Энн Риверс Сиддонс - Королевский дуб

• Название: Королевский дуб
• Автор: Энн Риверс Сиддонс
• Издательство: Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7020-0897-9

Действие романа протекает в небольшом городке американского Юга, куда после разрыва с мужем приезжает с 10-летней дочерью Хилари главная героиня романа Энди Колхаун. Через весь роман проходит образ Королевского дуба — дерева-патриарха местных лесов, символизирующего мощь, красоту и бессмертие девственной природы Юга. Возле него возникает любовь Энди и лесного отшельника Тома, здесь избавляется от замкнутости и апатии ее дочь, здесь они все вместе находят радость и счастье.

---

— Да, думаю, хорошо, — ответила Хил.

Это был голос ребенка, который хотел сказать что-то приятное. Внезапная вспышка интуиции, всегда связывающая нас, подсказала мне, что девочка действительно хорошо проводит время, но не хочет, чтобы это выдал ее голос. Скрытая верность в нейтральных словах вызвала боль в моем сердце.

— Хил, прекрасно, что тебе интересно, — преодолевая неотвязный страх, сказала я голосом продуманным и одобряющим. — Мне хочется, чтобы ты осталась довольна своей поездкой. Поэтому ты и поехала. Как… поживает твой отец?

— О'кей. Он не такой больной, как я думала. Он взял отпуск, чтобы заниматься со мной. И Дон тоже взяла.

Я не могла отыскать ничего в ее голосе.

— Да, это великолепно, — искренне сказала я, нелепо чувствуя, что меня предали, ощущая какую-то вину, будто меня уличили во лжи собственному ребенку. — Что вы уже сделали?

— Ну, вчера мы ходили в это новое сооружение „Подземную Атланту". Это было приятно. Все под улицами, магазины, места, где можно поесть, как сто лет назад. Мы спустились туда на скоростном поезде. А завтра мы собираемся поехать к Шести Флагам, а через день пойдем в новый зоопарк…

По мере того как Хил говорила, голос ее приобрел быстроту и оживление, независимо от нее самой в него прокралось возбуждение. Я пыталась вообразить Криса в зоопарке, на „чертовом колесе" или карусели, но не могла. Я не могла припомнить, чтобы он за всю нашу совместную жизнь ходил куда-нибудь, кроме больницы в деловой части города.

— Прекрасно, — фальшиво сказала я. — Не забудь поблагодарить его и Дон. Они тратят на тебя целое состояние.

„А я с трудом могу содержать тебя в школе". Это сказала не я. На грани света и тьмы в моем сознании слова эти проворчала некая темная масса.

— С этим все в порядке, — ответила девочка. — Думаю, папа богат. У него есть плавучий дом. В выходные мы отправимся вверх по озеру и проведем там ночь. И еще у него дом в горах, как-нибудь мы туда поедем.

— Как мило, — бормотала я.

— У них есть и собака. — Я услышала, какое усилие прилагает девочка, чтобы голос ее звучал небрежно. — Щенок. Он очень похож на Стинкера. Он мой. Только я должна держать его здесь.

„О Крис, ублюдок, — думала я безнадежно и уныло. — Убить ее любовь и просто купить ее обратно. Разве ты не мог бы позволить ей взять щенка домой? Или тебе нужно приковать ее к себе при помощи собаки?"

Страх нанес моему желудку прямой, вызывающий тошноту удар, я перегнулась над телефоном.

— Тебе лучше повесить трубку, малыш, — заметила я. — Твой папа недолго останется богатым, если ты будешь продолжать разговор.

„Господи Боже, не дай ей услышать эти ужасные ноты в моем голосе", — думала я.

Молчание длилось какое-то время, я держалась за стену у телефона и пыталась сохранить свой мозг чистым и спокойным.

— Мама? — наконец послышалось в трубке.

— Да, пупсик?

— Я скучаю без тебя. Я буду рада приехать домой.

Я оперлась о стену, ноги сделались ватными. Меня захлестнула любовь к дочке.

— Я буду рада увидеть тебя. Когда тебя здесь нет, город становится чужим и старым.

Опять молчание. Затем небрежно:

— Ты видела Тома?

Воздух, проскользнувший было в мои легкие, вырвался обратно.

— Нет, милая. Не думаю, что буду видеться с Томом.

— О нет, будешь! — спокойно заявила Хил. — Будешь. Я знаю. Когда ты увидишь его, передай, что я сказала: „Хей!" Передай, что я сказала: „Жди меня" Ты передашь?

— Я… да. Передам.

— Ну пока, мама, я люблю тебя, — проговорила Хилари. Хилари, которой теперь одиннадцать лет и которая выздоровела. Или почти выздоровела.

— Я тоже люблю тебя. Приезжай скорее.

Когда я повесила трубку, „нечто" нанесло свой удар. Невозможно описать тот ужасный, засасывающий, идиотский шторм безумного аморфного ужаса. Вспомните любой момент, когда вы были абсолютно и отчаянно напуганы, увеличьте его в десять раз, и тогда, можно сказать, у вас сложится некоторое представление… Я не могла сказать, чего я боялась. Я просто находилась внутри бесконечного циклона, землетрясения страха. Меня швыряло, трясло, било, бросало, топтало. Мои глаза были слепы, а мышцы бессильны. Я опустилась на пол перед телефонным столиком и свернулась в клубок. Сердце дико металось, я не могла сладить с ним, оно стучало так сильно, что мешало дышать; я хватала ртом воздух, меня била сильнейшая дрожь. Пот покрывал мое тело. Во тьме вихря я не могла увидеть ни одного успокаивающего лица, не могла услышать ни одного знакомого голоса, не чувствовала ни одной протянутой ко мне руки. Хилари уехала, Том, Картер, Тиш, Чарли, мать, отец — все ушли. Я была уверена, что умираю. Им придется позвонить Крису, и он скажет Хилари, что я умерла…

„Помогите, — беззвучно повторяла я, не в состоянии пошевелить губами от слабости. — Помогите мне!"

Не знаю, сколько это продолжалось. Когда „нечто" отступило, не совсем, но достаточно, чтобы я смогла с трудом встать на колени, на улице было совсем темно. Я решила, что, наверно, сейчас около полуночи. Сидя на полу, я дотянулась до телефона и набрала номер Фрика Харпера. Я сделала это бессознательно, мои пальцы двигались сами по себе. Каким-то образом мои, лишенные нервов, руки знали, даже если не знал мой мозг, что никакой доктор традиционной медицины не сможет помочь мне.

К счастью, Фрик все еще находился в своем офисе, и у него не было пациентов.

— Я думала, что умираю, — прошептала я. — Помоги мне, Фрик. Мне кажется, я умру.

Медленно и спокойно, как будто мы были два старых друга, болтающих ни о чем конкретном, он выпытал у меня все подробности. Даже от того, что я слушала его ровный, приятный голос, мне стало чуть легче. Там, в ночи, на другом конце телефонного провода, как скала, стоял сильный, компетентный человек, и он не позволит мне умереть. До тех пор, пока я держала в руках трубку, я могла прожить чуть дольше.

— Приступ паники, — объяснил Фрик, когда я наконец остановилась, с трудом дыша в аппарат. — Чистый, простой, классический, высшей пробы. Мне следовало предупредить тебя, что ты будешь главным кандидатом на него, как только Хил уедет.

— Фрик, это было больше, чем просто беспокойство. Это было… неописуемо. Если это случится опять, я умру.

— Нет, не умрешь. Весьма возможно, что это случится, но ты не умрешь. Слушай, Энди, буквально каждый, с кем случается паническое расстройство, думает, что умирает. Да, это ужасно; Господи, я знаю, что это такое. Но приступы объяснимы и не так редки. Часто они возникают в результате травмы, какой-нибудь утраты. Подумай, сколько ты потеряла за такое короткое время: мужа, дом, устойчивость положения, а теперь — того, ради кого в течение года жила каждую секунду своей жизни…

„И Скретча, — подумала я. — И Тома, и леса".

— Я не потеряла Хилари.

— Нет, не потеряла. Но ты считала, что потеряла. Разве ты не думала, когда она поехала к отцу, что ты никогда не вернешь ее обратно?

— Я… да. Я так думала. Но теперь — нет.

— Может быть, твой мозг так не думает, но попробуй убедить в этом твое подсознание. Послушай, я не считаю, что у тебя начало полного нервного расстройства. Я уверен, что это была единичная реакция на слишком большие потери, с которыми ты еще не примирилась. Мы будем наблюдать, а потом решим. А пока давай попробуем оказать тебе некоторую помощь. Если такое состояние будет продолжаться, я направлю тебя к специалисту. У тебя остался ксанакс, который я назначил Хилари? Мне кажется, ты говорила, что она вообще его не принимала…

— Да. Еще есть.

— Пойди и прими две таблетки прямо сейчас, а затем по одной каждые шесть часов или около того, если почувствуешь необходимость в них. И позвони мне завтра. Возможно, они помогут. Но мне бы хотелось, чтобы ты разрешила мне направить тебя кое к кому, чтобы начать работать над всем тем неразобранным мусором, что ты носила в себе все это время. Хилари нуждается в тебе, в полноценном человеке.

— Может быть, потом, попозже? — попросила я, ощущая, как на меня быстро надвигается, как штормовая волна в разгар урагана, огромная, абсолютная усталость. — Может, когда начнутся занятия в школе? Извини, что так поздно побеспокоила тебя, Фрик. Я просто… мне очень жаль.

— Не стоит, — ответил врач. — Сейчас еще не поздно. Всего половина девятого.

Я положила трубку и пошла доставать из аптечки ксанакс. Я приняла две таблетки и запила их разбавленным виски, оставшимся в стакане. После этого я выпила еще одну неразбавленную порцию. Через несколько минут я заснула на диване при ярко горящих лампах и орущем телевизоре. За всю жизнь я не могла припомнить такого же тяжелого, неподвижного и темного сна. Когда наконец удары в мою входную дверь дошли до моего сознания, находящегося на глубине многих миль в склепе из ксанакса, я долго не могла пошевелить парализованными конечностями или сделать глубокий вдох через пересохшие нос и рот. Я не могла заставить открыться мои свинцовые веки. Я лежала на диване, тупо слушая стук, который, как я знала на более глубоком и примитивном уровне, чем мозг, продолжался уже давно.