Энн Риверс Сиддонс - Королевский дуб

• Название: Королевский дуб
• Автор: Энн Риверс Сиддонс
• Издательство: Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7020-0897-9

Действие романа протекает в небольшом городке американского Юга, куда после разрыва с мужем приезжает с 10-летней дочерью Хилари главная героиня романа Энди Колхаун. Через весь роман проходит образ Королевского дуба — дерева-патриарха местных лесов, символизирующего мощь, красоту и бессмертие девственной природы Юга. Возле него возникает любовь Энди и лесного отшельника Тома, здесь избавляется от замкнутости и апатии ее дочь, здесь они все вместе находят радость и счастье.

---

Помню, как я скулила:

— Мне нужна моя мама, мне нужна хоть чья-нибудь мама!..

И понимала, что это невозможно.

Наверно, я плакала целый час, хотя, конечно, час уж слишком много. И в тот момент, когда я в конце концов остановилась от усталости и изнеможения, поднялся небольшой ветерок, прокравшийся через дубовую листву. Я с благодарностью подставила ему иссушенное слезами горячее лицо, потерла кулачками, как обиженный ребенок, распухшие глаза и посмотрела вниз на ручей.

Весь покрытый солнечными пятнами, спокойный, как вечность, несмотря на то что ветерок и резвился в верхушках деревьев над ним, ручей был пустынен и тих. И вдруг все изменилось.

Бесшумно и не поднимая зыби, он брел вниз по ручью, к острову и дубу, а каноэ, следующее за ним, казалось, скользит по черным водам беззвучно, как по волшебству. Я видела, как вода расступается перед его ногами и закручивается серебряными водоворотами у носа каноэ, но все равно не могла расслышать ни звука.

Он мог быть видением, рожденным пустынностью и тишиной, созданным лесами или бесконечностью времени, стройный и гибкий, с темной ножей и черными волосами. Его голова была опущена вниз, и волосы в беспорядке падали на лоб и лицо. Солнце, бьющее в воду ручья, освещало его обнаженное тело.

В лодке лежал крупный серо-коричневый олень, самец. Его голова свешивалась через борт так, что большие, вылинявшие до белизны рога тащились по воде, оставляя водовороты в непрозрачной зелени ручья.

На корме каноэ, на сиденье, лежал лун, не такой, как Картер вынул сегодня утром из багажника автомобиля, а простой деревянный, с изящным полированным изгибом и туго натянутой тетивой. Рядом лежал колчан со стрелами.

Я не могла разглядеть крови на теле оленя. Он выглядел так, будто лег отдохнуть в лодку охотника, если бы не темный глаз, подернутый пленкой и посеребренный смертью.

Мужчина потянул лодку к островку и вышел из воды на мох. Я наблюдала за ним, как во сне. Мне не приходило в голову, что он мог увидеть меня на дереве. Он и не увидел.

Его тело было подтянутым, коричневым и словно отполированным водой, гибким и красивым. Длинные и гладкие мускулы играли на руках и плечах, когда он вытаскивал из лодки за рога оленя и тащил его, чтобы положить прямо под деревом.

Звуки как будто все еще не проникали через густой заколдованный воздух. Я могла подумать, что этот мужчина создан моим воображением и соткан из страха и душевного напряжения. Но темное тело было бесспорно реальным. Мускулы играли, когда он укладывал оленя на бок и запрокидывал назад его голову так, что белое горло сияло, а черные мертвые глаза смотрели прямо вверх, на меня. Олень лежал естественно и величественно, словно это было предусмотрено ритуалом.

Я старалась сдерживать дыхание и сидеть Неподвижно. Почему-то я знала, что мужчина не будет смотреть вверх. Он был совершенно один рядом с убитым оленем.

Бесшумным шагом он направился к каноэ, подцепил со дна нож, вынул его из чехла и вернулся к туше.

Половые органы мужчины были развиты и совершенны и находились в состоянии сильнейшего возбуждения. Я не могла отвести глаз. Человек нагнулся, что-то пробормотал в мертвое ухо, взял лист дуба с земли и положил его на свисающий язык оленя.

И потом медленно провел ножом по горлу животного. Кровь брызнула и забила фонтаном. Мужчина, полуприсев, оставался недвижим долгое время, кровь обрызгала его колени.

Длительная, сильная дрожь пронзила его тело, он медленно протянул руку к горлу оленя, которое, как помпа, выталкивало кровь, поднял испачканную кисть и нанес красные полосы на все свое тело.

Потом мужчина наклонился над черным раскрытым ртом животного и легко, нежно поцеловал его. Это был почтительный поцелуй, священный символ. Все еще полуприсев над оленем, человек прошептал что-то. Легкий ветерок сквозь звенящую тишину и неподвижность донесли до меня его слова: „Спасибо!"

Сказав это, мужчина встал и откинул назад темные волосы, и я увидела то, о чем знала все это время, — это был тот человек, которого я встретила неделю назад на темной автостоянке колледжа. В его глазах застыли слезы.

Что-то медленное, теплое и огромное повернулось у меня в паху, я почувствовала, что плыву, слабею в коленях и запястьях, и вдруг подумала, что опять могу расплакаться или упасть в обморок. Мощное чувство было старым, знакомым и пугающим, но в то же время в нем появилось нечто новое.

Я не могла дышать и закрыла глаза, чтобы не видеть этого тела, сверкающего в пятнистой тени, как ритуальная статуя, вымазанная еще жаркой кровью, и чтобы не видеть его слез. Так я просидела очень долго, ничего больше не слыша. Когда же я наконец открыла глаза, мужчины уже не было. Только олень лежал под деревом, неподвижный и прекрасный. И почему-то я не испытывала к нему жалости.

Утро уже заканчивалось, и я ждала, когда придет человек Клэя Дэбни, чтобы отвезти меня обратно на барбекю в „Королевский дуб". Я знала, что должна рассказать Клэю об этом мужчине и олене, но также знала, что никогда не сделаю ничего подобного. Дважды я встречалась с ним в пустынности и тишине и дважды ничего не рассказала.

Со странным чувством я вспомнила глубокое, медленное тепло, разлившееся внизу живота. Нет, я была права, опасаясь болота Биг Сильвер!

В полдень я вновь стояла на ступеньках веранды в „Королевском дубе", в мире обычных людей, если, конечно, пэмбертонцев можно назвать таковыми. Но власть прошедшего утра там, в глубине болот, была еще сильна, и это было видно по мне. Картер, стоявший в чистой одежде из Мадраса с Тиш и Клэем Дэбни наверху лестницы, сказал:

— Сдается мне, что вы видели там нечто вроде оленя? Вы уже не та городская девочка, которую я привез сюда сегодня утром.

— Оленя, как бы не так! — отозвалась Тиш, пристально смотря на меня. — Скорее, привидение. Белая, как простыня, все лицо распухло. Ты что, плакала?

— Нет, — отрубила я. — Я потела и прихлопывала москитов размером с вертолет. Никакого оленя, никакого привидения, никаких слез.

Клэй Дэбни взял с подноса, с которым проходил мимо черный официант в белой хлопчатобумажной куртке, „Кровавую Мэри" и передал стакан мне. Он пристально посмотрел на меня:

— Я удивлен, что вы не увидели ничего с Королевского дуба, — произнес он. — Я вижу там следы почти каждое утро. Мог бы поспорить, что вы что-то увидите.

— Ничего такого, о чем стоит говорить, — ответила я, глядя в его карие глаза. Клэй улыбнулся, и белые линии морщин веером разбежались от уголков глаз по коричневой коже. Затем последовала белозубая улыбка:

— Понимаю, о чем идет речь…

— Я привезла тебе свежую одежду, — вспомнила Тиш. — Чарли ни разу не выходил из болота в эту пору, не промокнув насквозь от пота. Ты, я вижу, тоже. Идем наверх.

Я последовала за подругой через огромный открытый холл „Королевского дуба", вверх по изогнутой сосновой лестнице на второй этаж. Внутри дома было прохладно и тенисто, все сверкало от полировки и возраста. Выцветшие восточные ковры мерцали на широких половицах, громадная старая, обитая кожей и ситцем мебель выступала, как острова среди пушистого, мягкого моря. С обшитых панелями стен смотрели вниз коронованные головы многих поколений величественных белохвостых оленей; они выглядели лишь слегка менее царственно, чем написанные маслом на полотне представители семьи Дэбни. Среди родовых портретов было столько же изображений пятнистых охотничьих собак, сколько и людей. Я подумала, что эти изображения превосходят портреты Дэбни по аристократичности. После сверкающего солнца и шума переполненной веранды огромный тихий дом казался таким же соблазнительным, как уединенная пещера у моря.

Я быстро приняла душ в удивительно удобной ванной комнате, находившейся рядом со спальней с высокими потолками и явно предназначенной для женщины, но, видимо, редко используемой. Огромная кровать с балдахином и ромбовидные стекла в окнах были завешаны выцветшим ситцем, а изящная сосновая мебель — отполирована до мягкого блеска. Но в гардеробе не висело никакой одежды, кроме моей, той, которую привезла Тиш. Во всех этих покоях не чувствовался жилой запах.

Я бросила влажные брюки, рубашку и жаркие тяжелые ботинки в пластиковый мешок, который дала Тиш, и скользнула в чистые белые широкие полотняные брюки и майку цвета арбуза. Майка оказалась слишком узка, и, как бы я ни старалась ее растянуть, все равно она плотно облегала мой солидный бюст.

— Буду выглядеть, как проститутка в детском центре, — заявила я Тиш, сидевшей в удобном кресле. Подруга поглядела на меня, прихлебывая коктейль из бокала:

— Не хуже, чем Софи Лорен на встрече в Ассоциации учителей и родителей. Именно этого эффекта я и хотела добиться, когда покупала эту майку. Ну ладно, Энди, оставим шуточки. Что, Картер что-то не то сделал, или все-таки в лесу что-то стряслось? Ты выглядела просто ужасно, когда вернулась. Я была уверена всегда, что милые, цивилизованные мужики становятся сумасшедшими, стоит им только попасть в лес с ружьями, луками и подобной дребеденью. Они словно возвращаются обратно в пещеры. Никто к тебе не приставал?