

Глава 9. Контакт

Рывок вернул меня в реальность. Я лежал на полу в ярко освещённом помещении и не понимал, как попал сюда.

Я поднялся, ощущая тяжесть снаряжения, и посмотрел налево, а затем направо: в обе стороны уходил длинный коридор, стены которого мягко светились. Сначала я подумал, что нахожусь на «Звездном Ястребе», но если так, то почему моим последним воспоминанием было приближение к артефакту, причём его зов казался настолько сильным, что я потерял ощущение реальности происходящего. Паника начала подкрадываться ко мне. Руки дрожали, мысли лихорадочно метались. Неужели я внутри шара? Если так, то выстраивая реальность из моих воспоминаний, артефакт не проявил никакой творческой активности — всё это точная копия коридоров Ястреба. Но тогда возникают логичные замечания: почему трос не вытянул меня?

Я посмотрел на фал и похолодел: кончался он примерно в десяти сантиметрах. Ровные края указывали на то, что его не пережгли или обрезали, но что могло «разорвать» трос толщиной три сантиметра из материала, способного выдержать невероятные нагрузки?

Ещё одно загадочное обстоятельство: почему виден коридор, если размеры шара гораздо меньше? Здесь какое-то сжатие пространства? Одни вопросы и самый главный: почему я здесь? Почему именно я? Надеюсь, случайность — не люблю, когда мною манипулируют.

— Эй, вы меня слышите? — произнёс я в гарнитуру, но, как и следовало ожидать, никто не ответил. Я попробовал докричаться ещё раз, но тщетно.

«Итак, — подумал я, пытаясь мыслить хладнокровно, — выбор у меня, как у Ивана-царевича. Налево пойдёшь — коня потеряешь, на право — смерть найдёшь, а прямо пойдёшь — на стену наткнёшься», — попытался я себя взбодрить. Как ни странно, получилось. Налево ходить неприлично, направо — страшно, а прямо — бесполезно. И тут возник вопрос: а не так ли уж бесполезно? Если всё, что окружает меня — некое подобие виртуальной реальности, выстроенной по моим воспоминаниям, то стоит попробовать подумать, что именно эта дорога ведёт к ответам на мои вопросы.

Я сделал шаг вперёд, и произошло чудо: стена растворилась, и передо мной расстелился ещё один путь, заканчивающийся дверью. Жутковато было осознавать хрупкость окружающей реальности, ведь даже в виртуалке созданный мир не казался столь реальным! Там, если приглядеться, можно было заметить крошечные отличия от реальности, а здесь… Нет, жутковато, словно я попал в какую-то капсулу, как застрявший муравей в янтаре, но пришлось снова задавить рождающуюся панику: «Ну надо же, сам создал этот путь, а теперь боюсь пройти по нему. Необоснованные страхи всё, наговариваю себе…» Помогло. Теперь можно идти дальше, и хоть передвигаться было неудобно, но меня это не беспокоило: хотелось узнать, зачем я здесь.

Дверь отошла в сторону с тихим журчанием механизмов. Помещение, находящееся за ней, напоминало рубку. У обзорного экрана горели огоньки панелей. Слева висела голографическая доска, а капитанское кресло оказалось повёрнуто к выходу, словно ожидая своего хозяина.

Я так и остановился на пороге, не решаясь войти. Потом подумалось, что не мешало бы проявить толику вежливости:

— Здравствуйте. Извините, что потревожил. Я хотел бы поговорить.

Понятно, что глупо звучали слова, но других не нашлось. Разумеется, никто не ответил, и я, застыв в напряжённом ожидании, прислушивался к тихому шуршанию несуществующей аппаратуры. Текущее положение казалось мне абсурдным: если пригласили зайти, то почему никто не встречает? Где хозяин этого… разума?!

— Есть здесь кто? Я хочу поговорить!

Кресло слегка качнулось. Сначала пришла мысль, что мне просто показалось, но затем оно дернулось второй раз. Меня приглашали сесть?

Я сделал несколько нерешительных шагов, застыв посередине «рубки», ничего не происходило, и тогда я осмелился сесть в кресло. Оно с трудом вместило меня, не потому, что было узким, наоборот, это я был слишком объёмным в своём скафандре. Конечно, тут же возникла мысль, поднять забрало, но такое решение казалось, по меньшей мере, опрометчивым.

Внезапно я почувствовал чей-то взгляд. Он исходил со стороны входа, но там никого не было. Стало невыносимо жутко и захотелось исчезнуть, убежать куда угодно, лишь бы подальше. Я попытался убедить себя, что всё это лишь игра разума, но ощущение не пропало, наоборот, стали происходить ещё более странные вещи. Я остро ощущал чьё-то присутствие и даже месторасположение этого нечто. Никогда не верил в существование призраков, но сейчас готов был поверить. Кровь застыла в жилах, когда «оно» сначала вылетело на середину рубки, а затем резко приблизилось ко мне (даже через защитный слой скафандра я ощутил морозный ветер), затем пролетело вокруг меня и снова зависло в центре. Я сидел, боясь пошевелиться, но внезапно прозвучал мелодичный женский голос:

— Прошу прощения. Меня не видно?

— Э… — протянул я, пытаясь справиться с собой.

В центре помещения начал материализовываться шар: сначала он казался едва заметным, почти прозрачным, затем «проявился» настолько, что его можно было хорошо разглядеть. Нет, он не походил на тот, который я видел, находясь снаружи, здесь он скорее напоминал дух, шаровую молнию, светился переливающимся голубоватым светом и был покрыт электрическим туманом.

— Вы меня видите? Слышите? — спросил Шар.

Ответить удалось не сразу: я не мог открыть рта, но всё-таки удалось собрать мысли в кучу и сказать:

— Да.

— Хорошо. Странно, что вы меня не увидели раньше.

Меня такая формулировка несколько удивила, но ещё больше поразил следующий вопрос, его я вообще не ожидал услышать:

— Где мы? Когда мы?

Я не знал, чем вызван этот вопрос и почему именно ко мне. Если честно, мне и самому хотелось спросить нечто подобное.

— Я не знаю.

— Вы не знаете, — понял шар, и я решил перехватить инициативу:

— Кто ты? Молния? — спросил я и понял, что как любой человек, встретившийся с неизвестным, пытаюсь дать ему имя.

— Молния? Электрический разряд… Эффектно… громко… красиво… Возможно…

«Типичный ассоциативный ряд!»— мысленно воскликнул я, ведь я знал, что именно с этого начинается обучение искинов работе с данными. — «Так чего же я испугался? Передо мной всего лишь фантом, улучшенная версия голограммы! Я же общаюсь с искусственным интеллектом корабля! Ещё одно косвенное подтверждение. Спросим…»

— Кто тебя создал?

— Я думала, вы, — задумчиво ответил Шар. Я обратил внимание на самооценку: этот искин называл себя через женский род, но мы всегда называли машины через мужской. Ладно, пусть будет женский… Интересно, это имеет значение?

— Почему?

— Я не помню. Всё смутно…

Артефакт, искусственный интеллект, который не помнит, кто он! Поразительно! Машина не может забыть что-то: она либо знает, либо не знает, иного не дано. Хотя здесь уже вопрос в интерпретации слов: если удалить информацию, а оставить логические ссылки на неё, то это можно условно назвать забыванием.

— А что значит «не помню»?

— Просто не помню, — шаровая молния запрыгала. Я решил не торопить события. Это могло быть опасно.

— Как мне тебя называть?

— Не знаю… Предложи…

— Молния? Ты очень похожа в этом образе на шаровую молнию. Как тебе имя, Молния?

— Мне нравится, — она начала весело раскачиваться, словно в неведомом танце.

— А меня зовут Юра.

Вместо ответа, она несколько раз подпрыгнула, засветив ещё ярче.

«Так, значит, она знакома с системой имён», — подвёл я итог и отметил, разглядывая электрическое облачко вокруг шара:

— Ты легко можешь преобразовать свой вид.

— Да, а для вас это проблема?

— Есть такое, — с некоторой заминкой ответил я, размышляя над вопросом: казалось, для неё это было естественным, как для нас ходить и говорить. — Нас просто удивило, что ты меняешь спектры поглощения и отражения.

— О, не знаю, что в этом необычного. Мне казалось, что здесь нет ничего необычного. Сначала я пыталась собрать как можно больше информации, а потом, когда она была собрана, я просто стала отражать.

— А почему менялся только видимый спектр?

— Не знаю. Я слабо контролирую процессы.

«Нечто вроде естественной реакции», — оценил я. — «Похоже… Наверное».

— Я думаю, дома могла бы вспомнить, — продолжала Молния. — Меня зовёт домой…

— А где твой дом? — спросил я, как заправский психоаналитик, схватившись за зацепку, которая раскроет тайны души пациента. Удивительно, но совсем позабылся страх перед неизвестным. Я его не воспринимал как нечто экстраординарное. Этот шарик казался мне заблудшим ребёнком, потерявшим родителей и не более того. Мне даже было жаль её.