Джефф Лонг - Стена

• Название: Стена
• Автор: Джефф Лонг
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40890-0

Хью Гласс и Льюис Коул, оба бывшие альпинисты, решают совершить свое последнее восхождение на Эль-Капитан, самую высокую вершину в горах Калифорнии. Уже на первых этапах подъема происходит череда событий странных и страшных, кажется, будто сама гора обретает демоническую власть над природой и не дает человеку проникнуть сквозь непогоду и облака, чтобы он раскрыл ее опасную тайну. Но упрямые скалолазы продолжают свой нелегкий маршрут, еще не зная, что их ждет наверху.

Джефф Лонг — автор романа «Преисподняя», возглавившего списки бестселлеров «Нью-Йорк таймс», лауреат нескольких престижных американских литературных премий.

---

— Не делай этого, Льюис. — Он лгал спасателям, чтобы заставить их изменить решение и возобновить операцию. Теперь же он почувствовал силу бури и понял их опасения. А самое главное — смертельной опасности подвергался Льюис.

— У меня нет выбора, кореш. И Рэйчел сказала то же самое. Это ради Энни.

Стены палатки хлопали все сильнее. Платформа сотрясалась. Дела становились все серьезнее. Хью нажал на кнопку передачи.

— Я ошибся, — сказал он. — Она не ранена. Она спит. Мы ввели ей наркотик. Все под контролем. Мы вполне можем продержаться. Сейчас спускаться нельзя. Повторяю: отмените спуск. Приостановите операцию. Вы меня поняли?

Они его не поняли.

Льюис оставался Льюисом — он продолжал тараторить, заглушив слова Хью.

— …Так что, святой ты мерзавец, за тобой приедет лучший человек на…

— Приостановите… — повторил Хью.

Но в эту секунду случилось именно то, чего все время боялся Огастин: батарея разрядилась полностью. Хью вновь надавил на кнопку и ошалело уставился на рацию. Он привел в движение громоздкий механизм и лишился возможности его остановить.

27

Утлый плот так и швыряло на волнах ветра. Скорчившись у самой стены, уцепившись одной рукой за петлю, пристегнутую к якорной веревке, Хью открыл рацию и засунул батарейку на живот, в тепло. В Гималаях они спали, держа рации на теле, чтобы сохранить заряд. Но, увы, эта батарейка разрядилась полностью.

Он потряс рацию и швырнул ее о стену, как разъяренная горилла. Слишком поздно, говорил он себе. Слишком поздно. Льюис уже начал спуск в воздушный Мальстрём, и Хью никоим образом не мог воспрепятствовать этому.

Немного повозившись, он распустил шнуровку на одном углу палатки и высунул голову наружу, чтобы предупредить Огастина. От увиденного он сразу похолодел. В луче его фонаря Огастин, казалось, уплывал в кромешный мрак вместе со своей мертвой возлюбленной.

Одетый в парку, в перуанской шерстяной шапочке, с чистыми белыми носками на руках, он лежал, натянув на ноги пустой мешок из-под снаряжения, крепко привязав к себе труп Анди. Никакого применения для гамаков он не нашел. Но, повинуясь вошедшему в плоть и кровь принципу альпинизма — никогда ничего не выбрасывать, — он прицепил их к веревкам якоря, и теперь гамаки раздувались и метались на ветру, как яхтенные спинакеры[39] во время шторма.

Хью светил на него фонарем, орал, но Огастин ничего не видел и не слышал. Он плыл в никуда через шторм на своем привязанном к берегу утлом ялике. Возможно, мысленно он двигался навстречу дню или же просто пролагал курс через черную как смоль Долину.

Измученный творящимся безумием, Хью вернулся в ненадежную палатку. Привалившись к скале, упираясь коленями в спящую Кьюбу, он попытался определить собственное состояние. Он был измучен бессонницей, недоеданием и жаждой. Его руки болели, в горле сильно першило от кашля, в груди саднило из-за того, что он несколько дней дышал дымом. Завывания ветра сделались оглушительными.

Он поднялся на большую высоту, не щадя себя в борьбе, преодолевая все препятствия и ужасы, которые Эль-Кэп выставил на его пути. Он нашел объяснение всему, что пыталось повредить его разум. Он разгадал доносившийся неизвестно откуда шепот, и полуночные крики баньши, и развязывавшиеся узлы, спасся от нападения Джошуа и уцелел в пожаре. Он раскладывал все странные случаи в отдельные клеточки памяти, словно яйца, наклеив на каждый ярлык то ли случайности, то ли игры воображения, и шел дальше, делая вид, что стены всего лишь берут с него свою обычную дань.

Но теперь он больше не мог отрицать очевидного. Пора было признать, что восхождение действительно было проклято. Ни у кого, никогда не было такого количества неудач. Что-то преследовало их — какая-то внешняя сила. Все, что случалось, мелкое и крупное, начиная от несчастья с женской группой и кончая закладками, выскакивавшими из гнезд, от неожиданно налетавших порывов ветра до пожара и этого шторма, — все являлось частями какого-то всеобъемлющего плана. Он не мог понять причин. Разве что Льюис прав, и это было карой за гордыню троянок. А может быть, права была Кьюба, и происшедшее служило воздаянием — око за око — за то, что Огастин совершил на Серро-Торре.

Едва успев подумать об этих вещах, Хью испугался за собственный рассудок. Зловещий замысел дикой природы? Разумное неживое? Это было нерациональным. Внезапно он исполнился благодарности к Льюису за то, что тот решился бросить вызов ночи. Потому что единственная надежда Хью состояла в том, чтобы сбежать отсюда, прежде чем он окажется проглоченным.

Внезапно палатка озарилась чрезвычайно ярким красным светом.

Только что Хью сидел, пригнувшись за самодельным нейлоновым ограждением, и ломал голову над тем, как ему сгруппировать экспонаты в галерее бедствий последних дней. В следующее мгновение он ослеп и в испуге нащупывал страховочные петли. Сначала он подумал, что что-то взорвалось, а потом — что восходит солнце, а он волшебным образом проспал и ночь, и бурю.

Но для солнца свет был слишком ярким. К тому же он светил снизу, так что Хью и Кьюба оказались словно на мембране, состоявшей из одного света. Сквозь все даже самые мельчайшие отверстия в платформе прорывались белые лучи.

Затем на стенку палатки упала тень гигантской птицы — или ангела, или дьявола. И тут же исчезла. Птицу, или ангела, или дьявола затянуло в Мальстрём. А может быть, ему это просто померещилось, что тоже было возможно. Он так старался держать Капитана в туго натянутых вожжах. Но когда дело доходит до конфликта с земным притяжением, все на свете начинает давать слабину.

Он рассматривал ослепительно яркий красный экран и пытался угадать, какие еще фантомы выпустит против него Эль-Кэп. Казалось, будто падение девушки пробило земную твердь и выпустило наружу полчища духов. Альпинисты, оказывавшиеся рядом с ним, один за другим становились жертвами тихой массовой истерии. Теперь наступила его очередь, в этом трудно было усомниться.

Черная тень снова накрыла стену. Она была огромной. Потом резко уменьшилась и вновь увеличилась. Она плясала на ветру, тянулась к нему, а потом вновь отплывала — немыслимая фигура с распростертыми крыльями, неподвижно висящими ногами и руками с пальцами. И головой в форме скругленной пули. По крайней мере, рогов не видно, подумал Хью. И остроконечного хвоста.

Затем он разглядел тянувшиеся сверху нити, на которых плясала эта марионетка. И все сразу стало ясно. Это был Льюис. А на лугу стоял мощный прожектор, освещавший ему цель.

Хью высунул голову в отверстие и сразу же ослеп от ветра и ярчайшего света. Тогда он прикрыл глаза рукой и стал глядеть в щелочку между пальцами. Ему предстало неземное зрелище.

То, что раньше представлялось темным кратером в стене, теперь было залито ослепительным светом. Диоритовая полоса четко выделялась на белом граните. Каждая неровность отбрасывала поразительно четкую тень. Каждая блестка слюды искрилась, как грань бриллианта. На ветру бились яркие флаги. Хорошая ночь для крылатых коней и молящихся буддистов, подумал Хью.

На тридцать футов ниже нависающего свода крыши парил в воздухе Льюис, подвешенный на веревках. Он казался почти беспомощным, привязанный вертикально к краю длинного узкого сооружения из металлических ребер и тонких веревок. Его болтало во все стороны, и он походил не столько на спасателя, сколько на спасаемого.

Хью выбрался из палатки, всунул ноги в стремена, которые ветер относил в сторону, и медленно спустился на жумарах туда, где Льюису было бы лучше видно его, а Хью легче ловить веревку.

Льюис тут же принялся радостно размахивать руками, но ветер развернул его лицом к пустоте, потом снова к стене, а потом на восток. Оглядываясь то через одно плечо, то через другое, он порхал, словно моль, в луче яростного света. На последней стадии каждого размаха он исчезал в черноте. Хью почувствовал, что его начало подташнивать от одного только вида происходившего.

Несмотря на все неудобства, Льюис казался полностью счастливым. Оказываясь на виду, он светился, как древнегреческий бог или киногерой Голливуда. Его плечи были шириной чуть ли не в милю. Кто-то одолжил ему шлем с нарисованной на макушке мишенью. Льюис смело кидал вызов небесам. Он вышел на арену для своего бенефиса.

Льюис что-то прокричал, но ветер разорвал его слова и унес прочь. Тогда он поднял рацию и приложил ее к уху. Хью вместо ответа приложил ладонь ребром к горлу. Его рация сдохла. Льюис понял жест.

Изгибая ноги и толкая носилки, Льюис изо всех сил старался совладать с ветром. В конце концов, поняв, что шансов в борьбе с беспорядочно мечущимся воздушным потоком у него нет, он бросил попытки проплыть в воздухе, отдался на волю ветра и взялся за работу.

Бросательный конец представляет собой очень простую вещь: увесистый мягкий мешочек на конце длинного тонкого каната. Чтобы пользоваться им, нужны лишь две пары ловких рук — у бросающего и у ловящего.