Ростислав Самбук - Ювелир с улицы Капуцинов

• Название: Ювелир с улицы Капуцинов
• Автор: Ростислав Самбук
• Жанр: Прочие приключения

---

– К сожалению, за оригинальность частенько приходится сурово расплачиваться, – предостерегающе заметила Лотта.

– В этой комнате оригинальные, – Дора сделала ударение на этом слове, – мысли не преследуются. Друг Лотты может положиться на нашу откровенность, как полагаемся и мы на его.

– Ой, как тяжело жить сейчас в нашей стране!.. – вздохнул Петро. – И вы сами это хорошо понимаете…

– Справедливые слова! – воскликнула Дора. – Я подписываюсь под ними обеими руками. Да, из этой страны надо бежать. Но куда? – И Дора принялась разглагольствовать о необходимости бегства от мира – пускай кругом будут войны, революции, для настоящего человека все это не имеет никакого значения.

Как ни раздражала эта претенциозная болтовня хозяйки, Петро вовсе не намерен был вступать в полемику с ней. Однако он был приятно удивлен, когда вдруг в спор вступил Мор.

Они уже пообедали и отдыхали в гостиной. Мор ходил по комнате и, глядя себе под ноги, возбужденно говорил:

– Вы призываете отсиживаться в своих квартирах и не высовывать носа на свежий воздух. Да, да, в этом квинтэссенция ваших взглядов, Дора, никуда от этого не уйдешь. Но замечали ли вы как отличаются комнатные растения от тех, которые развиваются в естественных условиях? Они низкорослые и чахлые, но попробуйте пересадить их на настоящую почву – и они быстро наберут силы. Вместо этого вы вкупе со многими из тех, кто причисляет себя к духовной элите, проповедуете идею о крепких замках в дверях. Разве вы не понимаете, что это грозит утратой всех завоеваний цивилизации, открывает путь для пробуждения самых низких инстинктов и жестокости? Разрушительные силы победили бы – и все полетело бы вверх тормашками!

– Но ведь вы нарисовали картину, близкую к реальной! – воскликнула Лотта.

Оставив реплику Лотты без возражения, Мор продолжал:

– И все это стало возможным потому, что я и вы согласились с существующим порядком, спрятали голову под крыло, как страус. Спохватились, а уже поздно… Храбрейшие либо погибли, либо погибают в полосатых халатах за колючей проволокой, а мы стали послушной скотинкой, проповедуем покорность и прячемся за дверями с замками новейшей конструкции…

– Что же вы предлагаете? – спросила Дора.

– Я не врач и не собираюсь выписывать рецепты, – проворчал Мор. – Не надо задавать такие вопросы человеку, который сам себе бессилен помочь…

– И все же выход должен быть, – осторожно произнес Петро.

Мор посмотрел так, словно впервые увидел его.

– Конечно, конечно, – согласился, – только все это не для меня… – Он как-то сразу скис, быстро распрощался и исчез.

С уходом Мора разговор оборвался. Петро вспоминал испытующие взгляды Роберта, его встревоженность, которая так не вязалась с последующим поведением, таким неосторожным, даже вызывающим.

Лотта поднялась.

– Завтра мы будем целый день вместе, моя дорогая, – поцеловала Дору в щеку.

Отправились пешком. Под вечер немного приморозило, но все равно в воздухе чувствовалось дыхание весны. Шли молча. Лотта почувствовала: мысли Германа где-то далеко… Осторожно взяла его под руку. Петро крепко сжал ее пальцы, словно боялся потерять, и Лотта пожалела, когда навстречу вдруг выскочило такси. Уже возле дома Петро потер лоб и спросил:

– Я не кажусь сегодня слишком мрачным?

Лотта засмеялась и покачала головой.

Мор явился к Доре в полдень. Петро опередил его и успел развесить картины так, чтобы на них падал рассеянный свет. Роберт сразу оценил это. Он отступил на несколько шагов и долго стоял перед картинами.

– Матейко есть Матейко! – произнес он, наконец, и присел на стул перед картиной. – Я люблю его ранние произведения. Когда-то в Кракове я побывал в музее Матейко – и, скажу вам, такого баталиста поискать надо. Не холодный летописец, а исполненный страсти художник; невольно кажется, что он сам был участником запечатленных им событий. А этот этюд принадлежит к позднему периоду. Очень характерный для Матейко того времени. Бывают же такие метаморфозы – зрелый мастер уступает юноше. И все же, – вздохнул, – Матейко остается Матейко!..

– А мне больше нравится пейзаж, – вмешалась Лотта. – Посмотрите, сколько в нем воздуха и простора!

– Прекрасный пейзаж, – согласился Мор. – Я слышал о Васильковском, но вижу его картину впервые. Ее мог написать человек, знающий и любящий степь. Глядите… – вскочил он вдруг со стула и сделал шаг в сторону. – Если отсюда посмотреть, то видно, как марево повисло над степью. Зной, все притихло, и только жаворонок купается в вышине… Красота неповторимая… Где вы достали это чудо, Шпехт?

– У одного краковского спекулянта – монополиста по сбыту картин. Это лучшее, что он мог предложить.

– Я ездил в Краков еще перед войной. Хотел посмотреть на Вавель и знаменитый скульптурный алтарь Ствоша в Мариацком костеле. Между прочим, – обратился вдруг к Петру, – где вы живете в Кракове?

– Вблизи Вавеля, на улице Мицкевича, – без запинки ответил Петро. Он неплохо изучил Краков – прожил гам неделю перед поездкой в Берлин.

– Прекрасный район. Много зелени, эти величественные башни крепости…

– В Кракове я никак не могу отрешиться от мысли, что попал в средневековье. Закрою глаза – и вижу рыцарей верхом на конях, яркие знамена… Прекрасный город! – Петру снова показалось, что Мор смотрит на него внимательным насмешливым взгля shy;дом. Впрочем, может быть, это всего лишь плод воображения, результат обостренной настороженности.

Роберт решил отметить приобретение новых картин и пригласил всех в ресторан.

– Только, – предупредил, – мне хотелось бы пригласить еще одного человека. Вы его знаете – штурмбаннфюрер Амрен. Он немного потворствует мне, а такое заслуживает поощрения.

– Это тот, который был с вами в Бреслау? – удивилась Лотта. – Он ведь типичный солдафон!

Петро не мог упустить случая встретиться со штурмбаннфюрером!

– Но ведь это нужно Мору, – сказал. – Да и я не прочь встретиться с Амреном.

– Пожалуйста, – легко согласилась Лотта, – мне все равно.

В ярко освещенном зале ресторана играла музыка, пели безголосые, но глубоко декольтированные девицы. За большинством столиков сидели военные; певицы им нравились, и они громко аплодировали. Много пили и громко разговаривали, смеялись и танцевали, спорили и хвастались своими подвигами.

Петро сел так, чтобы рядом осталось свободное место для Амрена. Тот вскоре появился, блистая новым мундиром.

– Вы сегодня сверкаете, как новая монета, господин штурмбаннфюрер, – подал ему руку Петро.

– Обер… – поправил Амрен.

– Что – обер? – не понял Роберт.

– Оберштурмбаннфюрер, – не мог скрыть счастливой улыбки Амрен. – Вчера получен приказ.

– Поздравляю!

Петро начал разливать коньяк.

– Выпьем за успех еще одного оберштурмбаннфюрера! – провозгласил Роберт.

Слова “еще одного” звучали явно иронически, но Амрен, купавшийся в лучах славы, ничего не за shy;мечал. Он снисходительно похлопал Петра по спине, спросил о его успехах и, не дожидаясь ответа, почтительно наклонился к Доре – с падчерицей группенфюрера Лауэра следует быть особенно любезным.

– За что вам присвоили такое высокое звание? – спросила девушка; глаза у нее лукаво блеснули.

– За службу, – не моргнув глазом, ответил Ам shy;рен. – Конечно, за добросовестную службу.

– Когда же вы успели так отличиться? Может быть, подвиг?..

– А почему бы и нет?..

– Ах, как интересно! Расскажите, пожалуйста!

– Нельзя, это тайна.

– Подвиг не может быть тайной! – с пафосом провозгласила Дора, незаметно подмигнув осталь shy;ным. – Он должен стать примером для всех!

Амрен налил себе коньяку.

– Порою подвиг внешне не отличишь от обыденных, будничных дел, – начал он, – но если посмотреть глубже, то именно эти будничные дела и являются основой, так сказать, корнем подвига… так сказать… – Запутавшись, Амрен потянулся за коньяком и залпом выпил его.

Петро пришел ему на помощь:

– Оберштурмбаннфюрер имеет в виду массовый характер героизма в нашей армии, господа. Он, должно быть, хочет сказать, что сама служба в нашей армии есть подвиг! – добавил он двусмысленно.

– Вот! – Амрен поднял палец. – Лучше не сказал бы даже сам доктор Геббельс.

Лотта не удержалась и прыснула, а Дора сделала вид, что разочарована:

– А я думала, что вы по крайней мере поймали шпиона…

– Что шпион! – пыжился Амрен. – Шпиона я за полкилометра чую.

– Неужели? – наивно спросила Дора. – И как же это вам удается?

– У оберштурмбаннфюрера превосходный нюх, – ехидно заметил Мор.

– Шутите… – благодушно усмехнулся Амрен. – Но доля правды в этом есть. Хороший контрразведчик чувствует вражеского агента. Интуиция, так сказать… Опыт, ум. Я сказал бы – талант.