Петр Чудинов - Иван Антонович Ефремов

• Название: Иван Антонович Ефремов
• Автор: Петр Чудинов
• Издательство: Наука
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1987

Книга посвящена одному из известных советских ученых — палеонтологу и геологу профессору И. А. Ефремову, основателю нового направления в этих науках — тафономии. И. А. Ефремов широко известен всему миру и как писатель-фантаст, историк, естествоиспытатель.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

С позиций основных положений тафономии накопление комплексных данных и разработка классификации местонахождений позволят подойти к оценке их перспективности и практическому прогнозированию в направленных поисках. Это подразумевает не только выявление бедности или богатства местонахождений, но и оценку "палеонтологических запасов", выяснение реальных соотношений систематических категорий в фаунистических комплексах вплоть до учета редких экзотических и реликтовых форм. Те и другие, как показывает практика, составляют обычно доли процента от преобладающих животных захоронения. Отсюда очевидно, что редкие формы, представляющие подчас наибольший интерес для палеонтологии и тафономического анализа, могут быть открыты только детальными раскопками, выявляющими картину наибольшего разнообразия животных. Также очевиден и существенный недостаток — обычная неполнота раскопок и явная малочисленность опорных по своей изученности местонахождений. При этом теряется основа для получения сравнительных тафономических данных и в малочисленности форм выпадает знание начальных или конечных этапов развития групп, иногда особенно важных для филогении и стратиграфии. Вместе с тем мнимое выпадение малочисленных форм искажает представление о составе фауны, разнообразии наземных адаптаций и условиях среды. В этом направлении многое уже сделано и накоплен опыт. Сегодня специалист, достаточно знакомый с тафономией, по характеру пород в обнажении, по органическим остаткам обычно составляет априорное верное суждение о перспективности местонахождения, которое подтверждается после раскопок. Тем самым с накоплением новых материалов тафономия вносит все больший элемент точности в изучение местонахождений и уводит палеонтологию от "кладоискательства и охоты за ископаемыми" к планомерным палеонтологическим исследованиям.

Для хорошего знакомства с «Тафономией» требуется разносторонняя подготовка специалиста. "Должен предупредить, — указывал И. А. Ефремов, — что, Тафономия" написана очень сухо, трудным языком, и, работая над ней, я заботился только о точности формулировок" [102, с. 191]. За этим предупреждением, помимо сухости изложения и трудного языка, скрывается огромный объем специальной информации, масса компактно изложенного фактического материала, поистине энциклопедическая осведомленность и глубина проникновения в смежные области знания. На них построен синтез тафономии с ее направленностью на всестороннее познание геологической летописи. Поэтому тафономия как комплексное научное направление показана в перспективе в общей тенденции развития естественных наук. Широкий круг вопросов и задач, решение которых виделось И. А. Ефремову в "завтрашнем дне" тафономии, остается актуальным. Современные работы затрагивают обычно отдельные аспекты, оставляя в стороне деструктивные процессы и образование местонахождений в современных условиях.

И. А. Ефремов не рассматривал тафономию как открытие, понимая под таковым значительные, качественно отличные от известного ранее шаги науки вперед. Вместе с тем на примере тафономии нельзя не видеть, как из критического пересмотра многих, порой противоречивых представлений, из многообразия явлений и фактов, характеризующих различные области знания, возникло особое направление, где тесная взаимосвязь явления, анализ фактов отражают более высокую ступень познания. В этой преемственности научной мысли, отвечающей лучшим традициям, тафономия показывает яркий пример диалектического подхода к изучению явлений природы.

Итак, тафономия включает геологию с ее "листами каменной книги" и биологию, поскольку окаменелости изучаются, так же как живые организмы. При этой двойственности тафономия в ее первой части вносит много нового в расшифровку физических процессов, меняющих лик Земли; в ее второй части она дает расшифровку органического мира прошлого, объясняет неполноту и особенности палеонтологической летописи. В целом она очерчивает масштабы и причины этой неполноты, вводит ее в рамки познаваемых закономерностей. С этих позиций тафономию в историческом плане следует рассматривать как дальнейшее развитие и сближение геологического учения Чарльза Лайеля и эволюционной теории Ч. Дарвина. Принцип актуализма Лайеля, подчеркнувший историзм природных процессов, и значение масштабов геологического времени, придал эволюционной теории объективную основу и завершенность. В этом плане направленность тафономии на выявление соотношений между сохранившейся и выпавшей частью геологической летописи и, следовательно, выяснение соотношений между палеонтологической летописью и реальным органическим миром прошлого усиливает концепцию эволюции. С этих же позиций в тафономии можно видеть вклад в дальнейшее развитие единой синтетической теории эволюции Земли с ее использованием данных многих наук.

Картина становления тафономии была бы неполной без «субъективной» стороны, относящейся непосредственно к И. А. Ефремову. Среди палеонтологов близкого профиля Ефремова можно сравнить с Р. Брумом, который побывал в России в 1910 г. специально для знакомства с северодвинской коллекцией Амалицкого. Ефремов и Брум десятилетиями изучали ископаемых в пору интенсивного развития палеонтологии. Брум уделял основное внимание описанию «потока» окаменелостей из высокого плоскогорья Карру, где поиски не составляли труда. Окаменелости лежали буквально под ногами на выветрелой горизонтальной поверхности коренных пород. Брум описал сотни родов и видов ископаемых животных. Еще в начале 50-х годов XX в. палеонтолог, изучавший дицинодонтов из Карру, обработал коллекцию из двух тысяч черепов!

Восточно-Европейская равнина и Приуралье в отличие от района Карру невысоко приподняты над уровнем моря, покрыты лесами и полями и, главное, почти сплошным мощным покровом молодых четвертичных отложений. Здесь Ефремов в противоположность Бруму столкнулся с необычными трудностями, которые в известной степени определенно способствовали формированию тафономии. В громадном поле четвертичных отложений нужно было сначала найти редкие и ничтожные по площади выходы древних коренных пород, затем отыскать в них остатки позвоночных и, наконец, что было самым трудным, понять причинную взаимосвязь остатков с вмещающими породами. Следовательно независимость от случайных находок и успех будущих исследований наталкивали на необходимость выработки определенной системы поисков.

На этом пути годы полевых тафономических наблюдений отражались в сознании исследователя как реакция на трудность поисков и желание проникнуть в скрытую сущность явлений. Таким образом возникновение тафономии диктовалось насущной необходимостью, и именно это обстоятельство привело к последующему внедрению тафономии в палеонтологическую практику. При этом благодаря стечению обстоятельств выбор объектов тафономии — окаменелостей и местонахождений — пал на верхнепермские континентальные отложения. И здесь, надо сказать, что время образования этих отложений — позднепермская эпоха — в истории наземных позвоночных впервые отмечает их необыкновенное разнообразие и первое массовое освоение наземных обстановок. Это освоение новых сред обитания ознаменовало прогресс в развитии позвоночных. Вместе с тем разнообразие типов местонахождений косвенно подтверждало разнообразие природных ландшафтов в области осадконакопления и обитания животных. Все вместе давало Ефремову богатый материал для размышлений над условиями захоронения. Таким образом, эти районы широкого распространения континентальных отложений с костями древних ящеров вошли в историю геологии и палеонтологии не только как колыбель пермской системы, установленной ста годами раньше, но и тафономии, откуда она начала свой путь по страницам геологической летописи. При учете этих обстоятельств невольно напрашивается отступление. Континентальные отложения этого возраста широко распространены за пределами СССР, в частности в Северной Америке, в Техасе, где благодаря нефтеносности они весьма популярны. Известный американский геолог Ф. Кинг писал: "Наши техасские друзья очень часто применяют слово, пермь". Имеется „Пермский небоскреб", „Пермская нефтяная компания", национальные технические общества имеют „Отделения пермского бассейна". Как помнится автору, пермская система была выделена в 1841 г. английским геологом сэром Р. И. Мурчисоном, который назвал ее по городу Пермь и Пермской губернии, расположенной западнее Уральских гор. Однако техасцы имеют, возможно, не меньше прав на пермскую систему, чем кто бы то ни было" [сноска]. Конец фразы относится, очевидно, к России и русским. Тем не менее факт остается фактом, к тому же выделению системы предшествовал длительный период изучения отложений в Приуралье. Академик В. А. Обручев писал И. А. Ефремову: "Я не представлял себе, что о захоронении остатков животных можно собрать столько материалов, чтобы написать целую книгу" [сноска].