Виктория Александер - Урок супружества

• Название: Урок супружества
• Автор: Виктория Александер
• Жанр: Исторические любовные романы

Аннотация

Леди Марианна Шелтон считает, что «Приключения провинциальной мисс в Лондоне» представляет собой прекрасное произведение для серийной публикации в газете, на которое она очень надеется. Но к сожалению, ее рассказ о надлежащем посещении Тауэра был слишком скучным и не получил одобрения редактора. Когда леди Марианне предоставляется еще один шанс, она решительно намеревается не допустить провала. Но она бы снова потерпела сокрушительное поражение, не вмешайся Томас Эффингтон. На время лондонского сезона эксцентричный маркиз Хелмсли шантажом был вынужден предложить свое гостеприимство Марианне, двум ее сестрам, а также их компаньонке. И хотя он при каждом удобном случае заявляет о своем отвращении ко всему происходящему, полуночный поцелуй, украденный им у Марианны, становится отличным началом в череде их приключений. Так мечты Марианны о литературной карьере и планы Томаса найти мужа для самой проблематичной из сестер Шелтон непостижимым образом превращают этот скандальный «урок супружества» в настоящий урок любви.

---

— Потом я мог бы написать…

Она подавила порыв протянуть руку и отвести прядь волос со лба Томаса. Ей хотелось касаться его, обнимать, прижать свои губы к его губам.

Ей хотелось убежать.

Вместо этого девушка сидела неподвижно, загипнотизированная ничем иным, как выражением его лица. И растущим осознанием того, что этот напыщенный осёл, может, и не настолько напыщен, как она думала. Фактически, в нём самом есть дух приключения.

— Мне нравится, — Томас смотрел на неё вопросительно. — А вам?

Марианна тонула в его глазах, тёмно—синих и завораживающих. Ей с трудом удалось сглотнуть.

— Уже… лучше.

Он засмеялся и выпрямился.

— Определённо лучше. Намного лучше. О, они никогда не смогут соперничать со стихами Байрона, Китса или Шелли, но, смею заявить, они больше не настолько ужасны, как прежде. — Хелмсли взял свой бокал, поколебался, затем взял и её бокал, и шагнул к шкафчику с напитками.

— Нет, совсем не ужасны.

Марианна смотрела, как Томас наполнял их бокалы, и дивилась этой новообретённой и столь сильной потребности быть с ним. Наедине. Узнать больше об этом мужчине, который внезапно стал важен для неё. В голове девушки зародилась идея. Идея, которая ему, вероятно, ничуть не понравится. Она набрала воздуха для смелости.

— Я, конечно, охотно помогала бы вам и дальше, если бы вы этого пожелали.

Маркиз нахмурился и покачал головой.

— Вы очень добры, но, видите ли, об этом моём «тайном пороке» знают всего несколько человек, и я предпочитаю держать эту черту моего характера в секрете.

— О, я это прекрасно понимаю, и никогда не сказала бы никому, — выпалила Марианна. — Я очень хорошо храню секреты.

— Несмотря на это… — на его лице отразилась нерешительность.

Девушка настаивала.

— Мы могли бы встречаться здесь после того, как все остальные улягутся спать. Никому об этом знать не обязательно.

— Полуночные встречи? Наедине? — он покачал головой. — Крайне неприлично, Марианна. Смею заметить…

— Да будет вам, Томас. Можно подумать, мы не встречались здесь поздно ночью и прежде.

— Неожиданные столкновения это одно. Запланированные свидания — это совершенно иное, — сказал он в той чопорной манере, которая действовала ей на нервы. — Нам следует думать о вашей репутации.

— Чепуха. Меня совершенно не заботит моя репутация.

— А меня заботит.

— Прекрасно. — Она взглянула на него изучающе. — Вы приходите сюда, в библиотеку, почти каждый вечер, не так ли?

— Да, — осторожно ответил Томас.

— И если я забреду сюда случайно, в поисках книги, вероятно…

— Вероятно что?

— Ну как же, будет крайне невежливо с моей стороны не предложить вам помощь.

— Я не думаю…

— Я заключу с вами сделку, — быстро произнесла Марианна, чувствуя победу. — Мы будем меняться. Ваши уроки — на мои. Уроки в стихосложении — на…

— Уроки жизни? — мужчина фыркнул. — Нет.

— Жаль, — она пожала плечами. — Я уверена, найдётся джентльмен–другой, который охотно бы… — она нахмурилась. — Не то чтобы меня осаждали джентльмены такого типа; всё же, я не могу представить себе, что даже самый правильный и скучный мужчина посчитает слишком трудным…

— Довольно, — отрезал Хелмсли.

Ей нравилось, когда в его глазах появлялось это раздражённое, затравленное выражение. Марианна практически видела, как он взвешивает в уме все за и против её предложения. И видела, как он осознаёт, что она не оставила ему выбора.

— Согласен. Я продолжу давать вам… уроки, — он произнёс это слово так, как будто оно оставляло оскомину на языке.

— Незачем так сверлить меня взглядом. Я не распутница.

— Я намерен проследить, чтобы вы не стали ею, — Томас выдохнул, признавая поражение. — Однако если я должен следовать вашему абсурдному предложению…

— Угрозе. — Марианна состроила глазки, театрально хлопая ресницами. — Это была угроза.

— В самом деле, — сухо сказал он. — Вы должны пообещать мне, не преследовать других ни в чём не повинных мужчин.

Она засмеялась

— Даю вам слово.

— Несомненно, это лучшее, на что я мог надеяться, — тон его был недовольным, и ей стало интересно, так ли он обеспокоен, как кажется, и так ли заинтригован ею, как она им. Или, вероятно, он тоже был напуган. Нет, конечно же, нет. Марианна сомневалась, чтобы что–нибудь, помимо публичного осмеяния его поэзии, могло бы напугать Томаса.

— Полагаю, что, по крайней мере, так я буду знать, что вы затеваете, и с кем.

— Вы так думаете? — девушка шаловливо улыбалась. — Вы слишком уверенны в себе, милорд.

— В этом отношении, несомненно. — В его глазах появился решительный блеск. — Я не спущу с вас глаз до тех пор, пока благополучно не выдам замуж.

— Как пожелаете.

Томас сузил глаза. Марианна расширила свои с невинным видом. Она была уверена в себе не меньше, чем он. Девушка не сомневалась, что сможет ускользнуть от него в любое время, когда потребуется нанести визит Кадуоллендеру. В конце концов, у неё были сёстры, которые могли ей помочь. Что же до всего остального, она уже решила сосредоточиться на Томасе и узнать всё о приключениях с респектабельным повесой.

А ещё узнать, как изменились её чувства, и что именно они означают.

* * *

Три недели спустя Марианна сидела в библиотеке на диване и задумчиво глядела на огонь, держа в руке бокал с бренди. Томас внимательно посмотрел на неё и задался вопросом, уже не в первый раз, как они дошли до этого.

Это быстро стало привычкой, и удивительно приятной к тому же. Каждую ночь после возвращения со светских мероприятий, Томас удалялся в библиотеку, как, убеждал он сам себя, всегда делал с незапамятных времен. Позже, когда Марианна была уверена, что все остальные домашние уже давно в постели, она присоединялась к маркизу. Девушка никогда не говорила об этом, но Томас подозревал, что она получала удовольствие от того, что в их встречах присутствовал некоторый элемент риска. Если их застанут вместе, брак между ними будет неизбежен, в независимости от обстоятельств и их чувств. Марианна, несомненно, относила эти ночи к категории «приключения».

Временами она высказывала предложения, как он мог бы улучшить стихи, но так же часто они говорили и о другом; о книгах, которые они оба читали, или о художниках, которые им нравились, о последнем политическом конфликте или об общественном скандале. Обычно за время обсуждения они выпивали бокал–другой бренди. Марианна заметно пристрастилась к напитку, и теперь лишь изредка показывала признаки опьянения. Томас упорно отказывался сожалеть об этом.

Он был доволен, когда их мнения сходились, но обнаружил, что в не меньшей степени наслаждается и разногласиями. У неё был острый ум и прекрасная голова, и едва ли в своей жизни он встречал более интересного и требующего отдачи всех сил собеседника. А в тех случаях, когда их мнения совсем расходились, их объединял смех. И всегда поцелуй или два.

Томас неохотно подчинился нелепому соглашению о её «уроках», говоря себе, что это удержит её от более бесчестных, чем он, мужчин. Собственно говоря, на самом деле он заботился о её безопасности. Но с каждым вечером, проведённым в её обществе, ему было всё труднее и труднее сдерживать и контролировать себя. Всё труднее и труднее помнить о своём плане и о причинах, лежащих в его основе. Всё труднее и труднее думать о том, что произойдёт, если… когда… план осуществится.

И всё больше и больше он чувствовал себя наихудшим из предателей.

— Вы очень молчаливы сегодня вечером, — Марианна склонила голову, рассматривая его; едва заметная улыбка играла на её губах. — Что у вас на уме?

— Мы стали друзьями, не так ли? — выпалил он, не подумав.

— Полагаю, да.

— У меня никогда не было друзей–женщин.

Марианна засмеялась.

— Да, это трудно себе представить. Однако, и у меня до сих пор никогда не было друзей–мужчин, так что в этом отношении мы равны.

— Это довольно странно, знаете ли. — Томас устроился в кресле поглубже и взял бокал обеими руками. — Как будто мы знаем друг друга целую вечность. Я чувствую, что могу говорить с вами о чём угодно.

Она выгнула бровь.

— Вы говорите это так, как будто в этом стыдно признаться.

— Не стыдно, просто неожиданно. Я просто никогда не думал, что смогу говорить с женщиной…

— Как будто она столь же умна, сколь любой знакомый вам мужчина, а не глупа, как пробка, и не принимает каждое ваше слово за истину, — она мило улыбнулась. — И при этом не взирает на вас, как на солнце и звёзды.

— Да, точно. — Томас засмеялся больше для того, чтобы скрыть свою досаду. Он заслужил её сарказм. По правде говоря, заработал его. — Я признаю, есть свои преимущества в том, что женщина живёт своим умом. По крайней мере, в вашем случае.

Марианна сделала удивлённый вид.

— О, благодарю вас, милорд. Я не только поражена, но и польщена. И поскольку я вряд ли могу надеяться, что этим вечером произойдёт что–либо ещё более важное, — она проглотила остаток бренди и поднялась на ноги, — я ухожу.