Евгений Федоровский - Посылка от Марта

• Название: Посылка от Марта
• Автор: Евгений Федоровский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1968

ФЕДОРОВСКИЙ Евгений Петрович родился в 1933 году в Алтайском крае. Работал специальным корреспондентом журнала «Вокруг света», публиковался в «Искателе», журналах «Сельская молодежь», «Молодая гвардия».

Перу Федоровского принадлежит документальная повесть «Секреты рыбьих стай» — о путешествии на научно исследовательской подводной лодке «Северянка». В соавторстве с А. Ефремовым написаны книги «Беспокойная прямая» (1962) — о путешествии по 60-му меридиану от Ледовитого океана до иранской границы, «Сто друзей, сто дорог» (1964) — книга о Дальнем Востоке.

Роман Е. Федоровского «Посылка от Марта» написан на документальной основе. Публикуется впервые.

---

«Да ведь только так я сумею поднять самолет! — догадался Вайдеман. — На скорости сто шестьдесят километров я нажму на тормоза, хвост попадет в воздушный поток, и „альбатрос“ станет управляем».

К остановившемуся в конце аэродрома самолету подъехали инженеры и Зандлер.

— Опять не получилось? — спросил обескураженный Зандлер.

— Я не мог оторвать хвост самолета. На взлете он был неуправляем.

— Да, я видел это. Что-то я не рассчитал.

— Разрешите взлететь еще раз, — попросил Вайдеман.

— Что вы задумали? — насторожился Зандлер.

— Попробую на взлете тормознуть.

— Это опасно, Альберт.

Но Вайдеман промолчал. Он отстегнул парашют и вылез из кабины. Подошел автозаправщик. Техники перекинули его шланги к горловинам баков в крыльях «альбатроса».

— Хорошо, сделаем еще одну попытку, — разрешил Зандлер.

Снова с чудовищным грохотом побежал «альбатрос» по аэродрому. На бетон ложились жирные черные полосы. Стрелка указателя скорости достигла 160-километровой отметки. Вайдеман легким нажимом придавил педаль тормоза. «Альбатрос» опустил нос и помчался теперь на основных шасси. Ручка управления упруго впилась в ладонь. «Ага, послушался!» — возликовал Вайдеман.

Теперь он ясно видел полоску аэродромных прожекторов в конце бетонной площадки. Машина достигла взлетной скорости, но Вайдеман ручкой прижимал ее к бетонке и лишь на последних метрах потянул управление рулем высоты на себя.

«Альбатрос» устремился вверх. «Летит, летит!»

— Алло! Я «альбатрос», — закричал Вайдеман, прижав к горлу ларингофон. — Взлет на скорости сто шестьдесят два километра в час. Набираю высоту. Скорость сейчас — шестьсот пятьдесят. Температура газов за турбиной…

— Альберт, — услышал Вайдеман взволнованный голос Зандлера. — Поздравляю, Альберт. Скорость не повышайте. Работайте до пустых баков!

— Хорошо, профессор! Ого, как быстро я набрал высоту!

Вайдеман пошел на разворот. Привязные ремни больно врезались в плечи. Рот скособочило. Кровь прихлынула к глазам.

— Чувствую большие перегрузки, — передал Вайдеман.

— Так и должно быть, Альберт, — немедленно отозвался Зандлер.

Под крыльями медленно разворачивалась земля. Краснели среди светло-ржавых полей и темных лесов Лехфельд, замок Блоков. Вдали голубели Баварские горы и дымил трубами заводов Аугсбург.

Два двигателя Юнкерса жрали топливо с потрясающей быстротой. Через десять минут стрелка расходомера подошла к критической черте. Убирая тягу, Вайдеман понесся к земле. Он удивился приятному наслаждению полетом на «альбатросе». Впереди не было винта мотора и не лезли в кабину выхлопные газы. Звук от работы двигателей уносился назад, и пилот чувствовал лишь мерное дребезжание корпуса да иногда прокатывающийся гром — моторы дожигали топливо.

Над землей Вайдеман выровнял самолет и плавно посадил его на бетонку. В долю секунды он заметил бегущих к нему людей. Весь аэродром сорвался с места — «альбатрос», наконец, увидел небо.

— Полет закончил, — передал Вайдеман и добавил совсем уж некстати для этого момента: — А все же надо побольше опустить носовое колесо, профессор.

* * *

Мониторы стояли в разных кварталах Лехфельда. Капитан Флике через каждый час по рации проверял их готовность. Недалеко от автофургона в палатках жили солдаты из батальона охраны. Они были переодеты в форму новобранцев и днем, чтобы не привлекать внимания, маршировали по плацу под крики ретивых фельдфебелей.

Рация заработала в одиннадцать ночи, когда на город опустилась холодная звездная ночь. «КПТЦ 6521 9006 5647…» понеслись в эфир стремительные точки-тире. Сразу же в динамик ворвались голоса функабверовцев, которые дежурили на мониторах.

— Я «Хенке», сто семьдесят три градуса…

— «Бове», сорок семь…

Флике стремительно передвигал на карте Лехфельда красные шнурки с тяжелыми грузиками. В перекрестке этих шнурков Коссовски увидел район авиагородка. Кровь ударила в виски. «Все точно!» — он бросился к выходу к своей машине.

— Мацки! Тревога!

— Куда? — вынырнул из темноты унтерштурмфюрер, начальник отряда охраны.

— Оцепить дома Зандлера, Хайдте, Венделя, Бука!

Шофера поблизости не оказалось, и Коссовски сам рванул машину вперед. Он гнал «оппель», не включая фар. Хорошо, что никто не шатался по шоссе. «Скорей, скорей!» — он нажимал на газ. И, словно угадывая желание хозяина, машина летела на предельной скорости. Коссовски, обычно предусмотрительный, осторожный, на этот раз не думал, сможет ли он один справиться с Мартом или радистом. Он хотел лишь застать их за рацией, у работающего ключа, притаившихся преступников, которые очень долго вредят Германии.

Коссовски всего на мгновение оторвал взгляд от дороги, но в память уже цепко вошли приземистый особняк, освещенное окно кабинета Зейца. Напротив, в желтых акациях, увитый плющом подъезд Зандлера. Бордовые шторы гостиной — там кто-то есть. Нога сама по себе соскользнула с рычага газа на большой рычаг тормоза. Коссовски качнулся на баранку, больно ударившись грудью. Пинком он отшвырнул дверцу и выскочил из машины, выхватывая из кобуры пистолет.

Дверь была заперта. С яростью, которая вдруг приходит в такие моменты, Коссовски рванул ее. Она распахнулась. В коридоре на вешалке — шинели и фуражки. В гостиной громко кричала радиола. На кушетке валялся Пихт. Элеонора сидела у него в ногах. За столом пил водку Вайдеман. Секунду, может быть, все недоуменно смотрели на ворвавшегося Коссовски.

— Где Ютта? — крикнул Коссовски, чувствуя, как ладонь занемела от ребристой рукоятки пистолета.

— Она больна, — прошептала, бледнея, Элеонора. В три прыжка Коссовски влетел на антресоли. С грохотом упала перед ним дверь. В углу на тумбочке горела крошечная лампочка под голубым абажуром. На столе стоял чемодан с зеленым глазком индикатора, рычажки настройки, ключ, полоска бумаги…

— Руки! — Коссовски успел заметить отступившую в темноту Ютту, он увидел лишь белое пятно лица, сиреневый подол ее халата.

«Почему поднимается одна рука?»

Что-то тяжелое упало на пол. Глаза ослепли от яростной вспышки и жара. Чудовищная сила бросила Коссовски вниз. Падая, он ударился затылком, заскреб по ковру, встал и, шатаясь, опаленный, весь ватный, почти без сознания, вывалился в парадное. Почему-то стекленеющий глаз остановился на темном особняке Зейца. Там уже потушили свет. Коссовски уцепился за перила и подтянул вверх свое непослушное тело. Из особняка Зандлера, оттуда, где была комната Ютты, бил огонь и освещал его корчившуюся фигуру. Затухающее сознание еще уловило какой-то резкий звук. Боли не было, только что-то мягкое, сильное ударило в грудь и опрокинуло навзничь.

Он уже не слышал ни сирен, ни криков подоспевших солдат, ни воя пожарных машин. Когда приехала санитарная машина, Коссовски вздрогнул и неестественно вытянулся во всю длину своего роста.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Год, переломленный надвое

В декабре 1942 года Мессершмитту из штаба люфтваффе пришел приказ сформировать из летчиков, занятых в работе фирмы, боевой отряд и направить в район станции Морозовской, северо-восточнее Ростова. Мессершмитт понял, что воздушные силы на Восточном фронте основательно поистрепались, летные школы не в состоянии восполнить потери и поэтому командованию пришлось собирать в Германии резервы и бросать на фронт. Знал он и о том, что инструкторы школ тоже направлялись в бомбардировочную и транспортную авиацию, чтобы по воздуху снабжать тот огромный «котел», в который попала армия Паулюса. Летчики Мессершмитта назначались в действующую истребительскую эскадру асов «Генерал Удет». К машинам, помимо крестов и номерных цифр, полагался отличительный знак эскадры — красный туз, обрамленный венком и сверху короной.

Техники выкрасили самолеты в маскировочные пятнистые цвета, намалевали на бортах эти знаки, поставили новые моторы. Скрепя сердце Мессершмитт утвердил список личного состава отряда. Командиром был назначен Вайдеман. Вместе с ним вылетали на русский фронт второй испытатель Вендель, пилоты воздушного обеспечения Пихт, Шмидт, Штефер, Привин, Эйспер, Нинбург, механик Гехорсман.

Вайдеман и Пихт поехали проститься к Элеоноре и Зандлеру. После невероятного случая с Юттой профессор и Элеонора долго не могли прийти в себя. Ютта, секретарша самого конструктора, оказалась шпионкой. Она взорвала себя и рацию гранатой. Огонь, несмотря на все усилия пожарных, успел сожрать все, что могло бы оказаться важной уликой. Весь пепел был собран и отправлен экспертам, но они нашли в нем только несколько попорченных деталей. Эти детали позволили установить, что радиостанция была немецкого производства и монтировалась обычно на транспортных трехмоторных самолетах «юнкерс-52».